2. Обессиленный (2/2)

— Порадуй меня, — он недвусмысленно опустил взор на ширинку джинсов. — Тогда поищу что-нибудь для тебя, — бесстыжая ложь.

В карманах было абсолютно пусто. Да и будь там хоть грамм, Вишня ни за что не расстался бы с ним за минет. Даже самый профессиональный. Ему было не впервой лгать другим для достижения своих целей, а угрызения совести никогда не тревожили его сон. И пока нервно сжимающая ладони школьница медлила с ответом, мужчина вновь посмотрел на Сару, которая не сводила с него своих оленьих глаз.

Заметив заинтересованность Вишни, Эмми оглянулась на зал, аккурат в ту сторону, где за баром сидел Майкл, отставляя третью по счёту кружку с белой пивной пенкой на дне. Ей хотелось убедиться, что никто их не увидит, хотя здешним посетителям вряд ли стало бы интересно, кто именно сегодня будет давиться членом Вишни под столом, расположившемся в самом тёмном углу заведения.

— Решайся, принцесса, — довольный собой, мужчина расплылся в кривоватой ухмылке.

В больном уме он уже представлял, что ублажать его будет отнюдь не новая знакомая, а малышка Тёрнера. Та самая, что со слезами на глазах просила её отпустить, когда попалась в ловушку; дура, которая посчитала, что кто-то может измениться; причина, по которой Вишне пришлось харкаться кровью. Он хотел отомстить и ей, и её бравому защитнику Майклу за свой позор перед Драконами; за вихрь смутных мыслей, что поселился в кудрявой голове.

Отомстить хотя бы в мыслях.

Всего лишь на мгновения прикрыв тяжелые веки, на тёмном полотне начали вырисовываться яркие картинки с главной героиней — Сарой, глупо хлопающей ресницами с солёными бисеринами на концах.

Кажется, принявшая решение девушка ему что-то говорила, но Вишня не мог разобрать ни слова. Да и не хотел. Задавала вопросы, однако ей было не суждено услышать ответы. Касалась, и всё же Дракону было плевать — как и где, ведь в пошлых фантазиях ему было куда увлекательней, потому что там он мог делать невозможное.

Чувства стыда не накатило ни когда он представил Сару перед ним на коленях, ни даже когда его ладонь сжала каштановые пряди на девичьем затылке, позволяя толкнуться до упора самостоятельно. Кураж охватил его тело, а внутри начало нарастать чувство всевластия.

Вишня хотел доказать, что праведность Майкла на свалке была лишь минутной, ведь сейчас он был совершенно бессилен, хотя его малышке была нужна защита. Что девушка сучоныша Тёрнера и сама не ангел во плоти, раз её тёмные глаза каждый раз так сладостно закатывались, стоило его бёдрам податься вперёд. Уверовать самому, что вся та брехня, сказанная ею, а после, подобно вирусу, распространившаяся на весь разум Дракона, была не значимее пыли на прикроватной тумбе.

Это был протест — его внутренний бунт и желание убедить свою прогнившую душу, что никаких перемен не грядет, ведь перемены — это всегда больно. Сара ему была ни к чему — обычная и глупая малолетка. Плюнуть на зародившуюся надежду и растоптать благородные порывы сопляка Майкла — вот какую цель он преследовал.

Даже несмотря на перепутанные мысли в голове и член меж влажных девичьих губ, Вишня почувствовал удар в плечо, который несколько раз повторился. Кто-то очень настойчивый обращался к нему:

— Вставай, бродяга. Этот клоповник закрывается.

Резко распахнув глаза, он первым делом глянул вниз, замечая стояк, но ни Сары, ни заключившей с ним уговор школьницы рядом не находилось.

«Они вообще тут были?» — сразу же подумал мужчина, ведь недавняя картина, представшая перед глазами, была очень даже реалистичной.

— Давай, Ви, погнали уже, — крепкая рука потянула его наверх, и Вишня наконец-то заметил Бурого. — Ты как вообще смог тут уснуть?

— Я не спал, — встав с нагретого дивана, он отмахнулся от Дракона. — Который час?

— Чуть после семи, — последнее, что послышалось в спину уходящего.

Путь до трейлера показался ему непривычно быстрым, а хмурые утренние виды никак не могли завладеть вниманием мужчины. Он шел на автомате, думая о своём, а когда остановился возле знакомой пошарпанной двери, даже не смог вспомнить, как тут оказался. Шагал ли он прямиком по дороге, мимо проезжающих и сигналящих машин, или топтал идеально ровные, выстриженные газоны домов — его не интересовало. Вишня концентрировался на ускользающем чувстве, что пик удовольствия прошёл, но его душа ещё не успела насытиться.

Жилая комната встретила его спёртым воздухом с еле различимыми нотками накануне выкуренных кристаллов. Возле кресла, на полу лежала стеклянная трубка, и, подняв её, Вишня нахмурился, рассматривая паутину трещин. Ему было жаль, ведь она досталась от давнего знакомого, который покинул Сентфор около пяти лет назад. Тогда Дракон тоже порывался уехать, но в последний момент накурился и передумал, а на память осталась лишь трубка и несколько маленьких пакетов амфетамина.

Он не задумывался над тем, удалось ли его знакомому изменить жизнь к лучшему, ведь и без того знал, что из этой грязи нет выхода. Смена городов и обстановки не вылечивает от наркозависимости. Это не что-то из вне — это внутри. Что-то в голове, что не позволяет выбраться наружу.

Кровь запульсировала в висках, а в глазах потемнело, заставляя откинуть обратно злосчастный предмет, навевающий воспоминания, и податься к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Облокотившись двумя руками о грязный подоконник с облупившейся краской, Вишня высунулся наружу, жадно делая вдохи.

«Много думать вредно для моего здоровья», — пробежало в мыслях, а следом в голову пришло решение проблемы с назойливыми картинками прошлого.

Быстро отряхнув ладони от мелких щепок и пыли, он оторвался от окна и последовал к шкафу, вынимая верхнюю полку целиком и садясь в кресло, чтобы рассмотреть содержимое. Первыми он в сторону отложил брикеты травы, следом отправились и яркие таблетки в потёртых зип-локах. В целлофановых пакетах шуршала бумага для самокруток, но Вишня всё никак не мог найти нужное.

— Да, блять, где же ты? — снова и снова повторял он шёпотом, пока в итоге не психанул, перевернув деревянную доску над столом.

С громким стуком на пол упал пистолет, еле заметный из-за количества упаковочного материала. Замерев на пару секунд, мужчина медленно присел на корточки, не касаясь, рассматривая старенький револьвер с крутящимся цилиндром и одним одиноким патроном в нём.

Может, это именно то, что он искал?

Пред ним снова предстал этот выбор: облегчить муки, приняв ещё немного, или унять боль раз и навсегда. Всего лишь одна пуля была способна покончить с затянувшимся кошмаром, ровно, как и одна белая полоса, расчерченная на потёртой столешнице. Здесь было только два возможных варианта, и Вишня никогда не искал других. Ему было плохо, что физически, что морально. Однако, если боль в теле ещё казалась терпимой, то угнетающие мысли из головы было выкинуть абсолютно невозможно.

Все потаённые страхи, горечь от недосягаемых мечт, неосуществившихся планов, недостигнутых целей, все разочарования и потерянное впустую время — всё это в одночасье всплыло наружу. Подобно зловонному гейзеру из крана на его кухне, всё самое тёмное из души поднималось наверх, да так стремительно, что остановить этот поток более не представлялось возможным.

Подлые серотониновые ямы всегда смиренно поджидали Вишню в конце пути, но стоило всего один раз дать слабину и позволить организму поглотить очередную порцию наркотиков, как подобное явление стало с заядлой периодичностью повторяться.

Здесь не было пути обратно. Засы́пал боль новой порцией порошка, и вот — это становится единственным действенным способом выжить. Жить в этом старом трейлере со спущенными шинами и протекающей крышей, из-за которой на грязном полу ежедневно образовывались лужи дождевой воды.

Он рыл эту яму себе сам — долго, упорно, непрерывно ища утешение в эйфории и убегая от проблем реального мира. Ему были по душе наркотрипы и яркие краски окружения. Ими он старался залатать рвущийся на части мир, но выходило с каждым разом всё хуже — криво, безобразно. Оставшиеся просветы дразнили своей небезупречностью, уговаривая принять ещё, закончить полотно этой совершенной картины, но чем ближе Вишня оказывался к непостижимому идеалу, тем сильнее его организм протестовал.

Теперь упадок сил преследовал отнюдь не только утром, но и позднее, пока красный шар солнца не перекатывался за горизонт. Он был истощен и телом, и душой, но погоня за мнимым удовольствием — «спасением», никак не прекращалась. Это стало больше, чем пагубной привычкой, оно стало частью его — ежедневным ритуалом саморазрушения, уничтожением того, что осталось от маленького мальчика, слепо верившего, что во взрослой жизни каждого ждёт незримое счастье.

Быстро утерев нос грубым рукавом куртки, Вишня снова взглянул на манящую возможность забыться, потеряться в мгновениях, а после снова умирать от презрения к самому себе. Переполняемый злостью на самого себя и очевидную слабость, завладевшую телом, он опустил руки на голову, пытаясь вместе с чёрными кудрями вырвать мысли и боль, что они приносили.

Он устал.

Этому должен был прийти конец — рано или поздно. И вот Дракон решил, что этот момент настал. Стоило лишь последний раз пересилить себя, не принять дозу, а выбрать, как он считал, правильный путь, проложенный свинцовой пулей от недр пистолета до влажного от испарины виска.

В одно рваное движение вперёд, огнестрельное оружие оказалось зажатым в руке. Даже несмотря на замёрзшие конечности, Вишня почувствовал прохладу металла — прохладу спасения из непрекращающегося ада. Одному лишь богу было известно, как измучена его душа, как сильно мужчина хотел покончить с этим раз и навсегда. Перестать чувствовать, слышать, видеть… существовать. Быть узником в самой мрачной темнице, которую сам же и возвёл.

— Давай, ссыкло, — дрожащими губами зашептал он. — Нажми на этот ёбаный курок…

Холодные капли пота стекали по морщинам над бровями, убегая на ровную переносицу и ниже, по щекам, к губам. От частого дыхания они разлетались влажным облаком перед его ртом. Стук сердца бил по ушам, а все мысли застопорились на одной навязчивой идее — убить себя.

— Ну же, просто сделай это! — прорычал Вишня, крепко сжимая пистолет в руке и чувствуя дуло у виска. — Давай!

Перед сильно зажмуренными глазами поплыли красочные пятна, а в их уголках собралась соленая влага. Руки охватил тремор, а палец, лежаний на затворе, никак не хотел сдвинуться.

— Блять! — в бешенстве, Вишня швырнул пистолет в стену, опрокидывая впереди стоящий стол. В воздухе легкой дымкой зависли остатки белого порошка, а пошарпанный пол застелили зип-локи, на которые тут же приземлился массивный ботинок мечущегося из стороны в сторону мужчины. — Сука, сука, сука!

Зарывшись пальцами в волосы, он широкими шагами мерил тесное пространство жилой комнаты, не обращая внимания на скатывающиеся вниз слёзы. Картинка помутнела, стала расплывчатой и единственное, что заставило его остановиться, было сильное головокружение, из-за которого он мешком осел вниз, подпирая спиной стену под открытым настежь окном.

Обхватив себя руками, он стал качаться из стороны в сторону, точно умалишенный. Сердце билось в груди так сильно, словно оно было готово проломить рёбра и вырваться наружу. Запредельный пульс, но он был.

А ведь всё могло сложиться иначе.

Перепуганным взглядом не взрослого мужчины — маленького мальчишки, Вишня смотрел на устроенный погром и словно только сейчас осознавал, в какой беспросветной заднице он находился. Минутой ранее он отказался от самоубийства, и не в первый раз.

Но ведь когда-то это должно было закончиться по-другому. Верно?

Сквозь мутную пелену слёз он заметил, как над его головой пролетел небольшой жучок, а после приземлился на валяющийся рядом револьвер. Это была яркая божья коровка, ползущая вдоль дула пистолета, и её красный цвет напоминал Вишне кровь, которой сейчас мог бы быть перепачкан трейлер, не остановись он в последний момент.

На ум сразу пришли детские воспоминания с расплывчатыми контурами картинки. Гуляя на улице, его всегда преследовали божьи коровки, а все вокруг говорили, что они приносят удачу. Смеясь тогда, он никогда бы не подумал, что эта удача ему когда-нибудь пригодится. Тот весёлый мальчуган даже не подозревал, кем станет. Какой будет его жизнь через десяток лет.

А сейчас он сидел здесь — на грязном полу в окружении наркотиков и не выстрелившего пистолета. Не о такой он жизни мечтал. Не такое будущее представлял, смахивая с плеч очередного красного вестника удачи.

И пусть это был лишь заблудившийся жук, ненароком попавший в отрытое окно трейлера, Вишня принял это как знак — самый чистый и верный. Его время ещё не пришло.

Пока что.