Часть 7 (1/2)

Антонио поднял Тортугу на уровень своих глаз и уставился на него. Как и следовало ожидать, кот устойчиво ответил на его взгляд.

- Слушай меня внимательно, Тортуга, — начал парень авторитетным тоном. - Нам больше нельзя идти к Ловино в гости. Ты меня понял?

Кот мяукнул, будто выражая сомнения.

Антонио смягчил свое выражение и посадил его себе на колени, с тяжелым вздохом нежно гладя его по голове и ушам.

- Не смотри на меня так, это к нашему благу. Не забудь, что у Ловино уже кто-нибудь есть ... поэтому не следует его тревожить. Давай, оставим его в покое, — объяснил испанец тихим голосом и от усталости, которая не покидала его ни дня, согнул спину и плечи.

Животное снова подало голос. На мгновение, парню показалось это протестом к его решению.

- Да, это к лучшему. Мы Ловино не так долго знаем, поэтому нам ещё не поздно его позабыть. Не волнуйся, мы справимся... мы же всегда справляемся, верно? - Он взял кота за передние лапы, а на лице у него появилась та же типичная улыбка, вызывающия впечатление искусственного счастья. Улыбка, которая могла обмануть каждого. Каждого, кроме одного.

- Как мне всё надоело, — сказал Антонио голосом, пропитанным презрением, который никак не подходил к его выражению.

Постепенно, улыбка покидала его губы, а зелёные глаза снова потеряли блеск и стали мутными и пустыми. Он отпустил кота, который прыгнул с его коленей, и развалился на диване, где сидел. Его руки висели без движения.

- Сколько я уже вытерпел этого говна, а теперь всё начинается сначала ... Как же мне теперь смотреть Ловино в глаза, когда столкнусь с ним? - Он опять выпрямился. На его губах снова была сияющая улыбка.

- Привет, Лови. Как дела? Надеюсь, всё хорошо. А у меня? О, просто отлично, знаешь, я до сих пор каждый день всё больше хочу умереть, но пока не сделал вторую попытку, потому что думал, что наконец со мной случилось что-то хорошее. Но нет. Ошибся я. Вот поэтому я в очередной раз пришёл к выводу, что у меня не жизнь, а вонючая помойная яма, которая всё больше набивается мусором. Но ты не беспокойся! Может, я на следующей неделе пойду в лес и спокойно повешусь на дереве. Тогда в конце концов это всё закончится, — рассказывал он с таким выражением на лице, будто монолог был смешным анекдотом.

После этого снова разлёгся, на этот раз животом вниз, и, уткнувшись лицом в диван, выпустил долгий крик вместе со всем воздухом из его лёгких. Затем, тяжело дыша, продолжал лежать, не двигаясь.

- А я серьёзно думал, что меня ждёт что-нибудь хорошее ... Каким же я был дураком. Господи, убей меня наконец, — сказал он, дальше прижимая лицо к дивану и ощущая острую боль в сердце при каждом воспоминании об этих незнакомых руках на спине итальянца.

Вдобавок к этой боли, у него начали чесаться обе ладони, и он пошевелил пальцами, пытаясь представить себе, какой кожа Ловино была бы на ощупь. Но от этой мысли ему стало только хуже.

- Прекрати об этом думать, — сказал он самому себе, но поделать ничего не смог. Отлично. Значит, теперь он не только несчастный, депрессивный неудачник, а ещё и мазохист.

В это время, недалеко от него, Ловино, который сидел с братом за обеденным столом, несколько раз чихнул.

- Ве~ Ты что, простудился? - спросил Феличиано. Старший покачал головой и потёр себе нос.

- Тогда кто-нибудь только что о тебе думает, — заметил младший игривым тоном. Ловино сморщил лоб и собрался ему сказать, что это абсолютная ерунда.

Невозможно такое знать только от пару чихов. А ещё не было никого во всем мире кроме Феличиано, кто бы подумал о нём. Кроме Феличиано и ...

- Этого типа, — сказал Ловино невольно вслух. Только теперь он заметил, что целых два дня не видел испанца у своего дома. Это был настоящий рекорд, если учитывать, что Антонио почти два месяца подряд каждый день и при каждой погоде приходил к нему.

- Опять тот, с которым ты мне изменяешь? - поинтересовался Феличиано и получил за это по голове.

- Я же тебе сказал, чтобы ты не разговаривал, как будто мы любовники, идиот, — выругал Ловино хныкающего брата.

- Но братик, ты же никогда не говоришь о других людях. Ве~ а я-то думал, что я - единственный мужчина в твоей жизни, — сказал тот преувеличено-разочарованным тоном и положил лицо на ладони.

- Вижу, что обязательно хочешь синяк под глазом, — угрожал ему старший и дал кулаком по руке, на что тот подпрыгнул.

- Ой! Не надо меня бить, — завопил Феличиано. Ловино фыркнул и встал со стола.

- Сейчас выйду ненадолго. Я быстро, — предупредил он брата и направился к входной двери, сам не совсем понимая, почему он это делал, и, игнорируя вопрос Феличиано, куда он идёт.

Вообще-то Ловино всё это время надеялся, что эта пиявка по имени Антонио наконец оставит его в покое. Какого черта он тогда думал сейчас о нём и остро воспринял его отсутствие? В этом нет ничего хорошего, ведь никак не подходило к его характеру.

Но, несмотря на всё, он сейчас выходил из дома, только потому, что этот испанец два дня не показывался у него. Успокаивая себя отговоркой, что всего лишь шёл проверить, не убил ли тот себя в этот раз вместе со своим котом. Да, это было единственной причиной: удостовериться в том, что этот придурок ещё жив. Больше ничего.

Ноги быстрым шагом довели его до соседней двери. Он чувствовал себя полным идиотом за то, что вообще поплёлся туда, но тело почему-то не слушалось, и вот, когда пришёл в себя, он, уже ругаясь, стучал в дверь.

Через несколько минут та открылась. За это время Ловино мог бы успеть убежать и притвориться, что ему никогда даже не приходила в голову идея беспокоиться об Антонио. Но слишком поздно, тот уже открыл дверь и широко раскрыл глаза.

《Ловино! Что он здесь делает? А ещё именно сейчас, когда я его видеть не хочу.》

Услышав эту мысль испанца (что появилась в то же время, как открылась дверь), Ловино не мог иначе, чем нахмурится и ощутить какой-то странное недомогание, будто кто-то сильно надавил на его грудь.

Ну конечно. Каким же он был дураком, что пришёл, ведь никто никогда не радовался его видеть. Только Феличиано, но тот имел свои причины. Да, дураком. Как он даже на секунду смог подумать, что испанец обрадуется? Всегда одно и то же, надо было уже привыкнуть.

- А ... привет, Ловино, — поздоровался Антонио, и, будто кто-то нажал какую-то кнопку, улыбнулся. - Необычно, что ты приходишь ко мне в гости. Что-нибудь случилось? - спросил он спокойным тоном, наблюдая, как морщина между бровями итальянца углублялась.

《Нет, нет, нет ... уходи отсюда. Почему ты пришёл? Иди домой, сейчас же.》

- Нет ... ничего, — ответил Ловино в поисках отговорки. - Я просто в последнее время не видел Тортугу и подумал, что может быть тебе удалось в этот раз покончить с собой и с ним что-нибудь случилось.

Улыбка Антонио на миллисекунду стала слабее.

《Понятно, значит, кот тебе важнее, чем я. Уходи, дай мне дальше страдать в одиночку.》

- С ним всё в порядке, просто думаю, ему было неохота выходить из дому. Теперь я больше не забываю его кормить. Ещё что-нибудь? - Он разговаривал с ним как всегда, не показывая ни следа того, что на самом деле думал. Ловино ещё больше разозлился и почувствовал себя преданным... хотя не совсем понимал, почему.

Довольно часто он уже через это проходил. Этот момент, когда соображал, что доброта людей являлась всего лишь театром, что улыбки и добрые поступки были просто частью протокола... поэтому нечего было ему удивляться, что Антонио уже надоело притворяться, хотя пару дней назад его мысли выглядели совсем иначе.

- Нет, это всё, — ответил Ловино, не расслабляя лицо и также не отводя свой взгляд, в котором находилось что-то вроде недоверия, от Антонио.

- Ладно, тогда увидимся.

《Уходи и больше никогда не возвращайся. Хватит меня мучить.》

Антонио уже собирался закрыть дверь, но Ловино поспешил вставить руку и ногу в щель.

- Подожди! - крикнул он, слегка удивляя испанца, который остановился, не успев прищемить ему часть тела. Итальянец снова не имел понятия, что он вообще делал.

Парень глубоко, но тяжело вдохнул, немного поцарапал рукой дверь и так посмотрел на испанца, что тот вздрогнул и почувствовал себя ранимым. У него было ощущение, будто эти глаза шоколадного цвета проникали до самой глубины его душы.

- А ты случайно не хочешь мне что-нибудь сказать? - узнавал Ловино. Антонио испугался и моментально отвёл от него взгляд.

- Я? Нет ... - ответил он дрожащим голосом.

《Ещё как хочу! Столько хочу тебе сказать ... но будет совершенно напрасно, ведь ты же мне сто раз повторял, что тебе больше никто не нужен ... Чего тебя вообще интересует, что такой как я может тебе сказать? Ты же слишком занят с кем-то другим!》

- Уверен? - не отставал Ловино и стал давить на дверь, когда заметил, что Антонио снова попытался её закрыть.

- Ну да. А что ты хочешь от меня слышать? Это же ты, который пришёл ко мне. Со мной всё в порядке. - Испанец уставился на пол, но невозможно было не увидеть, как трудно являлось для него выговорить последнюю фразу.

- Не ври, — процедил Ловино сквозь зубы. Такую ложь он терпеть не собирался. Сосед наконец поднял голову, а на его губах снова появилась эта раздражающая улыбка.

- Я не вру, — отрицал он. - И не обижайся, но я считаю, тебе лучше пойти домой, думаю, тебя там кто-то ждёт. - Теперь Ловино окончательно начал кипеть от ярости и ударил кулаком об дверь.

- Ну и пусть! Мой брат может ещё подождать! Я не уйду отсюда, пока ты мне не скажешь, что с тобой происходит, — заорал он. Антонио странно на него посмотрел, будто не совсем понял, что только что услышал.

- Брат? - переспросил он с легким сомнением. - Значит, человек, который уже пару дней находится у тебя дома, твой брат?

- Да, ну и что? - не понял теперь Ловино.

《Как это ну и что?! Думаешь, я такой дурной, чтобы поверить, что твой брат спит с тобой в одной кровати и так тебя обнимает? Ты не умеешь врать, Ловино.》

- Ну просто ... как сказать ... Я думал, что это, скорее всего, твой ... - Но не успел он выговорить слово ”партнёр”, как был перебит.

- Братик! - звал Феличиано, который вышел на поиски старшего. Ловино быстро отошёл от двери и постарался казаться нормальным.

Антонио с широко открытыми глазами уставился на младшего. Теперь он вспомнил, что у Ловино на самом деле был брат, он же сам его видел тогда, в кафе. Но только сейчас заметил, как они были похожи друг на друга.

- Что-нибудь случилось? Ты никогда так не выбегал из дому, — спросил Феличиано, подошёл к Ловино, и, будто это - самая нормальная вещь на свете, обхватил брата руками за бёдра и положил подбородок на его плечо.

Так они казались больше любовниками, чем братьями, но их внешность не давала шанса сомнениям на то, что они родственники.

К удивлению испанца, Ловино никак не среагировал, не вырывался и не показывал отвращение, как бы обязательно сделал с каждым другим. Он этому второму парню позволял себя трогать, и, видимо, доверял ему ... точно так, как Антонио видел тогда, через окно.

Феличиано сложил руки на животе старшего и направил свои глаза миндального цвета на испанца, который, словно рефлексивно, выпрямил спину. Взгляд Ловино тем временем продолжал пронизать его насквозь, а второй брат ... смотрел на него хоть и невраждебно, но слишком интенсивно.

- Это мой брат, Феличиано, — представил Ловино и подвигал голову слегка в сторону, чтобы тот удобнее устроился на его плече.

- Ммммммм ... братик, что-то мне кажется, что я его уже где-то видел, — заметил Феличиано, не отводя взгляд от Антонио.

《Значит ... это на самом деле был его брат ... Он сказал мне правду! Какое счастье, всего лишь его брат.》

Теперь Ловино абсолютно не сомневался, что Антонио являлся для него настоящей загадкой, он не понимал ни слова того, что тот думал. Почему он сначала так злился, а теперь звучал вдруг таким облегчённым? Почему он так радовался, что Феличиано его брат? Что он хотел от него слышать?

- О-Очень приятно, меня зовут Антонио, я сосед Ловино, — сказал испанец, который выглядел спокойнее.

Но Феличиано не ответил, а вместо этого дальше глядел на него. Конечно, его взгляд отличался от взгляда Ловино, но был таким же глубоким. Младший будто тоже был в состоянии увидеть всё, что прятал Антонио. Тот немного разволновался.

- Пошли, братик, мы уже долго здесь стоим, а мне скоро домой надо. - Наконец Феличиано отпустил близнеца, но взял его за руку, как маленький ребёнок. Ловино не сопротивлялся.

- Ты уверен, что не хочешь мне ничего сказать? - узнавал он в последний раз, пока Феличиано тянул его за руку.

На этот раз улыбка Антонио была искренней.

- Уверен.

《Мне кажется, что я никогда в жизни не чувствовал такое облегчение. Каким же я был дураком. Прости, Тортуга, конечно, мы можем дальше ходить к Лови в гости.》

- ”Лови”? - пробормотал тот сквозь зубы, но не придал этому никакого значения, больше пытаясь понять содержимое этой мысли. Серьёзно, этот испанец был самым странным человеком из всех, с которыми он ”знакомился” и которых слышал за всю свою жизнь.

- Значит, ты его имел в виду, — сказал Феличиано по дороге к дому старшего. - Ну где же я его видел прежде? - пытался он вспомнить, качая их руки вперед и назад.

- В этом кафе, тогда, в городе ... он там тоже был, — ответил Ловино, не отпуская руку Феличиано, но стараясь, чтобы тот остановил движение.

- А да, теперь я вспомнил ... он был одним из тех людей, которые думали плохие вещи о тебе, — заметил Феличиано своим типичным весёлым тоном. Внезапно Ловино застыл и заставил остановиться и брата.

- Нет, Феличиано, тогда этот придурок меня ещё не знал. Не делай поспешные выводы, — поругал он его и снова двинулся в путь.

《Он мне не нравится.》

Услышав эту мысль брата, Ловино посмотрел на него. Феличиано прекрасно знал, что вывел его из равновесия и улыбнулся.

- Мне не нравятся люди, которые делают тебе больно, всё равно, знают они тебя или нет, — добавил он вслух и пожал руку Ловино, когда они наконец дошли до дома.

Ловино не любил эту сторону брата, эту, которая ему так напоминала самого себя. Феличиано отличался от него, он все ещё верил в людей ... но как только кто-нибудь, всё равно каким способом, был против Ловино, он становился точно таким, как и он ... в конце концов, они всё-таки близнецы.

Старший Варгас провёл вторую половину дня с размышлениями, он всё еще пытался найти причину странного поведения и мыслей Антонио. Ему трудно было поверить, что люди его называли ненормальным, если существовали такие, как этот испанец, которые за секунды противоречили самим себе.

Лучше бы ему сдаться и прекратить свои старания понять Антонио, но любопытство не оставляло его в покое и ужасно действовало на нервы.