Часть 30. Дознание (1/2)

Зоя вышла на улицу и сказала Асе:

— Если Глаша завтра явится в гимназию, сразу тащи ко мне.

— Зачем, Зойка? — удивилась молодая женщина.

— Правду узнать, — ответила Зоя. — Или… Или подождем полчаса, пока ей легче станет, и сейчас переговорим?

— Ma chère amie, вам определенно есть смысл пойти служить в жандармерию — у вас талант доводить бедных людей, — сказала Ася.

— Ну тебя, Аська, — отмахнулась Зоя и села на лавочку во дворе дома.

Машунька смотрела на бледную Глашу, которая нехотя глотала горячий чай, и не знала, стоит ли ей хоть что-то говорить.

— Теперь все, мне уже не учиться? — спросила Глаша.

«Тебе, возможно, не учиться, потому что в тюрьму отправят», — подумала Машунька и сказала. — Не знаю, Глаша, как можно загадывать наперед?

— А за все вот это ты меня снова выдерешь, — вздохнула Глаша.

— Да как я могу загадывать наперед? — повторила Машунька. — Глаша, да успокойся ты уже, сейчас бы как-нибудь убедить начальницу в том, что не ты ее склад сожгла!

— Она не поверит, — вздохнула девушка.

— Бессовестная ты, Глашка, — сказала Машунька. — И думать не умеешь. Вот скажи мне на милость, какой праведный революционер будет платить деньги за то, чтобы сжечь что-то кому-то?

— Никакой, — ответила Глаша.

— Да и вообще, зачем платить кому-то деньги, если можно найти того, кто за идею все сделает? — продолжила женщина. — Как можно доверять какие-то важные идейные дела каким-то девчатам с улицы? Глашка, тут чистейшая уголовка! Ее видно невооруженным взглядом!

Девушка вспомнила, что на каторге уголовные — это второй сорт, и расплакалась. Отправляться куда-то в качестве политической не было желания, в качестве уголовницы — тем более.

— Надо сейчас беседовать с начальницей, может, посмотрит на твое серое лицо и проникнется сочувствием, — сказала Машунька и вышла на улицу.

Женщина практически была уверена в том, что Зоя с Асей еще не ушли. Что-то ей подсказывало, что хотя бы какое-то время они побудут во дворе, например, обсуждая увиденное.

— Зоя Михайловна, Глаша пришла в себя, давайте сейчас поговорим, — произнесла Машунька.

Зоя, не говоря ни слова, снова пошла в сторону дома.

Глаша увидела, что к ним домой вошла начальница с классной дамой и снова почувствовала, что перед глазами все плывет.

— Мария Николаевна, расскажите лучше вы, — произнесла Ася, видя в каком состоянии Глаша.

Машунька взглянула на дочь и начала рассказывать.

Зоя внимательно выслушала Машуньку и сказала:

— Да за такое отчислять впору.

Машунька ничего не ответила.

— А теперь, мадемуазель, пойдемте в жандармерию, — сказала Зоя.

Глаша почувствовала, что в голове все помутилось. Мыслями девушка уже была где-то в Сибири.

— …расскажете там все, что знаете, вот только про мотив не советую говорить как есть — лучше скажите, что просто взяли часы, не подумав, пошли на мануфактуру, не желая ничего сжечь, а просто посмотреть, так ли там все плохо, а потом ушли, — все это будто говорилось не ей.

— …Глаша, ты меня слышишь? — голос, вроде бы, принадлежал матери, но в этом девушка не была уверена.

Глаша слабо кивнула.

— …пусть посидит, отдохнет, придет в себя, — казалось, голос был начальницы.

— …а почему в жандармерию? — по-видимому, это спросила мать.

— …Севастьяну Михайловичу доверяю больше, нежели тому, кого, возможно, уже подкупили.

— …Глаша, да что с тобой? Я тебя в институт благородных девиц никогда не отдавала.

— …если ей так плохо, можем завтра сходить.