А что если бы… рождество в Белизе прошло иначе (2/2)

Празднование продолжилось. В Новом свете аристократия привыкла к несколько более фривольному поведению, чем принято в Старом свете, но всё же были вынуждены мириться с открыто провокационным поведенем адмирала, нашедшего себе на вечер такой интерес, что рядом с этой парой невозможно было рядом находиться. Для обоих не существовало никого, кроме них двоих. В беседе, в прогулках, в наслаждении изысканными закусками и, разумеется, в танцах. Дон Диего де Очоа не только не позволял своей паре отойти от него ни на шаг, он ни на секунду не выпустил её из своих рук. Исключением стал последний танец, после которого парочка пропала ото всех глаз.

— Приглашаю на танец, — галантно склонил он голову, вызвав веселый хохот у Ады, успевшей сменить настрой на более подходящий празднику.

— Странное предложение для человека, который мне и шагу ступить не позволяет без железной хватки.

— Я тебя не держу. И уже давненько, — указал он ей глазами на расстояние между ними.

Адмирал не шутил. Их беседа, начавшаяся с попыток вспомнить последний по-человечески встреченный праздник, плавно перетекла в воспоминания самых безумных событий, произошедших во время работы. И если у Ады имелся целый арсенал безумных баек о похождении капитана-балбеса, то набор историй серьёзного, сурового и грозного адмирала оказался настоящим открытием. Едва ли он рассказывал о своих подвигах дамам из высшего света или той же Барышне. Не поймут и не оценят, начнут глупо хихикать и старательно менять тему. Перед чинушами тоже не блеснуть историями о своей смекалке, а братья по оружию сами разделили с ним все невзгоды. И вот внезапно именно неуловимая противница вслушивалась в каждое слово адмирала, улыбалась, предвосхищая смешные моменты и в уважении склоняла голову. Сказать, что ему нравилось видеть перед собой настоящего собеседника, значит не сказать ничего. Адмирал выдавал себя с головой.

И вот в пылу одной из таких историй, незаметно для себя, Ада оказалась свободна. Но не бросилась наутёк, не попыталась скрыться, а напротив протянула руку, принимая приглашение на очередной танец, ставший завершающим.

В свои покои, находящиеся в другом крыле губернаторского дома, он нетерпеливо нёсся на всех парусах, забросив хихикающую разведчицу на плечо. В сумерках спальни адмирал не стал церемониться с её одеянием. Взмах кинжала пронзил тишину. Резкий рывок, и клочья платья с шелестом осели на полу. Следом пришла очередь шнуровки на туго затянутом корсете. Ада почувствовала долгожданную свободу и довольно застонала, опираясь оголившимися лопатками на грудь адмирала. Падение на пол панье она и вовсе не заметила, теряясь под напором поцелуев Диего. На грани сознания ловкие руки всё же сбросили с него треуголку, парадный мундир и камзол.

— Ты меня с ума сводишь, Ада! — прошептал он, роняя её на широкую кровать. Слишком большую для одного.

Дыхание сбивалось, жадные поцелуи выпивали его до дна, кружа голову сильнее любого корсета. На краю сознания успел вспыхнуть призрак осознания точки невозврата, после которой никто и никогда не вернётся к устоявшемуся порядку. Но как вспыхнул, так и погас. Ада с не меньшей жадностью притягивала к себе своего противника, загораясь всё больше от каждого прикосновения, каждого поцелуя.

Волосы, освободившиеся от причёски, рассыпались по подушкам. Перо она со смехом оставила в руке и щекотала им своего пока ещё не любовника. Покорность у неё чередовалась с бунтом. Она с готовностью открывалась его губам, с желанием водя кончиками пальцев по его волосам, шее и плечам. Послушно выгибалась в его руках, но не упускала момента перекатиться на кровати, оказываясь сверху, чтобы позволить ему вновь перехватить инициативу.

— Такая податливая…

Неожиданно умелый любовник распалял её со знанием дела, губами захватывая каждый сантиметр тела, а пальцами доводил до помрачения сознания. Всё ниже опускались поцелуи, всё жарче разжигалось желание, всё острее ощущалась жадность, с которой он прижимал к себе податливое тело разгорячённой разведчицы. В каждом прикосновении читалось «ты мне нужна!», срывая все выстроенные барьеры так, чтобы нарушить все приказы и забыть обо всём на свете.

«Только на одну ночь!» — напомнила она себе, пытаясь вернуть хоть немного рассудка в предвкушении удовольствия.

Но разум давно капитулировал. А когда пальцы Диего коснулись точки схождения её ног, капитулировало и всё остальное. Лёгкие дразнящие движения там и в то же время внимательный изучающий взгляд в глаза, от которого внутри становилось нестерпимо горячо. Хотелось получить всё и сразу. Хотелось почувствовать до самого конца, познать, насколько хорошо ей будет в его объятиях. Совсем неслучайное касание заветной точки. Тихий стон, почти скулёж. Мучительная ласка. Ноги послушно разошлись шире, бледные пальцы рассеянно перебирали угольно-чёрные пряди длинных волос любовника, притягивая его ближе, отдаваясь на его милость. На шее и ключицах алели следы его поцелуев. Горячие губы спустились к груди для продолжительной сладкой пытки.

— Такая влажная…

Коварный адмирал оставил её на грани падения в пучину удовольствия, не доведя пальцами до разрядки. С улыбкой встречая её нетерпеливый тяжелый выдох, Диего вновь завладел её ртом, вжимая запястья в подушку. Он поймал её стон губами, когда одним властным движением вошёл в неё. Отчего-то всё ощущалось словно впервые. Все чувства обострились. С ними пришла жадность, хотелось большего. Тяжёлое прерывистое дыхание стало одним на двоих. Поцелуи мешались с укусами, а начало, взятое в плавной нежности, быстро перешло в нетерпеливое ускорение.

Отчего-то хотелось именно так. Получить всё и сразу. Взорвать все снаряды, а потом повторить. Сильно. Резко. Немного грубо. Невероятно чувственно. Ада прочертила ноготками дорожку от плеч любовника до ягодиц. Сжимая пальцы, сама просила большей настойчивости. Быстрее. Глубже. Так, чтобы на одну ночь по-настоящему забыть себя, потерявшись в удовольствии. Быть ещё ближе. Дарить ещё больше. До экстаза, до тяжёлой волны наслаждения, накрывшей обоих.

— К чёрту, никуда я тебя не отпущу… — прошептал Диего, когда они смогли отдышаться.

☠ ☠ ☠</p>

Отпустить всё же пришлось. Ночь прошла без сна. Не щадя своих сил, они снова и снова предавались страстям. Диего предложил только одну ночь, и её не хотелось тратить понапрасну. Даже пёрышко пригодилось, когда Ада всё же оказалась сверху и начала свои пытки наслаждением. Он брал её так, как не мечтал даже в своих снах, воспаряя от осуществления этого заветного желания и ныряя во тьму осознания, как мало им вдвоём осталось. Во снах её глаза оставались холодными и честными, возвращая его в жестокую реальность с осознанием, что всё не по-настоящему. В действительности синие глаза пьянили, разжигали его безо всяких слов и подчиняли без боя.

Последний час перед рассветом она лежала в его объятиях, обессиленная, но довольная. Полное удовлетворение чувствовалось в каждом ленном движении. И всё же грустная морщинка появилась меж её бровей, когда темнота за окнами начала сменяться сумерками.

— Мы ведь об этом пожалеем! — прошептала Ада с долей тоски.

В любое другое время он бросился бы доказывать, что о таких ночах не жалеют, но после близости Диего понимал, что скрывается между строк. Они будут сожалеть. Не о случившемся. А о том, что больше таких ночей не будет. И былой лёгкости в противостоянии тоже. Лёгкость, подумать смешно. Будто она была раньше. Но адмирал знал, что по сравнению со всеми последующими днями, их прошлые взаимоотношения покажутся лёгкими.

Она скрылась перед рассветом, оставив после себя пустоту подобно той, что теперь зияла в его сердце. Диего сдержал слово и не стал удерживать. Исчезновения дворянки без сколько-либо внушающей фамилии или покровителя за спиной никто не заметил, лишь обиженная Барышня с недовольным видом подыскивала себе новую наперсницу. А ему на память осталось белое перо павлина, напоминающее о ночи, когда два противника переступили грань.

☠ ☠ ☠</p>

Ада скрылась с глаз и вела себя ещё более неприметно, чем когда-либо. Ходили слухи, что Марсианский Демон скрывается на Кубе, вновь ведёт подрывную деятельность в Парагвае или даже сбежала в Старый свет, но информация не подтверждалась.

Диего старался не думать о разведчице, став непривычно замкнутым даже для себя самого. Удивленный Хорхе пытался его разговорить, но лишь встретил тихую просьбу не спрашивать. Что-то в спокойном тоне дало понять старому другу, что так глубоко в душу даже ему не дано пролезть. Адмирал вернулся в Санто-Доминго. Эспаньола требовала от временного правителя постоянного внимания. Он безропотно позволял бюрократии отвлекать себя от тяжёлых мыслей. Но однажды ночью в его спальню пробрался лазутчик.

Диего на мгновение вырвался из плена своих грёз с участием одной синеглазой противницы, когда увидел её саму, стоящую у окна. Поначалу казалось, что это всего лишь сон, однако Ада выглядела удручённой, чего в играх разума никогда не было. Мыслей, что она наконец решила убить своего противника, отправившего на смерть многих её союзников, не появилось. Отчего-то окрепла уверенность, что друг друга им убить не суждено. Не теперь.

— Что-то случилось? — не выдержал он тишины.

— Кай Китобой случился, — негромко призналась она.

Все произошло само собой. Как-то естественно и неотвратимо она вновь оказалась в его постели. Грань давно пройдена, оставалось дальше падать вдвоём. Вопрос один — куда? Но его Диего задаст себе куда позже. В ту ночь его больше интересовало событие, толкнувшее Аду к нему. Но и оно отошло на второй план, когда она прижалась к нему в поисках тепла и утешения. Её язык змеем искусителем ворвался в его рот, и непобедимый адмирал полностью капитулировал.

Он позволял ей делать всё, что заблагорассудится, и вскоре потерялся в ощущениях, которые дарила противница, суккубом вышедшая из самых смелых его снов. Тиран и самодур Диего де Очоа смиренно смотрел снизу вверх на соблазнительно двигающуюся на нём обнажённую разведчицу. Только его рукам была дарована полная свобода действий, которую он использовал, чтобы задавать своё собственное ускорение и распалять любовницу, очерчивая линии податливого тела. Вне сомнений, покорять и обладать ею было не менее приятно, чем уступить и любоваться, как соблазнительно она прикусывает губу, как её руки касаются самых чувствительных точек, разжигая желание в них обоих. Заклятые любовники и непримиримые противники не проронили ни слова, куда красноречивее говорили их глаза, клинками скрещивающиеся друг с другом.

— Он пришёл в мою каюту ночью, когда все спали, — нехотя начала она свою исповедь, прижимаясь к Диего под успокаивающийся грохот двух сердец, — решил, что если не уговорил на соитие миром, то возьмёт силой.

Адмирал напрягся, вспоминая истинную причину сожжения галеона. Его матросы едва не… впрочем, такую, как Ада нельзя было просто и безнаказанно взять силой. Эта женщина не постеснялась и в первый раз проложить свой путь на свободу множеством мёртвых тел и пепелищем корабля. Будто в последующие будет иначе!

— И что ты сделала? — осторожно поинтересовался он.

— Вышла из себя, — недовольно выдохнула она и нехотя пояснила: — Я убила его, отрубила голову топором и подарила его команде в назидание.

— Умница! — облегчение от финала столкновение настолько захлестнуло адмирала, что он прижал к себе разморённую любовницу и с жаром начал покрывать её лицо поцелуями.

— Мне не нравится выходить из себя. Терять самообладание. Это делает меня похожей на дикое племя людоедов! — пыталась она возразить, но быстро оказалась под ним, распаляя на чуть более грубое и собственническое продолжение.

Она ещё расскажет ему о своём прошлом. О Марсе, доме, первых колонистах и своих страхах хоть в чём-то уподобиться, позору красной планеты. Самого Диего эти откровения убедят проявлять чуть большее терпение, но в тот момент ответ был очевиден:

— Он пират! Не отруби ему голову ты, это однажды сделал бы я! — прижимая её руки к подушке, он по памяти вел губами дорожку вдоль тонкой шее.

— Вот так просто?

— Так просто, — кивнул он и жарко зашептал в её ушко, — не вынуждай меня думать, что ты пособница пиратов. За это следует жестокое наказание!

— Наказание? Вроде твоих плёток? — невинно поинтересовалась она, насторожив своими познаниями, и с улыбкой пояснила: — Пока ты спал, мне стало интересно, что спрятано в шкафу с такой явной потайной нишей.

Рановато вскрылся его маленький секрет. Простительная слабость для человека его статуса. Его всего-навсего невероятно возбуждала порка плетью. Чувство власти надо всеми ощущениями своей пассии. Контроль над болью и удовольствием, над каждым вздохом, над каждым ударом сердца. И к моменту первой встречи с Адой он давно знал, какая боль нужна, а какая лишняя. Вот только после встречи с ней его больше никто не интересовал, и плети пылились в потайной нише шкафа. Пожалуй, надо обновить мебель, раз его секрет так легко обнаружить.

— Я не стану оправдываться, — подумав, произнёс он, — мне просто это нравится. Не всегда, но…

— Я хочу попробовать, — облизав губы перебила его Ада. — Мне интересно попробовать так.

— Не многовато ли власти ты хочешь себе получить?

Хватка на её запястьях стала крепче, впрочем, идея в некотором роде даже будоражила. Быть может, однажды он бы ей позволил, но точно не сейчас.

— Я хочу, чтобы ты меня наказал! — прошептала она, вопросительно прожигая его своими синими глазами.

☠ ☠ ☠</p>

— Ты могла это остановить! — прошептал Диего, самодовольно улыбаясь.

Пальцы дворянина огладили позвонки её спины и надавили на лопатки, приказывая встать на колени и наклониться. Приготовиться к грохоту последней на сегодня порции ударов. Адмирал точно знал, когда остановиться. Она успела это выучить ещё с их первой практики. Сейчас же Ада покорно подставляла спину под удары, чувствуя странную волну упоения. Каждый удар ощущался почти, как маленькая разрядка, простреливающая болью ровно до того предела, когда она весьма приятна.

Длинные рыжие волны послушно легли в руку, словно только для этого и были созданы. Чтобы одним рывком можно было заставить её выгнуться, чуть зашипев от его властных действий. Упругий толчок в её тело вырвал стон у обоих. Слишком горячо, слишком сладко, слишком хорошо. Уже много раз убеждались, что друг с другом близость от раза к разу всё ярче. Диего собственнически положил руку на её шею, чуть сжимая. После первого её посещения его спальни знал, что ей так нравится. Уже знал, как её целовать, как прикасаться, как её брать, чтобы в забытьи их обоюдной страсти она молила о пощаде, предоставляя ему всю себя.

Сколько раз они переступили черту? И всё мало. Каждый раз мало. Глядя, как Ада с пьяными от похоти глазами выстанывает его имя, прежде чем окончательно потеряться в наслаждении, он понимал, что так не может продолжаться, но не мог и не хотел останавливаться. Её всегда было мало. Её он желал с каждым разом всё больше, не на одну ночь, не на несколько, навсегда. Украсть, похитить, убедить, соблазнить остаться с ним, отказаться от своей стороны… но разведчица оставалась верна себе.

Что они зашли слишком далеко, стало понятно, когда в Пуэрто-Лемпира он заметил подозрительного синеглазого слугу и… не сделал ничего. Диего придумал повод остаться в одиночестве, пока испано-британская процессия обсуждала условия надвигающейся войны и их жалкие попытки сохранить мир. Он не стал поднимать шум, только привлёк к себе ряженую разведчицу, поцеловал, выпивая её дыхание до дна, и попросил уйти, пока её не заметили остальные. На следующий день британцы недосчитались ещё одной дворянки.

«Чёрт, как хорошо!» — крутились в голове простые мысли, пока они отдыхали после запретного времяпрепровождения.

— Я завтра отбываю! — прошептала Ада, прижавшись к нему. Несмотря на жар её тела и пламя, бегущее по его венам от их знойного соития, по коже прошёл холодок. Диего прекрасно знал, куда, а точнее, когда она обязана вернуться.

— Надолго? — поинтересовался он, чудом контролируя голос.

— На несколько месяцев, возможно, больше, — удручённо прошептала она, не замечая выдох облегчения, с которым адмирал принял эту новость. Между строк она говорила о возвращении.

— Куда?

— Сам знаешь, что не могу сказать. Надо потеснить британцев в одной из их колоний. Не одни вы нарушили исторический порядок. Его надо поправить. Я буду писать… ну, если хочешь.

— Очень хочу.

☠ ☠ ☠</p>

— Я люблю удобства и комфорт, — он оказался опасно близко, да ещё и за спиной. Резко развернувшись, Ада оказалась в неволе его рук, удерживающих её за плечи. Попалась или просто соблазняет? — А теперь…

На этот случай она дала чёткие инструкции Крис и Вильяму. Сымитировать угон галеона и бежать со всех ног к Жеке для помощи с его побегом. Впрочем, начало операции Ада несколько сместила, чтобы вновь наплевать на запрет неуставных отношений с противником. Она слишком по нему соскучилась.

— Чёртов год! — прошипел в негодовании Диего, пытаясь найти застёжку на платье, пока разведчица с хитрым подмигиванием не показала, как легко оно падает к ногам ворохом дорогих тряпок.

☠ ☠ ☠</p>

— Дон Диего де Очоа, вы требуете от меня запятнать честь офицерского мундира. Подобные решения не принимаются сразу. Мне нужно время.

«К чёрту!» — по одному её голосу он понял, что прочитанное поразило Аду до глубины души.

Наплевав на все правила адмирал, будучи хозяином в собственной тюрьме, открыл дверь в камеру одной из самых опасных преступниц и сжал её в объятиях. Она пыталась вырываться. Шептала просьбы отпустить её и оставить одну, но быстро затихла. Так они и стояли прижавшись к холодному грязному камню тюремной стены. Звук тяжёлого дыхания прерывали глухие удары горячих капель о рукав адмиральского мундира.

Вся ночь потребовалась, чтобы осушить её слёзы. Стража была предупреждена и под страхом смерти каждый из караульных обязался молчать. Ада встретила утро в губернаторской спальне. В его глазах она всё равно оставалась самой сильной, даже в момент своей наибольшей слабости. Содержимое пергамента он, разумеется, прочел несколько раз и уточнил непонятные формулировки. Плохие новости для неё открыли новые возможности для него.

— Это безумие. Ни одна из сторон этого не допустит! Рассказать ещё раз про команду зачистки?!

— Но ты сама хочешь остаться со мной?

— …

— Ада?

— Хочу. Давно, блин, хочу!

— Одних можно заткнуть, другие замолчат сами, а на остальных найдётся достаточно пуль.

— Не шути так. Убивать придётся немало конкурентов.

— Скажи, кого, и я убью их всех! Брукхаймера, Маршалла и их людей?

— Ещё Хуан Карлос с людоедами.

— Мы с ними справимся.

— Надо что-то делать с Игорем. Не убивать!

— Придумаем. Ты невероятно умна, я несравнимо умён… сделаю вид, что этой улыбки я не видел!.. Мы вместе составим план.

— Это безумие!

— Ты уже говорила. Безумие, согласен. Так уж вышло, что мы давно в нём погрязли. Теперь поздно жаловаться. Впереди ещё очень долгий путь до острова с последним телепортом.

— Обними меня… да, так гораздо лучше. Не забудь взять с собой на «Триумф» своих любимых плёток. Что? Сам сказал, что путь неблизкий.

— Я говорил тебе, что люблю тебя до беспамятства?

— Н-н-нет…

— Скажу однажды. А пока нам надо собираться. Отплываем после завтрака…