Ran Haitani「Offtop」[I] (1/2)

Торжество кажется действительно несравненным: и без того обычно шумный отель сейчас пестрит обилием различных звуков, в большинстве своем даже счастливых; прибывающие до сих пор гости растекаются по углам здания с завидной регулярностью, и портье снует из стороны в сторону, забирая бесчисленные вещи из рук приходящих.

«Гора Кадан», что находится в поселке Хаконе, напоминает чем-то американский «Бель-Эир» — не хватает лишь Голливудских холмов и чутка большей надменности со стороны гостей. И пока до главного события вечера остается всего ничего, официанты на взводе стараются уложиться точно в срок, чтобы не подвести очередного влиятельного клиента и не получить хороший выговор, больно бьющий по репутации и гордости.

Получить приглашение сюда было и вправду неожиданно, если учитывать то, что с пригласителем она не общалась уже довольно-таки давно... Но какая, собственно, разница, если она уже здесь, правда?

Пальцы проводят по сливочного цвета перилам, и, чуя, что все веселье сейчас начнется на втором этаже, она юрко ступает на отполированные до зеркального блеска ступени, ведущие вверх.

И угадывает: гостей тут если не в два, то в три раза больше, чем на первом этаже. Оно и понятно — вся церемония будет проходить именно здесь, и совсем скоро виновники празднества должны будут заявиться под бурные аплодисменты голодной на настолько красивые зрелища толпы.

Ощущение присутствия не в своей тарелке усиливается с каждой секундой по мере нахождения здесь, и в голову по-тихому пробираются мысли о том, что стоило бы отказать по-хорошему и не приходить туда, где ее, честно говоря, особо и не ждут.

Кроме, как оказалось, него.

Хочет показать, что нашел замену?

Здорово! Остается лишь поздравить его с находкой и пожелать счастливой жизни в долгом — наверное — браке.

По коридору разносится противный писк микрофона, исходящий из колонок, и вдруг на сцене появляется

он.

— Дамы и господа! Спасибо, что ответили на наше приглашение положительно! Это очень важно для нас, и мы надеемся, что вам понравится здесь!

И не нужно обладать сверхнеординарным умом, чтобы понять, о ком говорит Ран в данный момент, с нисколько не напускной надменностью оглядывая собравшихся. Его взгляд чересчур явно бегает по сторонам, будто пытаясь найти среди гостей, большинство из которых он даже лично не видел, одну-единственную фигуру.

И, кажется, находит.

Руки сжимают микрофон с особой силой, пока он мерит издали исхудавшее за несколько месяцев килограмм на десять тело. Откладывая его в сторону под стихающие овации, Ран будто невзначай тянется сквозь толпу в ее сторону, с нервной улыбкой оценивая... видимо, свои перспективы.

— Не надеялся тебя увидеть здесь.

Хайтани наблюдает за действиями прохожих, а потом опять устремляет глаза к женскому лицу, подпитывая старые воспоминания о чертах, которые забыть не мог до сих пор.

Они разошлись семь месяцев назад. Может, как в море корабли. А может, как поезда дальнего следования. Но факт был, есть и будет фактом: расставание случилось, и виной всему падкость на женщин. Других женщин.

— Я и не хотела.

Ран снова растягивается в легкой улыбке. Он не будет задавать очевидных вопросов, на которые и сам способен ответить. Факта ее присутствия вполне хватает для более-менее цельного счастья.

— Красивая? — и без слов понятно, кого она имеет в виду.

— Очень, — и он замолкает, понимая, что кое-что он все-таки умолчит до самой церемонии.

— Я рада за тебя.

Разговор с Раном чувствуется утомительным с первых секунд — хочется несколько освежиться, пока лишнее время еще позволяет.

Ран дышит неравномерно, сжимает и разжимает кулаки, вены на которых порядком набухли. У него есть полчаса. И, возможно, он сумеет поменять что-то в свою пользу.

Если же нет...

— Подожди! — Никому не интересно, что делает почти новоиспеченный жених с неизвестной доселе девушкой, и поэтому Хайтани беспрепятственно несется в сторону исчезнувшей за дверью балкона головы. — Я не договорил.

Удивленный взгляд устремляется к нему, ведь... ей не послышалось? Наивный.

— Ты хочешь о чем-то поговорить? — Опираясь локтем о парапет, она немного сгибается в спине, чувствуя, как неудобное платье наконец дает вздохнуть больше воздуха, нежели в стойке по струнке.

— Ты знаешь, что я... Дерьмо! Ты же все прекрасно понимаешь. Не нужно притворяться. Я бы тебя и не приглашал сюда, если бы...

— «Если бы» что?

Давится собственной слюной, в то время как пытается сформулировать то, что уже, казалось, было сформулировано давно:

— Я бы не устраивал этот цирк. Прошу тебя. Если бы ты только знала, как я хочу вернуть тебя. — Подходит ближе, координируя свои движения, чтобы не дать ей времени на побег.

— Если бы я и знала, то не вернулась к тебе в любом случае.

Пока мужчина стоит опешенно, ей удается юркнуть под рукавом свадебной рубашки к двери. Но судьба оказывается совершенно к ней неблагосклонной, потому что помещение, в которое она по глупости вошла, представляет собой подсобку, куда вслед за ней успел проскочить и Хайтани, закрывая за собой дверь.

— Подожди. Пожалуйста. Это важно, — говорит он, волнуясь.

Ему страшно, наверное? Потому что реакции он ожидал явно иной: конечно, не бросания к ногам и распростертых объятий, но хотя бы не капитального игнорирования его персоны, о которой все остальные только и делают, что говорят.

— Ран, дай пройти. Тебя будут искать.

— Мне все равно. Нам надо поговорить.

Эта фраза слишком болезненно резонирует по барабанным перепонкам, заставляя все же приостановиться и взглянуть в его глаза, не выражающие по сути ничего.

— Ты это все устроил, — запинается, не в состоянии признать того, в чем он уже и сам признался, — ради меня?

— Да.

— Это неправильно...

— А что в твоем понимании тогда правильно? Прятаться от меня? — Он подходит вплотную, фактически зажимая ее в пыльном углу.

— Просто эгоист... Эгоист... — качая головой и хмуря брови, она вслух признает очевидный факт, который таковым для Хайтани явно не является.

Его попытки осветлить свою репутацию не кажутся ни смешными, ни жалкими, а просто отталкивают, да так, что как только она выберется отсюда, то обязательно покинет это место к чертям собачьим. И хочется надеяться, что это случится как можно скорее.

— Тушé.

— Я тут персона нон грата, понимаешь? Я лучше уйду, Ран, — она шепчет едва слышно.

— Нет, — он мурчит в ответ и прижимается к ней поближе, физически не имея возможности сдержать себя от воистину долгожданного прикосновения.

Для Хайтани Рана сейчас все абсолютно правильно, и в его груди все еще теплится надежда, что он на верном пути. И неочевидно, что он уже давно проиграл, прямо в тот момент, когда его внимание упало на другую.

— Не молчи, — и добавляет: — Пожалуйста.

Вернуться хочется до посинения: от его потрясающего сумасшествия ноги до сих пор трясутся, а руки сами, без права на апелляцию тянутся к жилистой шее, вот-вот готовые провести по ней рукой. Но здравый рассудок продолжает упираться всеми фибрами, и слушать его, а не сердце, сейчас кажется самым адекватным вариантом.