Часть 10 (2/2)

— Ты даже не осознала этого, да? — кричал Рон с того места, где он лежал, его голос задыхался и звучал выше, чем обычно, от боли. — Ты влюбился в нее!

Драко остановился на месте. Он медленно повернулся.

— Ты психически больной, — сказал он так спокойно, как только мог. — Ей нужна моя помощь. Я защищаю ее. — Защита вдруг показалась очень мягким словом по сравнению с тем, другим. Защита. Защита. Защита. Легко.

— Какая, блядь, разница, — сказал Рон. — Повеселись, объясняя это родителям. Твой отец наверняка спустит с нее кожу живьем. Он такой же монстр, как и ты.

Драко моргнул. Дракон скрежетал зубами. Его пальцы сжались вокруг палочки, гнев заставлял его сделать что-то решительное, чтобы заткнуть Рона.

Ему пришло в голову, что если он убьет Рона прямо сейчас, то может поставить под угрозу свою возможность пойти проведать Гермиону.

Беспокойство.

Взрыв красного света лишил Рона сознания, и Драко опустил руку. Он вытащил из кармана палочку Рона и бросил ее, не желая оставлять при себе никаких улик. После минутной паузы он сплюнул под ноги Рону.

— Я не уверен, что ты большой авторитет в вопросах любви, Уизли, — сказал Драко лежащему на земле телу. — Так как насчет того, чтобы заткнуть свой рот.

Слегка поколебавшись, Драко развернулся и пошел обратно вверх по холму, решив больше не отвлекаться.

*

Лифт в квартиру Гермионы казался удручающе медленным. Драко сжимал челюсти от досады, когда лифт со скрипом поднимался на каждый уровень. Надоедливое ”пинь”, раздававшееся с каждым этажом, действовало ему на нервы, и он ненадолго задумался, не стоит ли обойтись без формальностей и попробовать аппарировать за ее дверью. Пожалуй, лучше не стоит, учитывая ее пристрастие к вредным чарам. Неизвестно, где он окажется.

Пока он продолжал свой вялый подъем, обвинение Рона вертелось у него в голове. Любовь. Что за безумное предположение. Этот болван ничего не знал о том, что чувствовал Драко. Кроме того, он упускал суть. Это не имело ничего общего с любовью. Дело было в низменных инстинктах: по какой-то причине Драко стал немного опекать Гермиону. Он боролся с этим предположением раньше, но теперь мог признать его. Сейчас это было довольно трудно опровергнуть. По какой-то причине он чувствовал острую потребность убедиться, что она в безопасности. Конечно, с точки зрения характера, она была далека от ”девушки в беде”. Ирония не прошла для него бесследно.

Тем не менее, все это не означало, что он был влюблен в нее. Боже всемогущий. Он просто хотел знать, что не найдет ее мертвой в лесу. Разные вещи, Уизли.

Двери лифта открылись, и он шагнул наружу, наполовину ожидая, что его вышвырнет в окно какой-нибудь нерадивый подопечный, призванный держать посетителей подальше. Но ничего не произошло. Как и раньше, он смог подойти прямо к ее двери. Он поднял руку, чтобы постучать, молясь, чтобы на этот раз она была там. Если ее не будет, то он официально лишился идей. Это означало, что у него будут все основания обратиться с поисками в Министерство. Он заставит всех авроров в Лондоне искать ее, пока она не будет найдена.

Дверь открылась прежде, чем он успел коснуться дерева.

Его дыхание перехватило в горле. Он знал этот амулет. Он распознавал ожидаемых гостей. Это означало, что она дома. Это означало, что она хочет, чтобы он вошел.

Он ворвался внутрь, моргая в темноте. — Грейнджер? Ты здесь?

Планировка была похожа на планировку его собственной квартиры, и он пробежался по маленьким комнатам, проверяя кухню, гостиную и спальню несколькими быстрыми шагами.

Из закрытой двери ванной комнаты доносилось сопение. Он тихо подошел, повернул ручку и заглянул внутрь. Теперь, когда его глаза привыкли к темноте, он разглядел фигуру, скорчившуюся в пустой ванной, приглушенные всхлипывания эхом отдавались в маленьком пространстве.

Облегчение затопило его тело. Она была жива.

— Грейнджер, — тихо сказал он, опускаясь на колени и протягивая к ней руку. В итоге он неловко погладил ее по голове. — Ты в порядке?

— Эта штука не работает, — икнула она, ее голос стал сбивчивым, она показала жестом на наполовину пустую бутылку огневиски. — Тебе следует попросить возврата денег.

— По мне, так это точно работает, — сказал он, изо всех сил стараясь не выдать своего веселья. — Кроме того, есть небольшая проблема - ты выпил половину.

— Мне так жаль, — плакала она, теперь уже открыто всхлипывая. — Оно даже не сделало того, что мне было нужно. Оно сломано, сломано...

— Почему оно сломано? — спросил он, прислонившись к краю ванны, так как он уже был на земле. — Что ты хотела, чтобы оно делало?

— Мне нужно онемение, а не усиление чувств, — пролепетала она.

— Значит, алкоголь не оказывает такого же эффекта, как таблетки? — рискнул предположить он.

Она покачала головой. — Заставляет меня чувствовать больше. Я не хочу чувствовать больше.

— Да, но разные вещества дают разный кайф, — сказал он. — Выпивка ощущается иначе, чем наркотики.

— Это хуже всего, — сказала она со слезами на глазах. Он снова сдержал желание улыбнуться. Теперь все было в порядке. Он мог справиться с прессой, бизнесом, даже с Уизли. Она была в безопасности, и все в мире было в порядке.

— Я так понимаю, это значит, что ты редко пьешь?

— Нет, — пробормотала она. — Это плохая привычка.

Они оба замолчали, когда до них дошла ирония ее заявления.

— Я искал тебя, — сказал он, решив быть честным с ней. — Я волновался.

— Тебе не нужно волноваться, Драко, — сказала она с грустной улыбкой. — Я в этом эксперт.

— Не с огневиски, - ухмыльнулся он. — Смею заметить, что в выпивке ты дилетант. Разве никто не говорил тебе, что это должно быть весело?

Она засмеялась, вытирая щеки. — О. Тогда, наверное, я сделала что-то не так. Мне просто грустно.

— Вот это и есть неправильное питье, — сказал он, надеясь заставить ее снова улыбнуться. — Тебе нужен урок или два.

Еще один смех. У него отлегло от сердца. Он решил рискнуть задать вопрос.

— Грейнджер, могу я тебя кое о чем спросить?

— Конечно, — пробормотала она.

— Как ты вообще подсела на таблетки? Кажется, это последнее, чего я от тебя ожидал. Когда это вообще началось?

— После Финальной битвы, — сказала она, глядя на свои пальцы ног и сосредоточившись, пока говорила. — Это странно, но я начала замечать странное чувство внутри себя... Как будто чего-то не хватает. Я попыталась заполнить недостающую часть, я думаю. Это самый простой способ, которым я могу это объяснить. Таблетки дали мне контроль, когда я чувствовала, что у меня его нет.

— И что ты чувствуешь сейчас, когда пытаешься слезть с них?

— Я больше осознаю это чувство пустоты, — сказала она. — Но я могу справиться с этим, если только верну себе контроль. Это то, чего я хочу больше всего на свете. Если я буду контролировать себя, это будет того стоить. Даже если мне будет грустно. Я никогда не хочу чувствовать, что мое будущее диктуют за меня... Я чувствовала это слишком долго.

Драко задумался над ее словами. Он всегда чувствовал, что ему чего-то не хватает, с самого детства, но он так привык к этому, что не придавал этому значения. Он полагал, что так чувствуют себя все. Что касается того, что его будущее диктуют, что ж, он тоже всегда так считал. Он никогда не задумывался об обратном.

— Как тебе удается говорить такие глубокие вещи, когда ты совершенно пьяна? — спросил он, забавляясь. — Кстати говоря, что ты вообще здесь делаешь?

— Я пыталась заснуть, — сказала она, как будто это все объясняло. — У меня были некоторые проблемы, - призналась она.

— Ну, ты в ванне, — ответил он, решив дождаться утра, чтобы расспросить ее о том, где она была весь день. — Было бы лучше, если бы ты лежала в своей кровати.

— Не могу ходить, — логично ответила она. — Все время падаю. Мне показалось, что так безопаснее. Высокие борта.

— Верно. Ну, к счастью, я могу помочь с этим. Можно?

Сначала она колебалась, но потом кивнула.

Протянув руку, он подтянул ее к себе и поднял из ванны. Он наполовину шел, наполовину тащил ее к кровати и уложил ее так осторожно, как только мог.

— Мерлин Грейнджер, от тебя пахнет как из бара, — пожаловался он, натягивая на нее одеяло.

— Ты пахнешь как бар, — воинственно возразила она.

Он фыркнул от удовольствия. — Вздорная при любых обстоятельствах, Грейнджер?

— Гермиона, — сказала она, уткнувшись в подушку. — Ты слишком много обо мне знаешь, чтобы называть меня по фамилии.

— Ладно, — сказал он, закатывая глаза. — Кто-нибудь говорил тебе, что ты досадно упряма, Гермиона?

— Это одно из моих более привлекательных качеств, — сказала она, умудрившись звучать почти трезво.

Он улыбнулся, сел на пол и прислонился к раме кровати, проводя руками по волосам. Теперь, когда у него было время поразмыслить, он понял, что эти последние несколько дней были просто умопомрачительными. Решение помочь Гермионе так круто изменило его жизнь, что он едва узнавал себя. На прошлой неделе он знал ее только как магглорожденную, над которой он издевался в школе, и которую он иногда видел в коридорах своего жилого комплекса. На этой неделе он оказался настолько втянутым в ее жизнь, а она - в его, что казалось, будто они никогда не смогут распутаться. Та незаинтересованность, которую он испытывал ко всем, кого знал, просто не относилась к ней. Она была сложной, саркастичной и слишком сумасшедшей, чтобы быть скучной, не говоря уже о том, что она была слишком измучена последствиями наркотиков, чтобы следить за собой должным образом. Незаинтересованность не была вариантом.

Возможно, все было так просто, причина этого странного протекционизма, этого урчащего зверька в его груди. Может быть, если бы она бросила наркотики, он бы больше не чувствовал необходимости заботиться о ней.

Но почему-то он не совсем верил в это. Что-то здесь было по-другому. В конце концов, Блейз был его самым старым другом, и у них не было ничего похожего на ту странную связь, которую он каким-то образом установил с Гермионой. Если Блейз попадал в беду, он вставал на его защиту и старался помочь ему, как мог. Если бы Гермиона попала в беду, он бы выследил виновного и выпотрошил его. Он знал это до мозга костей.

Это было тревожно, но он устал думать об этом. Он рассмотрит этот странный поворот событий в другой раз.

— Кстати, мне жаль, что так получилось на пресс-конференции, — сказал он, глядя на беспорядочные кудри, которые теперь закрывали ее лицо. — Думаю, мы посмотрим, что скажут об этом газеты завтра.

Ответа не последовало. Она уже спала.

Он вздохнул и закрыл глаза, решив, что может еще немного понежиться в постели. В конце концов, если быть честным, ему действительно не к чему возвращаться домой.