Глава двенадцатая или больница (2/2)

— А я о чём! Пока выкорчевывал куст шиповника, думал, где лучше деда прикопать, — улыбается он, пальцем поправляя съехавшие с переносицы очки, — под кустом его любимой камелии или тонким деревом глицинии.

Хайтани выглядел в своих круглых очках-велосипедах нелепо. У Риндо плохое зрение еще с детства. Он как-то обмолвился, что зрение стал терять в возрасте трех лет. Возможно, из-за пьяницы отца, что был непрочь по синюхе треснуть своих детей и жёнушку, а, может, из-за «злой» генетики. Ран-то видел замечательно.

— Кто тебя вообще так?

— Парни из «Мёбиус», — морщусь я.

— А что «Черные Драконы»?

— Они не полезут на «Мёбиус», пока те не заденут кого-то из верхушки, — неожиданно влез в наш разговор Ран, заходя в палату и прикрывая за собой дверь.

Ран подошел к окну, открывая одну из створок. По моей коже пробежался противный холодок. С Раном у меня отношения натянутые и ни разу не дружеские и не товарищеские. Он легко перешагнет через меня и тут же забудет. Удивительно, что он приехал.

— За что они тебя? — спрашивает Ран, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.

Лицо у него спокойное, как и голос. Холодный ночной воздух мягко обдувает его лицо, играясь с длинными прядями волос.

— Защищал подругу, — отвечаю я, — дал ей убежать. Проулок был узкий, как пизда девственницы, ногами особо не помахаешь, вот и результат.

— Поспрашивал медсестер, — Хайтане плевать хотел на правила, закуривая прямо в палате, — узнал, что несколько часов назад в неотложку доставили каких-то парней с переломами.

— Ты разве не занимаешься боксом? — спрашивает Риндо, беря с тумбы пачку печенья и открывая его.

— А толку-то?

Грустно наблюдаю, как юноша открывает мою коробку печенья и достает несколько овсяных кругляшей. Одними фруктами сыт не будешь, а еда в больницах всегда была дерьмовой.

— Что будешь делать? — интересуется Ран, рассматривая ночной Токио из окна.

— Хорошенько отосплюсь, приду в себя, — начинаю фантазировать я, — приму душ, переоденусь, доеду до дома, найду в гараже биту и отмудохаю главаря «Мобёуса», пересчитав ему зубы. А потом пойду и перекушу чудесными капкейками.

— Я должен это увидеть, — восторженно произносит Риндо, жуя печенье.

— Ты не будешь в этом участвовать, — кинул на младшего брата острый и строгий взгляд Ран.

— Да я Широ поддержать хочу, — попытался переубедить его Риндо, подмигивая мне, — ну и если что, оттащить.

— Вместо биты лучше бери телескопическую дубинку, — улыбнулся мне тонко Ран, — её скинуть легче будет.

От его слов мне становится теплее и куда-то исчезают с рук мурашки.

Братья посидели еще от силы десять минут. Риндо быстро разобрал спортивную сумку, в которой находились вещи первой необходимости: сменное белье, тапки, черная футболка, спортивные штаны, комплект полотенец и набор одноразовых умывальных принадлежностей.

— Точно такая же сумка еще в квартире стоит, чисто на всякий случай, — говорит Риндо, помогая мне дойти до туалета, — Ран собирал.

— Спасибо, — благодарю я братьев от чистого сердца.

— Сочтёмся, — улыбается мне он, — позвони, как выпишут.

— Обязательно.

Думается, что это не Риндо придется оттаскивать меня от парней из «Мёбиуса», а мне — его. Хайтани не чурается драки и не бежит от неё, смело встречая её с улыбкой на лице.

Съедаю несколько печенюх, запивая их водой и рассматривая мерцающий огни города. Рука сама тянется за телефоном, чтобы сфотографировать это великолепие, но я вспоминаю, что телефон остался у Хинаты. Наверное, телефон разрывается от звонков? Смеюсь нервно и возвращаюсь обратно в постель, оставив окно на проветривании.

Никто мне лишний раз не позвонит. Вот она — истина, с которой приходится мириться.

Засыпаю я тяжело.

Утро выдалось насыщенным и немного пасмурным. За окном стояла серая погода, вот-вот должен был пойти дождь. Мне выдали новую порцию обезболивающего и подали плотный завтрак. Овсяную кашу, что напоминал мне клейстер, я есть не стал. Позавтракал молоком и сладкой воздушной булочкой без начинки. После завтрака, мне поставили еще одну капельницу, провели несколько быстрых тестов на координацию, велев после отдыхать.

Я угрюмо кивал на каждое слово медсестрички, мечтая о том, чтобы как можно скорее оказаться уже дома. Ничего не делать можно и в родных стенах, в обнимку с Зузу и при просмотре очередной дорамы по телевизору. Печенье я доел уже ближе к одиннадцати часам.

— Привет, — улыбнулся я осторожно замершей в дверях Тачибане, выходя из ванной комнаты, — как ты? Всё хорошо?

— Хяку! — бросается девушка мне на шею, крепко обнимая и всхлипывая. — Ты… Спасибо тебе.

— Было бы за что, — мычу я, поглаживая успокаивающе Хинату по спине.

— Привет, — поздоровался со мной Кисаки, вставая рядом с нами.

Сегодня на нем была обычная красная футболка и джинсы. Ничего вызывающего. Было как-то непривычно видеть его без школьной формы.

Киваю, а после осторожно веду Хину в сторону незаправленной кровати, чтобы вместе с ней сесть на неё.

Хината что-то лопочет мне в грудь, размазывая по больничной рубахе слезы.

— Я не понимаю, что ты говоришь.

— Тетта сказал, что те парни могли запросто тебя убить, — поднимает заплаканное личико Тачибана, шмыгая забитым носом.

— Не убили же, — мне неловко от всей этой ситуации в целом, — обычные отморозки, что с них взять?

— По новостям передавали, что «Мёбиус» опасен, — произнёс неожиданно Кисаки, заставляя Хину закивать, как болванчик, соглашаясь, — они уже совершили несколько громких краж и нападений.

— Странно, что с ними разобраться не могут ни полиция, ни одна из местных банд, — возмущенно говорю я, взмахивая рукой, — отпиздить бы их всех, чтобы неделями из больниц не вылезали.

— Полиция должна поймать и наказать их по справедливости, — Хина.

Переглядываюсь бегло с Кисаки. Тот тоже не особо верил в справедливое правосудие и в нашу доблестную токийскую полицию.

— Мы принесли немного фруктов, — Кисаки достает из своего рюкзака пакет из ближайшего супермаркета.

— И твой телефон, — спохватилась Тачибана, открывая свою маленькую сумочку, — и документы. Рюкзак пришлось постирать из-за разбившегося мёда, — Хината отдает мне мои вещи, протягивая взятое из своего дома зарядное устройство. — И… Я попыталась позвонить Сейшу, как ты просил, но…

— Что «но»? — хмурюсь я.

— Мне ответила какая-то девушка, попросив больше не звонить на этот номер телефона, — глаза Хинаты полны жалости и скорби. Почему? — Я настояла, чтобы она передала телефон Сейшу или хотя бы то, что ты оказался в больнице, но та бросила трубку. Из-за этого я позвонила твоему брату.

Чего?

— Ты что сделала? — очумело переспрашиваю я.

— Она позвонила мне, — едкий, как самый опасный в мире яд, голос Хаджиме бьёт меня по ушам, заставляя Хинату подскочить, а Кисаки замереть на месте. — Ни дня без приключений, Хяку?