XVI. Быть буре (1/1)

—?Эй, а ну отдай! Мимо со свистом пронеслась пара крыльев, я неуклюже затормозил, но в плечо всё же врезалась эльфийка, которую я сумел подхватить ладонью прежде чем она свалилась бы под ноги. Пак затеял возню, что-то выхватил у неё и стремительно кружился в воздухе, пытаясь оторваться; я разжал руку и наблюдал за этим рассеянно, мыслями блуждая где-то далеко за пределами Мидланда, разумеется, временами беспокойно возвращаясь к Фарнезе. В дороге она отделилась от меня, выразив желание шагать одной, и держалась на прежде не бывавшем между нами отдалении. По опыту прошлого даже будучи злой она всегда держалась рядом?— или держала меня, а сейчас казалась излишне задумчивой. Неприятное, немного стыдное чувство настигло задворок разума и крепко там засело?— начинало казаться, что сестра распознала мой нажим, увидела в нём едкое собственничество, которое я на эмоциях не сумел спрятать, и теперь соображала, как бы избежать меня, а то и вовсе избавиться. Чтобы совсем не сгущать туч, я пошёл первым, опережая и нашего проводника?— так хотя бы Гатс не мельтешил своей раздражающе широкой спиной, в которую нет-нет, да впивались глаза. Старик чесал языком; я вежливо слушал, даже не разбирая слов, и радость находил, пожалуй, только в волшебном плаще, подсвеченном чудесными светлыми огнями. Горизонт приближался?— вместо далекой туманной черты он уже напоминал пятна правильных форм; рядом где-то свернулось в овраге болото, от которого несло тиной и тухлятиной, когда старик торопливо зашагал к мосту через трясину. Я глянул на воду?— нет, не показалось. В ней на грязной масляной пленке барахтались и вязли останки коровьих туш?— большие, с продавленными боками и проткнутой рёбрами кожей; обернулся и столкнулся взглядом с госпожой: губы её были сжаты, а брови нахмурены. Ширке за спиной сдавленно охнула, и по шаткому мосту я двинулся быстрее, чтобы не заставлять её смотреть дольше, чем хотелось бы.—?Помнишь? Совсем как тогда. —?Сестра догнала меня и тихо спросила.—?На озере? —?удивился тому.?— Да, очень похоже. Теперь она не отставала. Показалось, что боится, вот и жмётся ближе, но что-то настораживало; от жестокости она обычно никогда не отворачивалась, а теперь избегала, хватала Каску за плечи и стремительно вела прочь. Чем ближе подходили к деревне, тем сильнее становился запах, и когда наконец пришли, снова оказались нежданными гостями. Под ноги?— боже правый, да сколько можно! —?бросили из-за кособокого частокола зловонный мешок с чёрной коркой из грязи и…—?Похороны? —?Голос Гатса прогремел где-то позади.Старик отделился от группы, подался вперёд, за ворота, и встретила нас редкая толпа крестьян с вилами наперевес, отовсюду посыпались возгласы, недобрые?— сестра зажалась и спряталась за спину, тоже почувствовав это.—?Подмога, подмога! Ведьма пришла.—?Ведьма? Та, бледная? Или лохматая?—?Здоровяк выглядит крепким.—?Таким мечом дерется поди только дурак.—?Да что тебя, псина, спрашивать? Хоть бы кто-нибудь.—?Эк её, тащи сюда, ответит за всё! И впрямь, похороны, без гробов?— мешки свалили в землю друг на друга и наспех забросали землей, пока мы толпились рядом. Поглядывали то искоса, злобно, то бессовестно таращились, как на экспонаты в музее, особо наглым даже захотелось прояснить, что ?бледная? вообще-то леди Ди Вандимион, и с благородными дамами следует быть обходительней, но вилы в крепких кулаках сбавили мне спесь, да и когда наш знакомый?— Морган, кстати говоря?— представил нас, зла отчасти поубавилось.—?Ведьма вообще-то девочка,?— Гатс отступил в сторону, притянув взгляды к Ширке, на что она только прикрыла лицо шляпой,?— Никакого уважения.—?Девчонка? Шутником сделался? —?Началась потасовка, и нашему знакомцу от особенно агрессивного мужчины прилетел довольно сильный тумак.?— Где ты шлялся столько времени, Морган?—?Да погоди же, видишь, с ними эльфы. Расскажите им всё.—?Борясь с нечистой силой, не следует прибегать к помощи ведьм. На сцену вышел новый персонаж, по всем понятным мне приметам священник. Сухое лицо, подвижность, резкие контуры тела?— ничего необычного, простой клирик: распознал по повадкам и странному движению пальцев, как будто размешивающему ложкой невидимый суп, таким жестом принято было завершать молитву над покаявшейся душой?— но если меня это не удивило, то Фарнеза переменилась в лице и стушевалась ещё сильнее.—?Не бойтесь,?— шепнул ей,?— В Мидланде вас вряд ли видели в лицо. Она сосредоточенно кивнула, бегая глазами по лицу священника. Напряжение нарастало.—?Бродячему цирку не стоит рядиться в ведьм и разыгрывать скверные суеверия. Уходите отсюда, пока вас тоже не зарыли в землю. А ты,?— Ширке вся сжалась на этом,?— Давно бы уже на костре грелась, будь тут Святой Престол.При упоминании Ордена лицо госпожи опять исказилось?— черт возьми, она определенно собиралась ему возразить, да ещё и наверняка с криком и оскорблениями, но Гатс вышел вперёд, вытянув за плечо сопротивляющуюся Каску, вторящую его голосу нестройным мычанием:—?Мы не бродяги, а паломники, и хотели бы отдохнуть с дороги. Этой девушке нужно исцеление. Нас с неохотой поселили где-то на задворках в полуразрушенной хибаре и рассказали в общем не так уж много: из нового узнали только, что деревня почти полностью вымерла, а тролли пусть и небольшие, но зверски жестокие, что их много?— видимо-невидимо набегает, и всё живое, что не смогло убежать от них, гибнет в агонии и насилии, а женщинам и того хуже. Звучало, на самом деле, как байка, но отчего-то было тревожно: Ширке суетилась, Фарнеза заламывала локти, Гатс по-особенному молчал, один Исидоро не изменял себе в привычной безбашенной суматохе. Наконец, когда всё же решили действовать, ведьма попросила у Фарнезы нож и отсекла прядь волос над ухом. Бирюзовые и пушистые, волосы её повисли на пальце, переливаясь, как драгоценные камни, а затем она?— право, в самом деле,?— раздала их нам.—?Обвяжите пальцы. Это послужит нам связью в разгар битвы.—?Связью? —?Я подчинился, удивленный.—?Да, ментальной. Вы услышите меня в потоке мыслей.—?Правда что ли? Начались объяснения. Я и без них Ширке поверил, только смотрел, как госпожа упрашивает Каску не срывать голубой волосок с руки. Было в этом что-то ей несвойственное и очень навязчивое?— то, как она старательно привязывала его к пальцу, никак не шло из головы, и чувство дарило странное, теплое, но чужое как будто?— мне совсем не верилось что та Фарнеза, какую я вижу сейчас, ещё месяц назад сама раздувала тлеющую растопку под помостом для казни под всеобщее одобрение. Даже лицо у неё и то показалось другим?— утратило былую резкость, а из пронзительных глаз вытек весь лёд и показал их глубину, тёмную, почти как прорубь, сизую и тревожную.—?Мне придется взять на себя роль координатора, поэтому нужно забраться повыше, чтобы я могла смотреть за вами.—?Церковь подойдет?—?Думаю, да, —?ведьма замялась.?— Но всё самое опасное лежит на вас.—?Хорошо, что нам нужно делать? —?Я обтер кровь с пальца, неудачно уколовшись шилом, пока чинил сапоги. Приключение назревало и впрямь опасное, и хотелось подготовиться получше.—?Мы уведём деревенских в церковь, на святую землю тролли не зайдут, но… Вам с Гатсом придётся сдерживать их снаружи.—?Легче не бывает,?— хмыкнул Гатс.—?Исидоро и Фарнеза останутся внутри защищать Каску и жителей.—?А ты?—?Я подскажу вам, как сражаться, пока буду готовить подходящее заклинание, но потом я начну читать и больше не смогу следить за битвой…—?Мы справимся.?— Мечник безразлично выглянул в окно.?— Просто делай, что должна.*** Спалось тревожно и ужасно мало, но нарастающее возбуждение и недовольные возгласы и взгляды в толпе держали меня бодрее некуда. Жители суетились, перебежками перемещались от дома к дому, тащили с собой факелы, лопаты, кирки, вилы и ржавые оглобли, женщины подвязывали грязные юбки и передники, мужчины собачились. Мерзко, одним словом. Церковь наполнялась, и пусть деревня и впрямь была маленькая и вымершая, людей внутри набралось много, отовсюду шёл навязчивый гул, и мне захотелось выйти наружу, на сумрак утра. Дышалось не так уж легко?— собирались облака, тяжелым слоем прибивающие духоту к земле, как это бывает перед грозой?— но всё же свободнее, чем внутри. Наш Орден не участвовал в хоть сколько-то серьезных сражениях за исключением дня встречи с Гатсом, и я испытывал это будоражащее смятение перед сражениями чаще, чем любой мой сослуживец. Сначала тренировки, потом дуэли, потом как-то пристрастился к охоте из-за забав Фарнезы, но это всё было другим, не как сейчас. Стоя перед Гатсом, я прекрасно понимал, что проиграю, но близкая опасность чего-то потустороннего и неизведанного помимо страшной казалась мне ещё и интересной. Рапиру я отдал Исидоро, слегка посетовав сейчас?— хотелось прощупать её холодную гарду, деревянная же рукоятка подаренного меча наоборот была теплой, но я был полон предвкушения опробовать подарок. За сестру даже не волновался?— мельком подумал, лишь бы не лезла на рожон, но вспомнил, что с ней Каска, вспомнил, как бережно она держала её ладони, и сердце защемило от чего-то радостного и грустного разом.—?Буря будет? Госпожа тихо вышла на паперть, но я всё равно распознал шаги ещё до того, как она заговорила.—?Похоже, что так. Пожалуйста, не подвергайте себя опасности.—?Тревожно мне, Серпико. Я улыбнулся ей, прикрыв глаза. Ей стоило бы вернуться внутрь, но так хотелось постоять с ней ещё хоть пару мгновений. После духоты церкви и почти морозной прохлады утра волна тепла в груди была умеренной и невыразимо приятной.—?Возьмите. Если со мной что-то случится, он вам пригодится, хотя бы в качестве доказательства.?— Протянул ей отцовский перстень, так долго пылившийся в нагрудном кармане.Отпустил его, и сразу стало легко и просто,?— настолько легко, что в иных обстоятельствах осмелился бы сказать ей что-нибудь ещё.—?Не говори так,?— она мельком обозлилась, но я увидел в ней возмущенную задушенную тревогу и не сдержал улыбки, но из подворотни двинул Гатс с мечом наперевес и подал мне знак, и я торопливо затолкал госпожу за дверь.—?Вам нужно идти. Не выходите наружу.—?Шевелись, там ещё люди в переулке и Исидоро с ними. Тролли уже на подходе. Я согласно кивнул и побежал вперёд. За поворотом я на мгновение оторопел, увидев картину отнюдь не из приятных. Стая низкорослых приземистых существ с повадками чудовищ и видом болотных гадов вгрызалась в ноги и спину истошно воющей женщины. Платье на ней было разодрано, и от поясницы и ниже плоть была истерзана в клочья. Я поморщился, но выхватил меч, заставляя себя выбросить из головы смятение. Кровь вскипела, в ребрах стянула прилипшая рубашка, голова немного закружилась и я пяткой прочувствовал, как натирает сапог, а пальцем — как стягивает фалангу волос. Время замедлилось, словно дав мне момент, чтобы бросить всё и убежать, чтобы схватить Фарнезу и тащить её за собой прочь всё дальше и дальше от ужасов этого места, но я стряхнул волосы с лица и вытянул руку. Замах, и засвистел ветер.