Глава 4. (1/2)

Поскольку лицо Чжу Аньхэ распухло после того, как его ударили, его сцену с Цзин Юаньци днем пришлось пропустить.

Цзин Юаньци был счастлив сесть и расслабиться. Он поставил стул рядом с Ши Цином и сел на него.

Разница заключалась в том, что Ши Цин наблюдал за действиями других людей, в то время как он всегда наблюдал за Ши Цином.

Цзин Юаньци всегда умел наблюдать за другими. У него была сверхъестественная способность анализировать характер другого человека. Естественно, он использовал свои навыки и раньше в этом фильме о своем учителе-императоре кино. Но после инцидента с соусом чили он внезапно обнаружил, что его анализ был в значительной степени ошибочным.

Это был первый раз, когда Цзин Юаньци совершил ошибку.

Это вызвало у него большой интерес к Ши Цину.

Цзин Юаньци всегда был смелым и наглым человеком. Ему нужно было детально изучить то, что вызывало у него любопытство.

Итак, молодой человек, который переоделся в свою обычную одежду, весь день открыто смотрел на Ши Цина.

Он был похож на леопарда, который никогда раньше не видел водных существ, но однажды нашел мидию.

Он не был голоден, поэтому не торопился есть. Он терпеливо крутил своим длинным хвостом, медленно втягивая острые когти обратно в подушечки своих лап. Он осторожно обошел мидию, пытаясь подождать, пока он не решит открыть свою твердую оболочку, чтобы обнажить мягкое мясо внутри.

Чем больше раз он ходил, тем больше ему казалось, что его предыдущее впечатление было слишком поверхностным.

Тело императора кино всегда было слегка напряжено под его взглядом, и вся его аура источала ощущение, что он находится далеко за тысячи миль. Каждый раз, когда Ши Цин смотрел на кого-то, казалось, что он снисходительно уделял им часть своего драгоценного времени.

Но его нежные губы всегда оставались слегка поджатыми. Это был знак того, что человек нервничает.

И хотя он так долго смотрел на него, Ши Цин не обращал на него никакого внимания. Он просто смотрел на съемочную площадку, но его тело, которое казалось спокойным и расслабленным, не двигалось все это время.

Нормальный человек не мог оставаться неподвижным целый день. Следовательно, его нежелание двигаться должно быть вызвано внешними факторами.

Цзин Юаньци был достаточно высокомерен, чтобы приписать это явление себе.

Его невозмутимый взгляд явно доставлял неудобства императору кино.

Но взгляд какого человека может сделать неудобным императора кино, который уже давно находится в центре всеобщего внимания?

Вспомнив прежний острый соус, в голове у молодого человека незаметно возник ответ.

Ши Цин относился к нему иначе.

Вот почему он попросил кого-нибудь добавить к его еде соус.

По этой же причине он отказывался двигаться под его взглядом.

Почему он так относится к незнакомому человеку?

Ответ, к которому он пришел, заставил глаза Цзин Юаньци загадочно заблестеть.

Он всегда был превосходен во всех отношениях. У него было бесчисленное множество поклонников, как мужчин, так и женщин. Для него все они были одинаковыми.

В конце концов, Цзин Юаньци не любил ни одного из них.

Он либо недолюбливал их за несоответствие их слов и их же поступков, либо за их излишне прилипчивое и сладкое отношение.

Другими словами, он был довольно стойким к близости с другим человеком.

Но это не означало, что Цзин Юаньци не имел опыта в этих вопросах. Он был даже более опытным, чем большинство людей, из-за его сильных способностей к обучению.

Но у него не было интереса к такому поведению раньше, поэтому он не мог сказать хорошо это или нет.

Сейчас Цзин Юаньци небрежно отдыхал на стуле. Его персиковые глаза словно улыбались, что делало его ярким и солнечным юношей. Его взгляд легко упал на Ши Цина, который сидел рядом с ним.

Император кино долгое время оставался в одном и том же положении: до прихода Цзин Юаньци он небрежно вытянул свое стройное тело. Но он был вынужден сидеть прямо, как доска, из-за присутствия юноши. Из-за того, как долго он сидел, белая рубашка, в которой он был, постепенно пропиталась потом.

Спереди все было в порядке, но первоначально белая ткань на спине потемнела и плотно прилегала к спине Ши Цин.

С точки зрения Цзин Юаньци, он мог ясно различить узкие очертания талии под влажной рубашкой. Плавная и нежная линия доходила до невидимого места.

С медленным дыханием пропитанная ткань колебалась.

Цзин Юаньци подумал, что это чрезвычайно увлекательно.

Почему он не видел этого раньше.

Этот высокий, мрачный персонаж, учитель-актер, который раньше был ему противен, на самом деле был настолько интересным, что его это заинтересовало.

Больше всего его интересовало уклончивое отношение Ши Цина.

Как было сказано ранее, Цзин Юаньци любил противоречить другим.

Чем больше он нравился людям, тем более бесстрастным он относился к ним.

С другой стороны, чем больше человек хотел избегать его, тем больше он хотел общаться.

Ему нравилось манипулировать эмоциями. Этот молодой человек, который выглядел жизнерадостным и общительным, был на самом деле более безжалостным, чем кто-либо другой. Он не боялся использовать какие-либо методы или людей для достижения своих целей. После того, как он получал то, что хотел, он мог сказать с лучезарной улыбкой:

— Кто этот человек? Я его не знаю.

За несколько секунд юноша решил одно.

Ши Цин был его новой целью.

Цзин Юаньци не встал. Он просто улыбнулся, сидя на стуле. Он слегка наклонился, пока не оказался перед Ши Цином.

Со спины казалось, что Цзин Юаньци прислонился головой к груди Ши Цина.

— Учитель Ши.

Юноша улыбнулся, как солнце, но его голос совершенно не соответствовал его внешности. Это было неописуемое магнетическое очарование, которое, казалось, привлекало сердца других.

— Я забыл спросить тебя раньше, но почему ты прислал мне соус?

Император кино, казалось, перестал дышать, когда Цзин Юаньци приблизился.

Он молчал несколько секунд.

Цзин Юаньци тоже не торопился. Он сохранил свою позицию и посмотрел на него с улыбкой.

Молодой человек очень хорошо умел выставлять напоказ свою красоту. Его глаза были очаровательными глазами формы цветков персика. Когда он смотрел на человека и улыбался, он мог почти полностью улавливать мысли человека.

Именно благодаря этому его движению Ши Цин мог смотреть прямо на него, даже если его глаза были опущены вниз.

Цзин Юаньци наблюдал, как император кино на мгновение запаниковал. Его длинные ресницы быстро двигались довольно долго. Его холодный и снисходительный голос прозвучал немного быстрее, чем обычно.

— Ты любишь острую пищу.

Поскольку он любит острую пищу, он приказал кому-нибудь дать ему дьявольский соус.

Цзин Юаньци расхохотался.

Смех был не очень громким, но его веселье было видно всем.

Сначала Цзин Юаньци просто рассмеялся, когда император кино несколько беспомощно посмотрел на него.

Затем, постепенно, он естественно попал в объятия императора кино.

Для других это выглядело так, как будто они были хорошими друзьями, шутившими меж собой. Цзин Юаньци потерял равновесие и, смеясь, опирался на императора кино.

В этот момент Цзин Юаньци ясно почувствовал, что изначально мягкое тело под ним внезапно напряглось из-за его прикосновения.

Но это не имело значения. Мясо могло быть плотным, но он все равно чувствовал, насколько оно нежное.

Даже сквозь слой одежды.

Цзин Юаньци отстранился меньше чем через минуту.

Затем он моргнул, смотря на, казалось бы, холодного императора кино, который на самом деле в панике быстро моргал своими красивыми ресницами.

Уголки его глаз сморщились, на его лице появилась улыбка.

— Режиссер сказал ранее, что сегодня вечером у нас будет совместная сцена.

Молодой человек протянул руку и осторожно помог застегнуть пуговицу перед ключицей Ши Цина.