Глава 20. Игра (2/2)

— Всё ещё считаете, что вам не нужна наша защита? — небрежно спросил Шо, разглядывая ногти на своей правой руке. — Может, вам стоит познакомиться и с другим моим другом, — добавил он, кивая головой в сторону Какаши.

По сигналу Какаши поднял руки и сложил серию печатей, после чего над его правой рукой с треском завис шар молнии. Это было одно из многих известных ему дзюцу, которое Сакура никогда не видела. Он замер, ожидая команды. Его чёрная маска была такой же бесстрастной, как у Сакуры.

— Подождите! — крикнул глава деревни с мукой на лице. Последовал напряжённый момент молчания, пока он явно боролся с собой, а затем он тяжело вздохнул и продолжил: — Мы заплатим деньги за защиту.

Шо едва заметно кивнул Какаши, и тот позволил молнии погаснуть, опустив руку. У Сакуры было чувство, что он испытал такое же облегчение, как и она, от того, что ему не пришлось больше ничего уничтожать в деревне.

С этого момента все пошло гладко — по крайней мере, для Кемури. Шо бодро ждал, пока ему передадут деньги за защиту, а затем лениво пересчитал их, в то время как жители деревни обиженно прятались поблизости. Многие из них бросали сердитые взгляды вперемешку с отчаянными на Какаши и Сакуру, пока те бесстрастно стояли рядом. Но ни один из них не был достаточно храбр — или достаточно глуп — чтобы произнести какое-либо из оскорблений, которые, без сомнения, вертелись у них в голове. Сакура была очень этому рада. Она знала, что если ситуация обострится, это плохо скажется на жителях деревни.

Менее чем через полчаса они снова были на дороге и направлялись обратно в свой лагерь. Шо явно был в хорошем настроении: он нёс кошель с деньгами, насвистывая себе под нос и время от времени отмечая, насколько легче прошла оплата с Какаши и Сакурой. Он был явно доволен их выступлением, и чем счастливее он становился, тем больше Сакура терзалась внутри.

Очевидно, не только она. Как только они, наконец, сняли свои маски, Какаши заговорил, и тон его голоса был таким же тщательно выверенным, какой он использовал, когда она выводила его из себя, а он пытался оставаться спокойным:

— Я ожидал, что Кемури будет чем-то большим, чем просто банда мелких бандитов

Он сказал это так, словно это было небрежное замечание, но Сакура знала, насколько он должен был быть зол. Он был хорошим человеком, привыкшим делать всё, чтобы поддерживать хорошую деревню. Это должно было давить на него, возможно, даже сильнее, чем на Сакуру.

Шо рассмеялся, на удивление беззлобно.

— Мы заняты не только этим — это всего лишь гроши, которые держат деревни на нашей территории в узде. Большие деньги приходят с гораздо более крупных работ, от грабежа у гораздо более богатых людей. Вероятно, мы скоро отправимся на одну из таких.

Сакура боролась с желанием нахмуриться и отвлеклась от своей растущей ненависти к Шо, задав не слишком очевидный вопрос:

— С чего ты вдруг так откровенничаешь с нами?

На этот раз Шо ответил не сразу, а когда ответил, его голос был задумчивым:

— Потому что думаю, что вы, вероятно, слишком хороши, чтобы оставаться в Кемури надолго. Думаю, что наши боссы либо скажут вам уйти, либо попросят присоединиться к ним, — с этими словами он устремил на неё взгляд. — И если вы присоединитесь к ним, я хочу, чтобы у вас было благоприятное мнение обо мне.

Сакура фыркнула. Шо хотел, чтобы они уважали его, поэтому заставлял их уничтожать беспомощные деревни? Как будто он мог прочитать её мысли, Шо просто пожал плечами на её недоверчивое выражение лица и снова посмотрел вперёд. Сакура перевела взгляд на Какаши и увидела, что в его глазах была сосредоточенность. Его взгляд метнулся к ней, и он слегка кивнул.

Сакура кивнула в ответ. Как бы сильно она ни ненавидела эту ситуацию, это было хорошо — им не только поверили в их прикрытие, но и появилась вероятность, что они продвинутся по служебной лестнице. Они просто должны были быть готовы произвести хорошее впечатление на лидеров Кемури.

К тому времени, как они вернулись в лагерь, настало время обеда, поэтому Сакура и Какаши присоединились к остальной команде в общей зоне, чтобы поесть. После этого они выпили с мужчинами по настоянию Шо. Это заставило Сакуру затосковать по команде Ро и их вечерам в баре, но присутствие там Какаши в образе «Сукеа» несколько облегчило эту тоску.

Чем больше они пили, тем больше мужчины косились на Сакуру, что, конечно же, побудило вечно защищающего «Сукеа» держать её поближе к себе. Несмотря на то, что Сакура использовала медицинские способности и контроль над собственной пищеварительной системой, чтобы не напиться по-настоящему, она испытывала определённый кайф, находясь так близко к нему, и чем больше они соприкасались, тем труднее ей было держать в голове, что это должно было быть представление.

Прошло пару часов, и они молча слушали одного из мужчин, рассказывающего забавную, по его мнению, историю, в то время как Какаши свободно держал её в объятиях. Она уютно устроилась у него между ног, прислонившись спиной к его груди, и не имела ни малейшего представления, о чём была эта история.

Сакура как раз положила затылок на плечо Какаши и лениво размышляла о том, как сильно ей нравится, как он пахнет, когда он слегка сжал её, чтобы привлечь её внимание. Достаточно громко, чтобы его услышали некоторые из сидевших поблизости мужчин, он предложил:

— Пойдём в комнату.

Шо, который среди прочих находился в пределах слышимости, ухмыльнулся и протянул:

— Похоже, голубкам нужно побыть наедине.

В глубине души Сакура знала, что они были на миссии — вероятно, это был просто способ Какаши, наконец, освободиться от группы, чтобы обсудить полученную за день информацию и переслать её Генме и Тензо. Но в тот момент она позволила себе поверить, что мужчина, которого она хотела, сказал ей, что хочет побыть с ней наедине, — и, как влюблённая дурочка, покраснела и пробормотала:

— Хорошо.

Пара мужчин захихикали, и один из них заметил:

— Для него она не такая уж и злючка, да?

«Сукеа» просто понимающе улыбнулся ей и встал, выпустив её из своих объятий, но позволив одной руке скользнуть вниз и взять её ладонь. Не обращая внимания на пьяных и очень повеселевших мужчин вокруг, он увёл её прочь в их комнату.

Когда они добрались до двери, Какаши открыл её, а затем вежливо пропустил её внутрь. Сакура шагнула вперёд, и её сердце подскочило к горлу, когда она повернулась к нему.

Стоя к ней спиной, Какаши закрыл дверь и запер её. Когда он повернулся к ней лицом, Сакура смогла увидеть, что переключатель снова щёлкнул — на его лице больше не было улыбки, вернулась лёгкая профессиональная хмурость. Единственное, что она видела в его глазах, это усталость, когда он протянул руку и снял парик, высвобождая свои естественные непослушные серые пряди. Его голос был ровным и повелительным, когда он сказал:

— Тебе следует немного поспать. Завтра мы встречаемся с остальными, и мне нужно написать отчёты для Генмы, чтобы он доставил их домой.

И тут, словно на неё вылили ведро холодной воды, чувства Сакуры потухли, и, когда он подошёл к столу и сел, вытаскивая свиток с вещами, который держал при себе, чтобы начать работать, она просто молча стояла. Поскольку он сидел к ней спиной, она наблюдала за ним всего мгновение, прежде чем стала раздеваться до шорт и топа, чтобы лечь спать.

Скользнув под одеяло, Сакура легла на спину и уставилась в потолок. Она думала, что они смогут поговорить, как только вернутся в комнату — по крайней мере, смогут обсудить то, что сказал им Шо. Или, может быть, он откроется ей, едва они окажутся в темноте, как в ту первую ночь — тогда у неё возникло подозрение, что, возможно, ему легче говорить, когда не было света и он мог скрывать эмоции.

Но было очевидно, что Какаши не заинтересован в разговорах любого рода.

Вся миссия была такой деморализующей. Во-первых, существовала реальность присоединения к группе бандитов — неважно, как называл и Шо, — и необходимости участвовать в вымогательствах у ни в чём не повинных гражданских. Ещё было постоянное метание туда-сюда, когда в одну минуту ты романтик, а в следующую — профессионал. И Какаши был так хорош в этом. Ему казалось пустяком включить очарование в одну минуту, а затем выключить его в следующую. Сначала казалось, что его профессиональная сторона заключалась в исполнении роли, и его действия в качестве Сукеа были ближе к тому, что он действительно чувствовал, но Сакуре становилось трудно не подвергать это сомнению. Возможно, Сукеа действительно был просто ролью, а Какаши — просто очень хорошим актёром.

Возможно, он начал сожалеть об их поцелуе.

Сакура повернулась на бок, лицом к нему. Не зная, что собирается сказать до того, как произнесла это, она прошептала:

— Как я это ненавижу…

По тому, как напряглись его плечи, Сакура поняла, что Какаши услышал её. Перестав писать, он долго молчал, а затем она услышала, как он тихо вздохнул.

— Я тоже.

А потом он снова начал писать, словно ничего этого и не было, и Сакуре оставалось только гадать, ненавидел ли он саму миссию, или притворяться её любовником, или необходимость быть профессионалом, когда они оставались одни. Эти вопросы всё ещё кружили у неё в голове, когда она, наконец, заснула, и последнее, что она увидела перед сном, были спутанные из-за парика волосы и сгорбленные напряжённые плечи.

***</p>

Какаши действительно терял разум.

И на следующее утро он не почувствовал себя лучше из-за их положения. Быть так близко к Сакуре, обнимать её — это сводило его с ума. Чем больше он притворялся её любовником в роли Сукеа, тем более естественным это казалось, и тем больше он жаждал её. Переходить в профессиональный режим всякий раз, когда они оставались наедине, было трудно, но прошлой ночью он чувствовал, что готов выпрыгнуть из своей кожи. Ему пришлось погрузиться в бумажную работу, чтобы попытаться выкинуть её из головы. Ещё хуже стало, когда она прошептала ему вот так, измученным голосом, что ненавидит это.

Он не собирался отвечать, но не смог удержаться, потому что, конечно же, тоже ненавидел это. Прикасаясь к ней таким образом, он хотел отвести её в их комнату и целовать до тех пор, пока она не начнёт умолять о большем — и тогда он хотел дать ей больше, дать ей всё, чего они оба хотели. Но он пытался оставаться профессионалом. Именно это требовалось от хорошего агента тайных операций.

Когда он наконец встал из-за стола, чтобы лечь спать, он обернулся и увидел, что Сакура спит, свернувшись калачиком в кровати, а её волосы разметались по подушке. Желание скользнуть под одеяло и обнять её со спины было почти непреодолимым. Желание быть рядом с ней, чувствовать её тепло стало настолько сильным, что даже целого часа написания отчётов было недостаточно, чтобы утолить его.

Вместо этого Какаши лёг на своё обычное место на полу и, как и следовало ожидать, заснул как убитый. Он был благодарен, когда проснулся утром и обнаружил, что она уже одета — в этот чёртов наряд, конечно — и сидит на кровати, скрестив ноги, с закрытыми глазами. Он понаблюдал за ней мгновение, а затем, когда начал шевелиться, надевая парик, контактные линзы и нанося макияж, она, наконец, встала и потянулась. Ему было любопытно, чем она занималась. В конце концов, на самом деле было не похоже, что она из тех, кто медитирует. Но в данный момент он пытался избежать слишком долгих разговоров, не связанных с миссией. Он не думал, что может доверять самому себе.

В тот день они тренировались как обычно, и Какаши почувствовал облегчение от того, что Шо не попросил их снова спарринговать вместе. Вместо этого Какаши провёл большую часть утра, работая с одной группой мужчин, в то время как Сакура работала один на один с более слабым шиноби, который, по-видимому, продемонстрировал возможную способность к исцелению. Ему даже не пришлось снова разговаривать с ней, пока они не сделали перерыв на обед, а потом, во время еды, последовал обычный флирт. И снова он сказал себе, что это ради миссии, и снова он знал, что лжёт, поскольку был полностью очарован ею — тем, как она потеплела к нему, прильнула к его прикосновениям; тем, как она смотрела на него — будто он был единственным человеком в комнате.

Это была настоящая пытка.

После того, как они поели, Какаши наклонился и прошептал Сакуре на ухо:

— Подыгрывай.

Прежде чем она успела ответить, он встал, подошёл к Шо и спросил:

— Сегодня днём что-нибудь намечается?

Шо слегка ухмыльнулся и сказал:

— А что, у вас были планы?

— Мы подумали, что нам стоит пробежаться, лучше изучить окрестности, — ответил Какаши, позволив себе немного отвлечься на Сакуру, положив руку ей на талию. Поняв его намёк, она прильнула к нему, кивая Шо.

Шо продолжал ухмыляться, скрестив руки на груди, явно не веря им. Он, вероятно, думал, что это был просто предлог, чтобы побыть наедине — именно то, что Какаши хотел, чтобы он думал. Лучше так, чем если бы он знал, что они на самом деле собирались встретиться со своими коллегами-агентами АНБУ.

— Нет, у нас ничего не запланировано, — наконец сказал Шо. — Не уходите слишком надолго.

Какаши и Сакура покинули главное здание и направились к выходу из комплекса. Прежде чем они пошли дальше, Какаши поймал её взгляд и пробормотал:

— Я не вижу, чтобы кто-то следовал за нами, но мы сделаем несколько случайных поворотов, чтобы убедиться.

Сакура кивнула, и Какаши скрылся за деревьями, а она последовала за ним. Как и было сказано, он повёл их кружным путём в лес, время от времени уводя в непредсказуемом направлении, прежде чем вернуться на нужный маршрут. Когда он убедился, что за ними не следят и что их след достаточно запутан, он остановился, и Сакура остановилась рядом с ним.

Присев на корточки, он укусил себя за большой палец, размазал кровь по ладони, а затем призвал Ухэя. После того, как Какаши в первый раз отправил Ухэя на поиски Генмы и Тензо, они отправили ответное сообщение, сообщив ему, что обосновались в убежище, о котором им рассказал Джирайя. В то время как у Какаши было общее представление о том, где находятся Генма и Тензо, только они и Ухэй знали точное местоположение.

— Кто хороший мальчик? — проворковала Сакура, протягивая руку, чтобы погладить Ухэя по голове.

— Он нинкен, а не домашнее животное, — напомнил ей Какаши, хотя и пытался подавить тёплое чувство в груди, наблюдая, как Ухэй льнёт к её ладони.

— Это не значит, что он плохой мальчик, — ответила она тем же певучим тоном, и Ухэй тихонько гавкнул в знак согласия.

Фыркнув — что было не совсем смехом, — Какаши встал и строгим голосом, который на самом деле не отвечал его настрою, скомандовал:

— Ухэй. Отведи нас к Генме.

Коротко гавкнув, Ухэй умчался со скоростью, которая посрамила бы обычную собаку, и, не сказав больше ни слова, Какаши и Сакура последовали за ним. Какаши прикинул, что у них есть время до ужина, чтобы вернуться — если дольше, Шо заподозрит неладное.

Прошло больше часа, прежде чем Ухэй, наконец, замедлил ход и снова залаял, ведя их через рощу к небольшому, обветшалому на вид зданию, которое было едва ли больше большого сарая. Прежде чем они успели к нему приблизиться, с дерева перед ними спрыгнул Генма, из его улыбающегося рта торчал сенбон. Позади него из убежища вышел Тензо, очевидно, услышав лай Ухэя.

Сакура ухмыльнулась Генме, а Какаши махнул рукой.

— Понравилось бездельничать здесь, пока мы делаем всю тяжёлую работу? — поддразнила Сакура.

Генма прижал руку к груди.

— Ты обидела меня до глубины души. Чтобы ты знала, что это очень тяжёлая работа.

Тензо фыркнул, приближаясь к ним.

— Вчера я даже не смог уговорить его поохотиться. Он продолжал настаивать, что у него отпуск.

— Послушай, если я делаю это отпуском, значит, это отпуск, — сказал Генма.

Сакура хихикнула.

— Говорите как супружеская пара.

Глаза Генмы загорелись при этих словах, а улыбка стала немного более коварной.

— Кстати, о парах, как продвигается небольшой обман?

Какаши наконец заговорил:

— Всё идёт хорошо. У нас для вас новая информация.

К некоторому — хоть и не лишённому чувства привязанности — раздражению Какаши, Генма проигнорировал значимую часть того, что он сказал, и ухватился за ту, что его больше волновала.

— Хорошо? Просто хорошо? Я хочу услышать всё о величайшей в мире паре ниндзя-отступников!

Тензо, должно быть, было скучно ждать, пока они выйдут на связь, потому что его взгляд тоже был пытливым, когда он сказал:

— Согласен. Нам нужны подробности.

Сакура закатила глаза.

— Я и забыла, как вы оба раздражаете, когда вам скучно.

Генма попытался погладить её по голове, но она увернулась, и он сказал:

— Сама знаешь, что скучала по нам.

Молча наблюдая за всем этим, Какаши сдерживал улыбку. Он не мог говорить за Сакуру, но про себя знал, что ему не хватало той комфортной динамики, в которую они погрузились, как только все привыкли работать друг с другом. Он отдал бы почти всё, чтобы прямо сейчас вернуться в бар и притвориться, что не замечает их всех, а глядит в свою книгу. Какаши хотел, чтобы его голос звучал саркастично, но вместо этого получилось более искренне, чем ему было бы комфортно, когда он сказал:

— Нам не хватало командной динамики.

Ухмылка Генмы стала ещё шире:

— О, «нам», да? Слышь, Тензо, теперь они — «мы». Похоже, в качестве парочки у них действительно всё в порядке.

Какаши почувствовал, как его лицо начало немного гореть. По какой-то причине он мог весь день флиртовать с Сакурой перед незнакомцами, не чувствуя смущения, но то, что хороший друг уличил его в подобном, заставило его почувствовать себя… идиотом. Он взглянул на Сакуру, которая выглядела так, словно была так же растеряна, как и он.

Тензо улыбнулся.

— О-о-о, глянь, как он смотрит на неё в поисках поддержки, — сказал он Генме, и они оба рассмеялись.

Слегка нахмурившись, несмотря на то, что знал, что это лишь раззадорит их обоих, Какаши сказал:

— Хватит. Мы сегодня многое узнали, и мне нужно передать информацию госпоже Цунаде.

Генма и Тензо, к счастью, прекратили поддразнивания, когда Какаши начал рассказывать им о том, что они узнали в тот день — как Шо упомянул пару боссов, с которыми они ещё не встречались, и о возможности того, что те, возможно, захотят повысить Какаши и Сакуру, когда встретятся с ними. Сакура подхватила тему и, нахмурившись, рассказала им о том, как они вымогали деньги у деревни.

— Мы видели с расстояния большую часть происходившего, но ничего не слышали, — сказал Тензо. Глядя на нахмуренное лицо Сакуры, он немного смягчил тон и продолжил: — После того, как вы ушли, мы подошли поближе и прислушались к тому, что говорили горожане. Не волнуйся — они сказали, что в этом году у них всё ещё будет достаточно богатый урожай. И госпожа Цунаде, скорее всего, позаботится о том, чтобы им были отправлены какие-то средства, как только она узнает, что произошло.

Генма, тем временем, взял у Какаши свиток с информацией. У него было серьёзное выражение лица, когда он дёрнул подбородком, показывая, что хочет, чтобы Какаши отошёл немного подальше от Тензо и Сакуры, которые по-прежнему тихо обсуждали деревню.

— Я отправлюсь обратно в Коноху, — сказал Генма, едва они отошли на некоторое расстояние. — Думаю, Тензо должен остаться, чтобы прикрывать вас на случай, если появятся эти большие боссы, — он бросил взгляд на Тензо и Сакуру, которые всё ещё разговаривали друг с другом, и сказал, понизив голос: — Как дела на самом деле?

Какаши хотел отмахнуться от этого вопроса. Так он обычно делал — говорить о своих чувствах не было одной из его сильных сторон. Но он так долго был на взводе, что идея открыться кому-то, кому он мог доверять, была слишком привлекательной, и таким же тихим голосом он ответил:

— Ну… становится всё труднее быть профессионалом.

Генма выглядел удивлённым тем, что Какаши действительно признал это, и ему потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, прежде чем он криво усмехнулся. Слегка подтолкнув Какаши локтем, он сказал:

— Просто дерзай, дружище. Это упростит задачу и сделает ваше прикрытие более правдоподобным.

— Что сделает наше прикрытие более правдоподобным? — спросила Сакура у него за спиной. Какаши даже не слышал, как она и Тензо приблизились.

Генма слегка съёжился под взглядом Какаши, а затем повернулся, улыбаясь, и сказал:

— Не твоего ума дело.

Сакура издала тихий звук раздражения и, казалось, собиралась возразить, но Какаши поднял руку и сказал:

— У нас больше нет времени. Я не хочу вызвать у Шо подозрения слишком долгим отсутствием, — кивнув Генме, он добавил: — Через несколько дней я пришлю Ухэя — когда ты вернёшься, — на случай, если у Цунаде будут какие-то новые приказы. Будь осторожен.

Когда Какаши и Сакура повернулись, чтобы уйти, Какаши услышал, как Генма пробормотал Тензо:

— Он так облажался…

Какаши взглянул на Сакуру, которая вопросительно посмотрела на него в ответ, очевидно, пропустив комментарий мимо ушей.

Внезапно слегка раздражившись — но по большей части снова смутившись — Какаши сказал резким тоном:

— Давай. Идём.

Не дожидаясь её ответа, он рванул в направлении комплекса. Но как бы быстро он ни бежал, он всё равно не мог отделаться от своих мыслей — или от того, что казалось огромным заговором, направленным на то, чтобы заставить его полностью потерять рассудок.