Глава 4. Локи. (2/2)

Падал, я падал, снова и снова. –

— Ты! - прошипел я, вкладывая столько яда, сколько смог собрать в одно обвинительное слово. Мой двойник бросился на него, нацелив волшебный кинжал ему в горло, слишком поздно вспомнив, что моё призрачное оружие бесполезно –

Доктор Стрэндж, Верховный Чародей и один из самых могущественных волшебников во Вселенной, махнул единственной рукой. Сила вырвала дубликат из моей ментальной хватки, уничтожив его из существования. Моё раздвоенное сознание вернулось в мой разум так резко, что я издала тихий, жалкий хрип.

— Да, - сказал он, беспечно пожимая плечами, - Это был идиотский способ напомнить тебе. Может быть, я это заслужил.

Я собрал свою рассеянную волю и попытался создать еще одну копию. Шипящая сердцевина моей магии выскользнула из моих рук. Отчаявшись, я попробовал ещё раз, с тем же результатом.

— В последний раз, когда мы встречались, - сказал я, заставляя свой голос говорить только из точки над моей головой, - ты поймал меня в бесконечную петлю и заставил меня падать в течение тридцати минут. Если ты решишь, что на этот раз предпочтёшь просто убить меня, будь добр, покончи с этим. Как ты можешь видеть, я... Как там называется эта проклятая мидгардская фраза? Работаю на выхлопных газах?

— Работаю на всех парах, - медленно произнес он, как будто обдумывая фразу, - Это один из способов выразить это. Как много ты помнишь?

Мои воспоминания закончились на нём, поэтому я потратил время, чтобы изучить его более подробно, надеясь, что мой разум сможет связать его с другими событиями в моей жизни и раскрыть то, что мое сознание, казалось, скрывало от меня. Он казался старше, чем тот образ, который дала мне память. Мидгардцы старели быстрее, чем асгардцы, и более глубокие морщины на его лице – несколько более густая полоса серебристо-седины на висках – указывали на то, что с нашей последней ‘встречи’ прошло некоторое время.

Больше, чем просто несколько недель.

Никаких других воспоминаний не пришло. Я вспоминал, мысленно вернулся назад, пытаясь собрать разрозненные образы, но они улетучились из моего мысленного взора, как пшеничная мякина на ветру.

— Я, кажется, немного смутно припоминаю о своем ближайшем прошлом, - признал я. Не было никакого смысла притворяться застенчивым по поводу того, что я делал и чего не знал. Здесь у меня не было никаких преимуществ, и я не мог бы получить их, если бы не был в полном распоряжении фактами.

— Ты был на корабле... - его взгляд был таким же испытующим, как и его слова.

Тессеракт. Голубой куб из хрусталя на ладони великана.

Я шарахнулся от формы воспоминания, ощущение этого было настолько чудовищным, что мой разум был не в состоянии охватить его.

— Танос напал, - медленно сказал я. Что произошло после этого, я не был уверен, - Где Тор?

Стрендж скрестил руки на груди, засунув ладони под мышки. Его поза казалась расслабленной. Это сказало мне две вещи: он был в месте, где чувствовал себя комфортно, и он не считал меня угрозой. Как он мог? Единственная угроза, которую я представлял, была для моих собственных истощенных легких, для сердца, которое беспорядочно билось в моей груди.

— Твой брат находится за пределами планеты уже почти шесть месяцев. Ты действительно больше ничего не помнишь?

Мое фальшивое самообладание ускользнуло.

— Нет, - я колебался, - Что?..

Он молчал так долго, что я подумал, что он не собирается отвечать. Я был на грани того, чтобы потребовать ответа – хотя и не был уверен, что смогу справиться с тем, что, как я чувствовал, будет жестокой правдой, – когда он заговорил.

— Нет простого способа сказать это, и за это я прошу прощения, - его взгляд, казалось, смягчился, - Асгард был разрушен, но большинство ваших людей спаслись. Танос напал на корабль. Он забрал Космический Камень. Его скрещенные руки, казалось, поднялись немного выше, как будто он сделал более глубокий вдох, - И он забрал твою жизнь.

— Чепуха! - я рассмеялся, хотя это прозвучало глухо и натянуто. Напряженно, - Сообщения о моей смерти, совершенно очевидно, были преувеличены, - смех стих, - Не в первый раз...

— Локи...-

— Принц Локи из Асгарда, ты, жалкий смертный человечишка! - я зарычал, снова потянувшись к источнику своей силы. И снова мои мысленные пальцы сомкнулись ни на чем. Я тонул в отчаянии, зная, что я не более чем беззубый старый пес, беспомощно удивляясь, почему Стрендж потрудился сохранить мне жизнь. Смерть, на данный момент, была бы проявлением доброты.

— Асгард был разрушен, - повторил он, невозмутимый перед лицом моей ярости. А почему бы ему и не быть таким? Это были просто слова, — И.. –

— И я умер, да, я услышал тебя в первый раз, - огрызнулся я, - Но это явно неправда.

Он подошел ближе и прижал руку к моему лбу. Выражение его лица нельзя было истолковать иначе, как жалость. Я протестовал против этого, разъяренный, но бессильный выразить эту ярость. Мне не нужна была ни его жалость, ни чья–либо еще - у меня была своя собственная.

Грубое прикосновение его покрытых шрамами пальцев к моей потной коже успокоило эмоции, бомбардировавшие мой разум. Холодная магия пронеслась по моему сознанию, сметая мое замешательство, позволяя разрозненным остаткам памяти собраться воедино.

Асгард – сине-зеленая планета такой захватывающей красоты, что миллионы бардов посвятили ей песни, – разваливался на части в одном последнем катастрофическом взрыве. Я прижал руки к обзорному экрану и наблюдал, как оранжево-красные цветы распускаются на поверхности планеты. Наблюдал, как шар, который я называл домом – несмотря на мои многочисленные отлучки – превратился в не более чем обломки.

— Нет, - рваный стон был всем, что я смог выдавить, - Нет, нет, нет...!

Страх, замешательство и смятение застряли у меня в горле и не давали мне дышать. Разрушение Асгарда – Рагнарёк, предсказанный в легендах, – пробило брешь в моем сознании, брешь, через которую смогли вырваться другие, более травмирующие воспоминания.

Рука на моей шее. Задыхаюсь.

Боль.

Хруст.

Ничего.

Затем…

Никакой боли. Никакого дыхания. НЕТ…

Я попытался закричать. Звук застрял у меня в горле.

Потерпи, малыш.

Моя планета и люди были мертвы. Я был мёртв... И все же, каким-то образом, я жил?

Я желал – со всей пылкой глубиной своих эмоций – чтобы это было не так.