Часть 73. У следователя (2/2)

— Большое вам спасибо, Зоя Михайловна, — ответила Машунька.

— Тогда часика в два пополудни мы можем пойти в жандармерию, — сказала Зоя.

Машунька и Зоя пришли в жандармерию. Пока Зоя пошла к следователю, Машунька натолкнулась в коридоре на Филатова.

— Совсем всякий стыд потерял, — начала женщина. — Нашел где-то какую-то статью, по которой сроду никого не судят, и счастлив.

— Стыд потеряла та, кто так воспитала обвиняемую, — ответил Дмитрий. — Но, как говорится, раз жандармерия берет взятки, в том числе и натурой, могу ее принять. На этот раз вообще как компенсацию, ибо я потерпевший.

— Или женился бы уже, или к проституткам ходил, раз невмоготу, — произнесла Машунька.

— Это к делу не относится, я говорю о варианте примирения с потерпевшим, — сказал Дмитрий. — Можем прямо сейчас где-нибудь найти место для уединения.

— Не дождешься! — воскликнула Машунька и отвесила Филатову пощечину.

Казалось, вдалеке коридора кто-то шел в их сторону, но Машуньке уже было все равно.

«А иначе никак, — подумала женщина. — Теперь, да еще и со свидетелем, и мне надо будет как-то выкручиваться… Может, и в номера недельку придется ходить…»

Шаги приблизились.

— Что здесь происходит? — раздался вопрос.

— Пристает, предлагает рассчитаться собой и проходу не дает! — в слезах воскликнула Машунька — перспектива хождений в номера представала в голове все четче и четче и единственное, чего хотелось, так это осветить эту ситуацию как можно ярче.

— Со мной пройдемте, — произнес мужчина.

Машунька подняла глаза на говорящего и увидела, что это, по-видимому, кто-то из начальства — звание было генеральское.

— Что касается дела, — начал мужчина, выслушав рассказ Машуньки. — Конечно, я готов помочь завершить его примирением сторон, пусть обвиняемая приносит извинения и просит прощения, как и сказано в Уложении, в присутствии свидетелей, но дочь вы просто обязаны дома наказать и в доступной форме объяснить недопустимость таких слов и все возможные последствия.

Машунька кивнула.

— А с офицером будет проведена беседа, — произнес генерал.

Буквально через десять минут в кабинет привели Глашу. Увидев мать, девушка разрыдалалась.

— Извиняешься перед потерпевшим, просишь прощения, возвращаемся домой, — произнесла Машунька.

Вскоре в кабинет пришел Филатов, Василий, Зоя. От такого количества людей, перед которыми придется позориться, Глаше стало нехорошо.

— Не виновата, ни в чем не виновата, ничего не говорила, извиняться не в чем, — кое-как взяв себя в руки, произнесла девушка. — Если готовы осудить невиновную, если подделаете доказательства — невиновная и в тюрьму пойду.

Глашу увели в камеру. Машунька вышла из кабинета, дождалась Зою.

— Мария Николаевна, — произнесла молодая женщина. — Я мельком ознакомилась с доказательствами — если не будет тех самых двух показаний свидетелей, то мадемуазель правильно сделала, что не стала позориться на всю жандармерию. Если же показания появятся… Даже не знаю тогда. Может быть, у Аглаи есть смысл спросить, что она-то хочет? Замять все или сделать дело максимально громким, чтобы все стало известно на всю округу. Да и, если уж на то пошло, будем упирать на то, что это не оскорбления, а констатация фактов. Так что не переживайте, сегодня продумаем линию защиты, попробуем упирать на то, что все было сказано по глупости и малолетству, поэтому до суда нужно выпустить мадемуазель на свободу, а там будет видно.

— Спасибо вам, Зоя Михайловна, — поблагодарила Машунька.