Глава 3 (2/2)

Люцифер непонимающе моргает. Пожалуй, Хлоя могла бы даже сказать, что он выглядит сбитым с толку ее указанием. Впрочем, это выражение исчезает так же быстро, как и появилось, и он, в своей типичной люциферовской манере, подчиняется, медленно снимая пиджак и аккуратно складывая его на ближайшей столешнице, после чего принимается расстегивать пуговицы рубашки.

− Не желаете, чтобы я и брюки снял, детектив? – небрежно осведомляется он, избегая смотреть на нее. – Боюсь, я не запрограммирован на подобный контакт, но я – как и все андроиды «Киберлайф» − анатомически правилен и полностью функционален, так что не сомневаюсь, что мы можем прийти к соглашению, которое удовлет…

− Что? Нет! – восклицает она, в ужасе от того, что он вообще такое предположил. – Я собиралась отправить твою рубашку в стирку, − продолжает она и захлопывает рот рукой. «Анатомически правилен? Зачем? Зачем «Киберлайф» это делать?» − Я вовсе не это имела в виду. – Она упирается взглядом в пол, чувствуя, как вспыхивают щеки. – Этого никогда не будет.

Она не смотрит на Люцифера, пока он снимает рубашку и кладет ее рядом с пиджаком.

− Мои извинения, детектив, я просто предположил, что…

− Что я хотела заняться с тобой сексом?! – снова восклицает она, быстро поднимая глаза и окидывая андроида сердитым взглядом. – Почему? С какой стати ты так решил?

Он слегка хмурится, и его светодиод опять вспыхивает – ставшее уже привычным действие при их общении.

− Полагаю, я неправильно оценил ситуацию, я изви…

− Нет, никаких больше извинений! – Хватит их с нее на всю оставшуюся жизнь. – Просто, пожалуйста, перестань говорить, − бросает она несколько резковато, предупреждающе поднимая одну руку, а второй касаясь виска. Похоже, головная боль неуклонно нарастает вне зависимости от присутствия или отсутствия Трикси в комнате.

Вероятно, потому что у нее теперь двое детей, даже при том, что один из них выглядит, как взрослый, хотя он даже не человек.

О боже, во что превратилась ее жизнь?

В тщетной попытке отвлечься Хлоя хватает рубашку и пиджак со стола и кладет их в раковину, решив, что пятна придется сначала потереть, чтобы была хоть какая-то надежда на то, что они отстираются. Люцифер продолжает стоять там, где она его оставила, погрузившись в молчание.

По крайней мере, она может контролировать этого ребенка, вскользь думает Хлоя, берясь за мыло и принимаясь оттирать красные разводы на рубашке. Вероятно, она скребет слишком сильно, но это приносит ей облегчение. Когда она заканчивает, ткань все еще далека от прежней белоснежности и имеет несколько розоватый оттенок, но есть надежда, что с остальным справится стиральная машина.

Переключаясь на пиджак, она осторожно поднимает его, чтобы не касаться все еще влажных коричневых пятен, покрывающих плечи и часть рукавов. Они не слишком заметны на сером фоне, но все равно пахнут… противно.

− Что это вообще такое? – спрашивает она, не оборачиваясь, хотя даже не уверена, хочет ли знать ответ на этот вопрос.

− Полагаю, что пудинг, детектив, − быстро отвечает он и добавляет: − шоколадный.

Конечно, пудинг. Наверное, ей стоило и самой догадаться. В конце концов, они же о Дэне говорят.

− Точно.

У нее уходит совсем не много времени на то, чтобы привести его пиджак в приемлемый вид, после чего Хлоя закидывает его вместе с рубашкой в стиралку. Этого должно хватить. Будь у нее более современная стиральная машина, наверное, можно было бы обойтись без затираний, но она не может позволить себе купить что-то столь высокотехнологичное, даже если бы и хотела.

Хлоя уже собирается заняться ужином, но, повернувшись, видит, что Люцифер по-прежнему стоит на том же месте, только теперь без рубашки.

Она вновь потрясена тем, насколько реалистично он выглядит. У него худощавое телосложение, но его «мышцы» ярко выражены, представляя собой практически «кубики» пресса. Про любого выглядящего подобным образом человека можно было бы сказать, что он в хорошей форме.

Когда она подходит ближе, невольно завороженная открывшимся ей видом, то замечает россыпь едва заметных веснушек, распространяющихся от лица вниз по его телу. На его руках и груди нет никаких волос, но это характерно для современных мужчин. Очевидно, что кто бы ни спроектировал его, он был сторонником сбривания волос на теле.

Есть только одна заметная особенность, что разбивает тщательно разработанную иллюзию человечности, что стоит перед ней. Одна деталь, что отличает его от людей.

Линии. Тонкие линии, что пересекают его торс – почти неразличимые с расстояния, но вблизи она хорошо их видит. Они разделяют его плоть… или то, из чего он там сделан – наверное, какой-то разновидности кремния – создавая что-то вроде панелей. Они неочевидны, но они есть. Заметнее всего маленький круг размером с ее кулак чуть левее середины груди, где располагались бы ребра, если бы они у него имелись.

По какой-то причине ее пальцы подергиваются, словно порываясь коснуться этих линий – почувствовать его. Однако Хлоя сдерживается.

– Это мой тириумный насос, – отвечает он на незаданный вопрос, словно заметив, на чем задержался ее взгляд. – Он снабжает тириумом все мои биокомпоненты, обеспечивая их энергией для функционирования.

Хлоя пожевывает губу. Любопытство всегда было ей свойственно, и к тому же чем больше она узнает о нем, тем комфортнее будет себя ощущать в его присутствии.

– Тириум – это та голубая штука?

Он доброжелательно кивает.

– Да.

– Так это как… кровь? А это, – она указывает на «тириумный насос», почти касаясь его кожи, – вроде сердца?

Он как будто задумывается над ответом, потому что его светодиод опять вспыхивает желтым, а потом вновь возвращается к нейтральному голубому.

– Полагаю, его можно сравнить с человеческим сердцем, да. Моя внутренняя система сконструирована на основе человеческого тела.

Быстро одернув руку, Хлоя складывает руки на груди и снова принимается задумчиво пожевывать губу.

– Так если ты получишь повреждение или потеряешь достаточно тириума, то можешь… – она медлит, не зная, как это лучше сформулировать. «Умрешь» кажется не вполне подходящим словом, но она и понятия не имеет, какой синоним подобрать.

– Это будет зависеть от места и объема повреждения и того, возможно ли заменить поврежденные биокомпоненты, но… – он выдерживает паузу перед продолжением, – если мне будет нанесен критический ущерб, или я потеряю достаточное количество тириума, так что мои системы не смогут получить нужное количество энергии, я выключусь, да.

После этого заявления Хлоя долго хранит молчание. Что-то в том, как он говорит о собственной смерти… его безразличие к ней, беспокоит ее. Может, дело в том, что он представляет это так, будто совершенно неважно, жив он или мертв, потому что никто не станет по нему скучать. Проклятье, Дэн, наверное, даже праздничную вечеринку закатит.

Или, может, сама мысль о том, что он пострадает, вызывает у нее какое-то тошнотворное ощущение. Он кажется таким невинным…

Это просто неправильно.

– Все в порядке, детектив? Вы как будто взволнованы.

Хлоя резко возвращается мыслями в настоящее, осознав, что настолько глубоко задумалась, что уже давно не произнесла ни слова.

– Да, – быстро отвечает она, чересчур энергично кивая. – Да, я в порядке, я, эм… – Она трясет головой. – Я принесу тебе чистую рубашку.

Она не знает, чувствует ли он холод или нет, но если и нет, неправильно оставлять его полуодетым. Не хотелось бы, что Трикси сделала неправильные выводы.

Хлоя вскоре находит старую затертую оверсайз футболку, которую использует в качестве пижамы время от времени. Она как будто подходящего для него размера – может, окажется даже немного большой – но, главное, что он будет одет.

– Вот, – говорит она, спустившись обратно и протягивая ему футболку, – можешь поносить это, пока твоя одежда в стирке.

Он забирает у нее предложенное и, тихо поблагодарив Хлою, быстро натягивает футболку через голову.

– Прости, что она розовая, – извиняется Хлоя, пытаясь сдержать улыбку, что грозит растянуть ее губы при виде представшей ее взору картины. Футболка и вправду немного велика, а потому свисает довольно свободно. Видок у него тот еще: высокий, темноволосый и привлекательный мужчина в розовой футболке с надписью «*NSYNC».

– Все нормально, – отвечает он, хотя явно чувствует себя некомфортно в этом непривычном предмете одежды, словно не зная, что делать с руками.

Несмотря на все попытки сдержаться, Хлоя все же улыбается.

– Ладно, я пойду приму душ, а потом приготовлю ужин… – Она делает неопределенный жест в сторону дивана. – Чувствуй себя как дома.

Он отрывисто кивает, и, поднимаясь по лестнице на второй этаж, Хлоя видит, что он устраивается на самом краешке дивана. Ей приходит на ум, что, возможно, команда была слишком неопределенной, и он может влипнуть в какую-нибудь историю, пока ее не будет, но она быстро отметает эту мысль.

Что такого ужасного он может натворить за пятнадцать минут?

***

– Люцифер? – доносится до него тоненький голосок через несколько секунд после ухода детектива.

Он разворачивается на своем месте на диване и видит девочку – Беатрис – выглядывающую из-за приоткрытой двери спальни.

Она раскрывает дверь шире, давая ему возможность заглянуть внутрь. Стены комнаты окрашены небесно-голубой краской и завешаны многочисленными цветными рисунками. На деревянном полу лежит разноцветный ковер, и повсюду – от стола до кровати – разбросаны мягкие игрушки разных форм, размеров и конструкций.

– Да? – отвечает он, внимательно наблюдая за ней, когда девочка осторожно осматривается по сторонам, видимо проверяя, нет ли поблизости ее матери.

Когда она понимает, что путь свободен, то широко улыбается и выбегает из комнаты, практически плюхаясь на диван рядом с ним.

– А почему на тебе мамина футболка? – тут же спрашивает она без обиняков, в отличие от детектива, всегда колеблющейся при задавании ему вопросов.

Он опускает взгляд на покрывающую его торс розовую футболку. Она отличается от его обычной одежды – как по дизайну, так и по ощущению. Он определяет остатки чего-то на материале, чего-то на неводной основе, с эфирными маслами и другими ароматическими субстанциями. Быстрый поиск подсказывает ему, что это все типовые ингредиенты женских духов. Исходя из этого и потрепанного принта спереди, можно сделать вывод, что детектив ее часто носит.

По какой-то причине ношение этой футболки кажется ему неправильным. Но это нелогично – это просто предмет одежды и ничего больше.

– Мой пиджак и рубашка в стирке, – сообщает он девочке.

– О-о. – Она садится на ладони и принимается слегка раскачиваться.

Человеческие отпрыски хоть иногда пребывают в покое? Этот как будто постоянно двигается. Вряд ли это способствует энергосбережению.

– А разве тебе не надо носить одежду с голубыми штуками? – спрашивает она, морща личико.

Он полагает, что она подразумевает голубую ленту на рукаве и треугольник, имеющиеся на любой одежде андроидов «Киберлайф» вместе с серийным номером.

– Закон США об андроидах от 2029 года устанавливает, что в публичных местах андроиды должны быть четко идентифицированы при помощи одежды и светодиода, а также голубого треугольника и ленты на рукаве. Однако по дискреционному усмотрению своего владельца, на его частной территории идентификация не требуется.

Она морщит брови и еще сильнее хмурится.

– Что значит «дис-кри-ци-оно-му»? – после долгой паузы спрашивает она, с трудом выговаривая слово по слогам.

Дети ее возраста также не вполне понимают английский язык?

– В данном контексте это означает, что владелец может выбирать, что носить его андроиду, – поясняет он.

По какой-то причине выражение недоумения на ее лице не исчезает.

– Это нечестно. Почему ты сам не можешь решать, что тебе носить, постоянно? Я каждый день сама выбираю себе одежду!

– Это не имеет отношения к моему предназначению, если только от меня этого не требуется. – Чуть помедлив, он добавляет: – Я предназначен для помощи детективу в раскрытии преступлений и делаю, как мне прикажут.

– Так ты сделаешь все, что моя мама тебе скажет?

Он согласно кивает.

Она шире распахивает глаза.

– А что насчет меня? Ты сделаешь то, что я скажу?

Он задумывается над ответом.

– Если это не вступит в противоречие с прямыми приказами твоей матери, тогда да, полагаю, что могу помочь тебе.

– Круто! – Она широко улыбается ему, и после недолгого размышления ее лицо вновь озаряется радостью. – Можем мы сделать шоколадный торт?

Странный запрос, но хотя в его основные функции не входит обеспечение людей питанием, загрузить нужную информацию не составит для него труда.

– Полагаю, я могу приготовить шоколадный торт.

– А можно сейчас? – спрашивает она, хлопая в ладоши и смотря на него умоляющими щенячьими глазами. – У нас есть все продукты! Я точно знаю!

Он хмыкает, обдумывая ее запрос.

– Мама не говорила, что ты не можешь этого делать, – добавляет она еще один веский аргумент, перевешивая чашу весов в свою сторону.

Ребенок прав: Хлоя сказала «чувствуй себя как дома», не запрещая ему чего-то конкретного.

Дома. Теперь это его дом. Эта мысль кажется ему… странной.

– Не говорила, – признает он.

Она вновь широко улыбается.

– Это значит да?

– Полагаю, что так, – отвечает он.

Она спрыгивает с дивана в припадке безудержной энергии, издав громкий высокий звук, от которого даже ему делается не по себе, после чего хватает его за руку своей куда меньшей и тащит на кухню.

– Это будет ПОТРЯСАЮЩЕ!

Он подчиняется, следуя за ребенком, потому что не в силах придумать какой-либо предлог для отказа. Конечно же, у детектива не будет причин злиться на него, не так ли?

***

Хлоя спускается вниз, чувствуя себя как заново родившейся после долгого и более чем заслуженного душа. Ее волосы все еще немного влажные и свободно струятся по плечам; она переоделась в мешковатую, но удобную клетчатую рубашку длиной до середины бедра. День был тяжелый, но теперь ничто не помешает ей провести время с дочерью – даже андроид, который, как ей известно, сидит на диване в ожидании ее возвращения.

– Эй, Трикс, что ты хочешь на… – она резко замолкает, позабыв, что собиралась спросить, при виде разворачивающихся на кухне событий.

Мука везде. Столешница усыпана разбитой скорлупой, сахаром и какао. Трикси бросает продукты в большую миску, а Люцифер как будто пытается их перемешать, отчего мука облачками взмывает в воздух, покрывая все вокруг тонким белым слоем.

– Что… – она делает паузу, осматривая признаки разрушения, устроенного ими на кухне, и дочь, глядящую на нее невинными глазами, – … происходит?

– Мы готовим шоколадный торт, детектив, – просто отвечает Люцифер, отрываясь от своего занятия с выражением полнейшей невинности сродни тому, что она видит на лице дочери. – Не хотите ли присоединиться?

– Не хочу ли… – потрясенно восклицает Хлоя, не сдержавшись. Стиснув зубы, она ощущает, как состояние спокойствия, достигнутое после приятного горячего душа, утекает сквозь пальцы. Впрочем, это явно не вина Люцифера.

Все улики налицо и указывают на другого виновника.

Трикси обожает шоколадный торт и, когда захочет, может быть весьма убедительной.

– Трикси, – твердо произносит она упрекающим тоном, давая дочери понять, что у нее неприятности, – что, по-твоему, ты делаешь?

Трикси выглядит пристыженной, виновато упираясь взглядом в пол.

– Я спросила Люцифера, можем ли мы сделать торт, и…

– Это моя вина, детектив, ребенок просто...

Она молча поднимает руку, пресекая его дальнейшие объяснения.

– Нет. – Повернувшись к дочери, Хлоя продолжает: – Люцифер не игрушка. К тому же оно тебе не принадлежит, и ты не можешь ему указывать.

Трикси морщит лицо, словно собираясь оспорить ее заявление, но в итоге произносит лишь:

– Почему ты называешь Люцифера «оно»? В школе нам говорят, что нельзя никого называть «оно», даже если мы не знаем, мальчик это или девочка, а Люцифер мальчик.

Хлоя запинается, помедлив при этой внезапной смене направления разговора. С одной стороны Дэн, говорящий ей не привязываться, а с другой – ее дочь, уже слишком привязавшаяся, как Хлоя и боялась.

Но Трикси права, как часто с ней случается. Ее невинность как будто бы предоставляет ей незашоренный взгляд на мир, позволяя увидеть то, чего Хлоя не видит. Называть кого-то «оно» грубо. Возможно, ей стоит проявить подобную вежливость по отношению к Люциферу, хотя он даже не кто-то, а, скорее, что-то. В конце концов, ей совсем не хотелось бы стать дурным примером для дочери, позволяя ей думать, что можно относиться к кому-то хуже, чем к остальным…

– Ты права, обезьянка, – признает она, сложив руки на груди. Не очень-то приятно, когда тебя поучает семилетний ребенок, но Хлоя знает, как важно показать, что все совершают ошибки и что за них всегда нужно извиняться. Она разворачивается обратно к Люциферу, который каким-то образом умудрился добавить какао куда угодно, но только не в миску. – Мне жаль, Люцифер. Если я чем-то тебя обидела, то прошу за это прощения.

Он нахмуривается.

– Все в порядке, детектив. Вы можете называть меня как вам угодно.

От этого заявления у Хлои ноет сердце, но у нее просто нет сейчас моральных сил над этим размышлять.

– Трикси, никаких больше приготовлений тортов с Люцифером. Если захочешь заняться чем-нибудь с ним, сначала попросишь у меня разрешения, ясно?

– Да, мам. Прости, мам, – заученно произносит она, а потом смотрит на нее с надеждой. – А можно нам по крайней мере закончить торт? Мы уже начали…

Хлоя заглядывает в миску, содержимое которой Люцифер по-прежнему мешает. Она наполнена коричневой комковатой жижей, которая даже отдаленно не напоминает тесто для торта. С крайней неохотой Хлоя опускает туда палец и подносит ко рту. На вкус это тоже на торт не похоже.

– Ты положил туда соли? – спрашивает она, морщась, когда ужасающее сочетание вкусов атакует ее вкусовые рецепторы.

Люцифер растерянно моргает.

– Да. Это требовалось по рецепту, но количество не уточнялось.

Брр. Этот андроид ее в могилу сведет.

– Мы не сможем это есть. – Она забирает у него миску и, протиснувшись между ними, направляется к раковине. Там она замечает, что они как-то умудрились измазать какао дверцы кухонного шкафа. – И мне надо убрать весь этот бардак.

Она точно не собирается доверить Люциферу «андроиду, присланному «Киберлайф», который даже не знает, что такое щепотка соли» эту работу.

– Как насчет... – она разворачивается к ним лицом, – … заказать еду на дом? И я куплю тебе торт.

Лицо Трикси озаряется радостью, и она чуть ли не подпрыгивает на месте.

– И ты сможешь его съесть, когда закончишь домашнюю работу.

Трикси широко распахивает глаза и стремительно убегает из кухни, вероятно, чтобы все-таки заняться тем, чем и должна была заниматься вместо приготовления торта с Люцифером. По крайней мере, теперь Хлоя сможет убраться на кухне в тишине и покое.

Одному Богу известно, как ей это нужно.

***

Вообще-то, вечер проходит совсем не плохо. Она очищает кухню, заказывает доставку еды и укладывает Трикси спать без дальнейших происшествий. Люцифер почти молча устраивается на том же месте на диване, где сидел до этого.

Кажется немного странным ужинать с дочерью, пока он просто сидит там, ничего не делая. Но он же машина, как часто приходится ей себе напоминать.

– Эй, – зовет она, подходя к дивану, где он сидит в свете единственной разгоняющей кромешную темноту лампы, – я иду спать. – Она и сама толком не знает, зачем ему об этом сообщает. – Ты не против остаться здесь?

Его глаза сверкают на свету, когда он переводит на нее взгляд.

– Разумеется, нет, детектив. – И после небольшой паузы добавляет: – Должен сообщить, что у меня есть новая информация по делу.

«Вот как?»

– Вы бы хотели ее услышать?

Она складывает руки на груди, осознав, что поспешила с выводами, когда решила, что он ничего не делал.

– Да! Конечно!

– Поиск выявил несколько потенциальных местонахождений магазина подержанной электроники, которого мы ищем. Ни про один нельзя ничего утверждать наверняка, но их определенно стоит проверить.

Почему-то она улыбается, выслушивая его доклад.

– Здорово! Наведаемся туда завтра. – Наконец-то настоящая зацепка, которую они могут раскрутить. И никакого больше изучения бумаг. – Хорошая работа!

Он отрывисто кивает и тихо отзывается:

– Спасибо.

– Ладно, я пойду спать. Увидимся утром.

– Приятных снов, детектив, – желает он ей вслед, когда Хлоя поднимается по лестнице.

И в кои-то веки они и вправду оказываются приятными.