Глава 13. Избегание (1/2)

В ночь срыва, когда Сакура вернулась в лагерь с Какаши, её мысли всё ещё были сосредоточены на убитом ею шиноби. То, как Какаши приобнимал её, пока она плакала, во многом облегчило её бремя, но этого всё равно было недостаточно, чтобы стереть память об убийстве такого юного ниндзя, и это никогда не сотрёт память о Наруто, умирающем у неё на руках. Той же ночью в лагере, когда ей снились кошмары о них обоих, она проснулась и сказала Тензо, что возьмёт его дежурство на себя. Сакура провела остаток ночи, чередуя сидение на ветке высоко над лагерем и прогулки по периметру.

Хотя Какаши ничего не говорил, когда они вернулись в лагерь, только на следующее утро Сакура заметила, насколько сдержанным с ней он был. Сперва она подумала, что он просто ведёт себя как обычно отчуждённо, так как он определённо вёл себя так же натянуто с Тензо и Генмой, но им он хотя бы отвечал полными предложениями. В то же время, несколько раз, когда Сакура пыталась заговорить с ним, в ответ она получала только невнятные, уклончивые слоги. Ей пришло в голову, что прошлая ночь, возможно, смутила его, поэтому она оставила Какаши в покое, предполагая, что он немного расслабится, когда пройдёт какое-то время.

Когда они вернулись в Коноху, Какаши остановил их у ворот и сказал, чтобы назавтра они взяли выходной, и что тренировки возобновятся уже после этого. Не дожидаясь, пока у них появятся какие-либо вопросы, он исчез в вихре листьев.

Генма и Тензо пригласили Сакуру выпить, но она сказала им, что устала и просто хочет домой, и на этот раз они не нудели. Обычно она сочла бы это подозрительным, но со вчерашнего вечера они были особенно добры к ней, и она догадалась, что они слышали, как она плакала. Её попытка не смущаться из-за этого была безуспешной.

Той ночью Сакуре снова снились кошмары о том, как она держала Наруто, пока тот умирал, а он превратился в мальчика, которого она убила. Проснувшись в холодном поту, она повторила про себя то, что сказал ей Какаши — он был ниндзя, он хотел убить меня — и это немного помогло.

Её выходной прошёл спокойно: в домашних делах и медитации, а также небольшом веселии с призывом на тренировочном полигоне. Наблюдая за резвящимися на солнце пауками, она призналась себе, что надеялась встретить там Какаши, чтобы поблагодарить его. Тем не менее, проводить время с призывом было здорово. Кин воспользовалась возможностью и многозначительно упомянула, что один из псов Какаши носил солнцезащитные очки и как сильно они ей нравились, и Сакура пообещала большой паучихе, что, если когда-нибудь увидит солнцезащитные очки, предназначенные для кого-то с восемью глазами, то обязательно купит их.

Той ночью, когда Сакура вернулась в свою квартиру, в дверь поскреблись, и, открыв её, она обнаружила Ухэя — пса в бинтах, которого Какаши когда-то использовал, чтобы обезоружить её. Погладив его, она взяла принесённый им свиток и развернула тот, когда он исчез. Внутри она нашла краткое написанное почерком Какаши послание, напоминающее ей, что утром состоится тренировка.

К своему удивлению, она обнаружила, что с нетерпением ждёт возможности снова провести время с командой. Хотя наличие выходного было прекрасно, Сакура начала чувствовать, что её место — в команде Ро. Это было чувство, которого она не испытывала со времён своего краткого пребывания в Седьмой команде, и она обнаружила, что это становится для неё чем-то очень важным.

В свой первый день возвращения к тренировкам она явилась на полигон и увидела, что её ожидает лишь Тензо.

— Капитан хочет, чтобы я помог тебе разработать стратегии, включающие твоё ниндзюцу, — объяснил Тензо после того, как поздоровался с ней.

— Хорошо, — сказала Сакура с улыбкой, хотя внутренне она хмурилась. Она была уверена, что сегодня увидит Какаши и сможет поблагодарить его. Похоже, с этим ей придётся подождать.

Они с Тензо работали в течение нескольких часов, сосредоточившись в основном на том, как он мог бы научить её лучше использовать ниндзюцу. Особенно они сосредоточились на дзюцу высвобождения земли, которое она изучила во время пребывания под руководством Ибики: оно посылало залп вылетающих из земли каменных копий. К концу тренировки Сакура почувствовала себя более уверенной в том, что может использовать дзюцу совместно с Тензо — он загоняет к ней врага своим высвобождением дерева, а она добивает того копьями.

Однако это не мешало ей думать о Какаши. Было странно, что он не наблюдал за её тренировками лично — особенно когда они отрабатывали что-то, над чем раньше по-настоящему не работали. Сакура думала, что его сдержанность в конце их миссии была вызвана смущением, но та часть её разума, которая всегда думала о худшем, подняла свою уродливую голову. Что, если её нервный срыв заставил его потерять к ней уважение? Что, если он вернулся к своему первоначальному сожалению о том, что она в команде? Эта мысль беспокоила её сильнее, чем ей хотелось признавать.

В конце концов, у Сакуры был большой опыт в отвергании командами. После утраты Седьмой команды её переводили из одной команды в другую, и каждая из них отвергала её как слишком трудную для совместной работы. Она думала, что давно смирилась с этим — в конце концов, личное наставничество Ибики, а затем и Цунаде короткое время многому её научили — но вот, она снова была в команде, и возможность быть исключённой из неё вызывала у неё беспокойство.

Той ночью ей снова снились кошмары, и когда она лежала без сна, дрожа на пропитанных потом простынях, к ней пришло воспоминание о придерживающем её Какаши, и она ухватилась за это, как за спасательный круг. Обычно Сакура не любила полагаться на людей — люди, как правило, подводили, — но там, в темноте, всего на минуту, она позволила себе опереться на него. И даже просто мысль о нём заставляла её чувствовать себя немного спокойнее… сильнее.

Когда на следующее утро Сакура пришла на тренировку и обнаружила, что её там встречает только Генма, ей оставалось лишь нахмуриться. К ней вернулась мысль, что Какаши намеренно избегал её, и это заставило что-то сжаться в её груди.

— Капитан хочет, чтобы я сегодня поработал с тобой над грэпплингом<span class="footnote" id="fn_31362191_0"></span>, — сказал Генма, потягиваясь, игнорируя хмурое выражение лица Сакуры. — Он говорит, тебе нужно поработать над навыками рукопашного боя, когда ты безоружна и у тебя мало чакры. Грэпплинг поможет в этом.

Осознание того, что Какаши передал её Генме, привело её в плохое настроение, и она молча надулась, когда он подозвал её ближе и начал ставить в позицию для схватки. Они соприкасались грудью, одна его рука была под её, другая — на её плече: они боролись друг с другом. После неудачной попытки сбить Генму с ног Сакура пожаловалась:

— Я правда не хочу бороться с тобой.

Он лишь ухмыльнулся и ответил:

— Конечно, нет. Я же не Какаши.

Сакура напряглась.

— Какого… — хрена это значит, — вот что она собиралась сказать, но Генма быстрым движением обхватил её сзади одной ногой и перенёс свой вес вперёд, сбив её с равновесия и опрокинув на спину.

Сакура тяжело приземлилась, из её лёгких выбило воздух, и, задыхаясь в попытках отдышаться, она свирепо посмотрела на Генму. Он просто стоял над ней, и его голос был самодовольным, когда он сказал:

— Тебя слишком легко отвлечь.

Между выдохами Сакура процедила сквозь зубы:

— Чёрт. Ты…

Поднявшись на ноги, она снова оказалась с ним лицом к лицу. Судя по его ухмылке, он увидел румянец, который вызвал его комментарий о Какаши. Нахмурившись, Сакура снова встала с ним в позицию.

Большую часть утра они боролись, чередуя ворчание, проклятия и периодические указания Генмы. Он частенько дразнил её или оскорблял, чтобы вывести из себя, что почти всегда заканчивалось тем, что она падала на спину или лицом в землю, с его коленом между лопаток. Один раз он назвал её Чёрной Вдовой и удивился, когда ей удалось сохранить самообладание достаточно долго, чтобы успешно повалить его.

Он рявкнул:

— Хорошо! — а затем встал и швырнул её три раза подряд, прежде чем позволил ей сделать перерыв. Было ясно, что она выигрывала только тогда, когда он позволял ей это, но к тому времени, когда наступил полдень, она показывала гораздо лучший результат, чем в начале утра, пускай и была вся в грязи и совершенно измотана.

Генма, наконец, объявил перерыв, и они оба уселись на землю, большими глотками выпивая воду из своих бутылок. Задумчиво глядя на неё, он сказал:

— Я правда считал, что если назову тебя Чёрной вдовой, ты потеряешь самообладание.

Сакура пожала плечами, слегка поморщившись, когда от этого движения натянулись её натруженные мышцы, и сказала:

— Я думаю, это зависит от того, кто это говорит. Иногда это меня не так уж сильно раздражает.

Генма фыркнул от смеха.

— Тебя что-то не раздражает? Невозможно.

Сакура в ответ закатила глаза, но по какой-то причине всё ещё чувствовала, что обязана объяснить.

— Когда я была моложе, Ибики-сенсей рассказал мне о пауке чёрная вдова. Этих пауков исконно не было в Конохе — им тут не место. Но им удалось завладеть своей нишей в экосистеме даже больше, чем их местным собратьям, — сказала она, слегка приподняв подбородок и посмотрев на него. — Ты знал, что мои родители так и не получили звания выше генина? Многие люди думали, что мне тоже здесь не место.

Генма задумчиво хмыкнул и откинулся на траву, заложив руки за голову. После минутного размышления он задумчиво произнёс:

— Паук чёрная вдова ещё и чертовски жуткий. Значит, это у вас тоже общее.

— Идиот.

Сакура скорчила ему гримасу, но на самом деле её сердце отнюдь не лежало к этому, и выражение её лица разгладилось, когда между ней и Генмой воцарилась уютная тишина. Подтянув ноги к груди, она положила подбородок на колено и после долгой паузы спросила:

— Он избегает меня?

Генма обдумал то, что она спросила, а затем признал:

— Возможно, — он сделал паузу, будто не был уверен, как далеко ему следует зайти, а затем продолжил: — Он не очень хорошо подпускает людей.

Сакура слегка нахмурилась.

— Тебя он подпускает. И Тензо.

Генма наклонился, чтобы вытащить сенбон из футляра на ноге, покрутил его между пальцами и ответил:

— Меня он знает со времён нашей учёбы в академии, а Тензо — с первых лет того в АНБУ. Ему потребовалось много времени, чтобы чувствовать себя комфортно рядом с нами, и я до сих пор даже не уверен, что это так — не полностью.

Сакура нахмурилась ещё сильнее.

— Тем не менее, то, что неуклюж в этом, не значит, что он может игнорировать меня.

Зажав сенбон между зубами, Генма некоторое время жевал его, глядя на неё прищурившись.

— Почему ты не злишься на него из-за этого?

Моргая, Сакура спросила:

— Ты о чём? Я злюсь на него из-за этого.