Глава 6. Неловкость (2/2)

— Разве «гамма» — это не стратегия для трёх человек? — спросила Цунаде, скрестив руки на груди.

— Это так, — ответил он.

— Кто был приманкой?

— Я, — сказал он.

— И кого же не учли?

Сакура заговорила натянутым голосом:

— Меня.

Глаза Цунаде пристально смотрели на Сакуру.

— И всё же Какаши только что сказал мне, что ты помогла захватить цели. Не хочешь рассказать мне, как это произошло?

Сакура прочистила горло.

— Госпожа Хокаге, я посчитала риск для капитана необоснованным, особенно когда не было реальной причины оставлять меня в стороне. Я приняла решение последовать за ним и сражаться.

Раздражение Какаши снова росло, он заговорил:

— Она подорвала ход миссии, ни с кем предварительно не пообщавшись об этом. Кто-то — может, даже она сама — мог из-за этого погибнуть.

Повернув к нему голову, Сакура прорычала:

— Мне не свою спину пришлось защищать от этого меча!

— У меня всё было под контролем! — жёстко сказал Какаши, его плечи напряглись от её намёка на то, что он не мог защитить себя. Он мысленно выругался — сейчас было не время снова злиться.

— Хватит! — рявкнула Цунаде, и они погрузились в тишину. Момент, пока Цунаде рассматривала их, казалось, тянулся вечно, а затем она, наконец, заговорила снова: — Я склонна согласиться с Сакурой. Нет никаких причин использовать схему атаки из трёх человек, если у тебя четыре человека на поле боя.

Сакура слегка подняла голову, на её лице была написана эмоция от того, что её действия оправдали, и Какаши стиснул зубы, когда ответил:

— Если на поле боя нет чёткой иерархии, будет хаос. Вы это знаете.

— Тебе просто нужно всё обдумать, — сказала Цунаде, взгляд её глаз цвета виски был жёстким, когда она смотрела на него. — Если только ты не хочешь принять моё предложение…

Брови Сакуры нахмурились, когда она перевела взгляд с Цунаде на Какаши. Он вздохнул, желая, чтобы его плечи расслабились, когда он официально заявил:

— Я не хочу покидать АНБУ, госпожа Хокаге.

Глаза Сакуры расширились.

Цунаде повторила его вздох.

— Свободны.

Когда они все поднялись с коленей, и Генма, Тензо и Какаши вышли из комнаты, Сакура выглядела потрясённой.

Снаружи Генма и Тензо остановились и выжидающе посмотрели на Какаши. Он нахмурился — выбора явно не было, ему нужно было придумать, как работать с Сакурой. Устало повернувшись к ней, когда она вышла следом за ними, он сказал:

— Ладно. Очевидно, нам придётся обсудить… — но он оборвал себя, когда Сакура пронеслась — почти пролетела — мимо него.

— Сакура? — обеспокоенно позвал её Тензо, но она уже бежала по коридору к лестнице.

Какаши нахмурился, а затем побежал за ней, чувствуя, как от возродившегося раздражения его кожа покрывается мурашками. Уже одно то, что она бросила ему вызов на поле боя, за что получила одобрение Цунаде, было плохо. Теперь она даже не может сделать шаг навстречу, чтобы они смогли найти способ сработаться?

Сакура выскочила из здания, но Какаши не отставал, и он слышал позади себя Тензо и Генму. Когда она бросилась в сторону тренировочных полигонов, они следовали за ней на небольшом расстоянии, Какаши был впереди.

Добравшись до третьего тренировочного полигона, Какаши заметил в земле огромный кратер, которого там раньше не было, и прибыл вовремя, чтобы увидеть, как Сакура пробивает кулаком дерево, разнося его в щепки. Он остановился на ветке дерева на краю поляны, а вскоре подтянулись Тензо и Генма и встали рядом с ним.

— Тебе, наверное, не стоит сейчас ей мешать, — пробормотал Генма без всякой необходимости, потому что все они чувствовали исходящую от Сакуры убийственную ярость.

Они молча наблюдали, как она сносила одно дерево за другим, как время от времени ударяла в землю ногой, создавая очередной кратер и издавая бессловесный крик ярости. Территория была разрушена, но Какаши прекрасно знал, что шиноби, владеющим дзюцу земли, было поручено поддерживать полигоны, поэтому он не тратил время на беспокойство об уроне. Когда она, наконец, остановилась, тяжело дыша, он спрыгнул с дерева, позволяя ей увидеть себя. Он услышал, как рядом с ним приземлились Генма и Тензо.

Внутри него потрескивало раздражение. Шагнув вперёд, он открыл рот — и его голос застрял в горле, когда она встретилась с ним взглядом. На её лице определённо была написана ярость, но там таилась и мука, и это заставило его замереть. Её глаза наполнились непролитыми слезами, когда она прохрипела:

— Она использует меня, чтобы добраться до тебя, да? Она использует меня, чтобы заставить тебя уволиться.

И тогда Какаши понял.

Сакура больше не сердилась на него. Вместо этого она, казалось, поняла, что единственная причина, по которой её повысили до АНБУ, заключалась в том, что Цунаде могла использовать её, чтобы манипулировать им. Его раздражение начало ослабевать против его воли, и он вспомнил, как Сакура свирепо посмотрела на него и сказала, что присоединиться к АНБУ — это всё, чего она когда-либо хотела. Это и правда была не её вина, что она оказалась в таком положении. Когда Какаши открыл рот, чтобы ответить ей, из него вырвалось только:

— Прости.

Он почувствовал, как Тензо и Генма застыли рядом с ним в удивлении — удивлении, которое эхом отозвалось и в нём. Он понятия не имел, почему сказал это.

Лицо Сакуры сморщилось, и она отвернулась, тихо шмыгая носом. Нахмурившись, Какаши повернулся к двум другим своим подчинённым и мотнул головой в ту сторону, откуда они прибыли, показывая, что хочет, чтобы они ушли. На лицах Тензо и Генмы было написано беспокойство, но они скрылись за деревьями, оставив Какаши и Сакуру одних.

Какаши прислонился к одному из деревьев, которое Сакура не разрушила, и ждал, пока она успокоится: он обдумывал то, что только что произошло. Он не понимал, почему извинился — действия Цунаде определённо не были его виной. Но Сакура выглядела настолько разбитой, что это противоречило всему, что он знал о ней до сих пор: она не казалась человеком, который сдаётся. Она была, скорее, из тех, кто может разозлиться ещё сильнее и прорваться сквозь всё, что её сдерживает. Видя её такой разбитой, он чувствовал себя неловко, чего не совсем понимал.

— Я попрошу о переводе, — тихо сказала Сакура, а затем её плечи опустились ещё немного, и она добавила: — Или просто уволюсь. Я…

— Просто… чёрт. Просто заткнись на минуту, — нехарактерно для себя выпалил Какаши. Что он делал? Разве он не хотел заставить её уйти из команды? Слишком велика вероятность, что медик в полевых условиях пострадает. Он знал это. Он не хотел такой ответственности. И он не хотел, чтобы в команде был кто-то, чья работа заключалась в том, чтобы не пострадал он. Откинув голову назад, Какаши вздохнул: — Ты хороший медик, — сказал он. Его рот двигался словно без его разрешения. Он чувствовал, как она поворачивается, чтобы посмотреть на него, и продолжал глядеть в небо. — Твои боевые навыки, безусловно, достаточно высокого уровня, чтобы квалифицировать тебя в АНБУ. Ты не помеха на поле боя… за исключением тех случаев, когда подрываешь мой авторитет, — сказал он, нахмурившись.

— Не то чтобы мне этого хотелось, — тихо сказала она. — Но ты не дал мне и шанса что-то сказать, прежде чем ушёл.

Опустив голову, он ущипнул себя за переносицу.

— Я не привык отчитываться ни перед кем, кроме Хокаге. Мне это не нравится, — признался он. На мгновение между ними воцарилось молчание, и он чувствовал, что она всё ещё смотрит на него. Наконец, он повернулся и встретился с ней взглядом. — Мы что-нибудь придумаем. Я… подумаю о том, чтобы выслушивать тебя, прежде чем приступать к выполнению плана, — сказал Какаши, хотя его мозг вопил о том, насколько это невероятно глупо. Словно кто-то другой взял над ним контроль и он больше не отвечал за свои действия.

Её глаза были удивлёнными и очень, очень зелёными, когда она моргнула и спросила:

— Почему? Что тебе это даст?

Это неприятное чувство усилилось, и Какаши снова отвернулся, нахмурившись.

— Возможно, я думаю, что Цунаде переступает черту… И, возможно, я думаю, что мы оба можем отучить её недооценивать людей, — но это казалось не совсем точным — на самом деле, это почти походило на ложь. Он отодвинул эту мысль на задний план, когда оттолкнулся от дерева. На данный момент этого было вполне достаточно. — Просто… не увольняйся.

После короткой паузы Сакура тихо сказала:

— Хорошо. — Какаши кивнул и повернулся, собираясь уходить. Но она остановила его, продолжив: — Капитан? — Когда он снова посмотрел на неё, на её лице была нерешительная улыбка, и она сказала: — Спасибо.

Какаши почувствовал, как в груди что-то сжалось, и отвернулся, стягивая маску АНБУ на лицо.

— Не за что, — пробормотал он, а затем прыгнул на деревья, оставив Сакуру и все неудобные чувства, которые она вызывала, позади.