Часть 19. Неожиданная идея (1/2)
Зоя невольно сравнивала то, как учится Глаша сейчас и как училась раньше: этому способствовали и отсутствие жалоб учителей, и оценки в журнале, и комментарии Аси.
— Агнесса Викторовна, мне малоинтересно, что там у Гусельниковой, — сказала однажды Зоя. — Вы же про остальных так подробно не докладываете!
— У Гусельниковой можно посмотреть разницу, — ответила Ася. — Число нолей сведено к нулю, прости за каламбурчик, двоек гораздо меньше.
— Это первое время, — произнесла Зоя. — А потом все вернется обратно.
— Поживем — увидим, — сказала Ася.
Зоя посмотрела на оценки Глаши по поведению и удивленно спросила:
— Обе пятерки. И что, даже завалить было не за что?
— Ma chère amie, а зачем заваливать? — не меньше Зои удивилась Ася. — Гимназистка ведет себя вполне достойно.
— Я бы хотя бы до четверки завалила, — ответила Зоя.
— Не вижу смысла, — сказала Ася. — Начальница посчитала нужным вернуть на учебу — это ее решение, я не вправе его осуждать и обсуждать.
Зоя промолчала.
— Как с мануфактуркой дела? — спросила Ася. — Какие первые впечатления?
— Да как-то все слишком сложно, без Геллер я бы, думаю, не справилась бы, — ответила Зоя.
— А в чем сложность? — удивилась Ася.
— Смотри, — начала Зоя. — Рабочие выпускают ткани. Можно не задумываться и отправлять их на столичные рынки. Это достаточно просто, но прибыль будет минимальна. А можно здесь, например, торговать ими. Это будет чуть прибыльнее. Геллер сказала, что можно вообще швею нанять, чтобы она отшивала что-нибудь. Тогда это будет еще прибыльнее. А деньги можно будет пустить на какое-нибудь благое дело. Например, открыть столовую, которая этих самых рабочих будет кормить за копейки, лишь бы стоимость продуктов покрыть, а жалование работникам кухни будет идти из прибыли.
— Можно, — согласилась Ася. — Идея-то хорошая, лишь бы оценили, а не посчитали само собой разумеющимся.
— Да не должны, — произнесла Зоя.
— Как успехи с классом продолжающих рабочих? — спросила Ася.
— Неплохо, начали учиться, пытаются освоить программу, — ответила Зоя.
Обучение рабочих шло достаточно хорошо: глубоких знаний никто не приобретал и вряд ли бы приобрел, но на каком-то элементарном уровне новое не только узнавалось, но и запоминалось. О том, что на первом же уроке Эльвира Марковна провела разбор ошибок стачки, Зоя промолчала.
На самом деле кроме обычных уроков Эльвира Марковна пыталась прояснить ученикам ситуацию в стране. Не агитируя и не давая каких-то оценочных суждений женщина в ненавязчивой форме объясняла то, что нужно единое системное трудовое законодательство, бо́льшее внимание государства к ситуациям на фабриках.
— Марковна, — однажды не выдержал один из учеников. — Вас же жандармерия за такие разговоры заберет.
— А это уже и от тебя, Семушка, тоже зависит: будешь говорить, что учительница рассказывала, да еще и не тем людям — заберет обязательно. А не будешь языком молоть и только выводы делать — никто никого не заберет.
— Да не будем мы языком трепать, что мы, совсем маленькие? — раздалось несколько голосов с разных концов класса.
Глаша чувствовала, что скучает. Жизнь примерной ученицы раздражала, а пятерки в дневнике совершенно не радовали. Время, потраченное на выполнение домашних заданий, казалось вычеркнутым из жизни, а после того, как все задания были сделаны, нужно было переписывать тексты — долг перед матерью до сих пор был не отработан.
— Глашка, имей совесть! — иногда возмущалась Машунька. — Я тебе и так работы мало приношу, а ты даже это делать не хочешь!
— Устаю, — вздохнула Глаша.
— Я тебя не полы в лавку мыть гоню, а тексты переписывать, — уточнила Машунька. — Написать пять страниц — это ерунда, можно быстро справиться.
— Устаю, — повторила Глаша.
Однако ссориться с матерью не хотелось, поэтому девушка честно выполняла свою работу и, по предварительным подсчетам, недели через две-три она была бы уже свободна хотя бы от отработки этой повинности.
Кое-как выкроив время на прогулку, девушка пошла к своим знакомым.