2. Обессиленный (1/2)

Неиссякаемый заряд энергии, подобно разряду тока, растёкся по телу Дракона, приводя в движение каждую клеточку тела. Ему хотелось бежать, куда глаза глядят, двигаться резко и быстро, танцевать широко и уверенно. Охватившее его чувство, словно море по колено, с каждой секундой всё больше кружило голову, которая явно искала проблем в эту ночь.

Всю дорогу до бара он без умолку трещал товарищам о желании куда-то сорваться и уехать: без вещей, денег, которых у него и так не было. Укатить на байке далеко и надолго, прожигая молодость в больших городах, среди тысячи незнакомцев — такая жизнь его прельщала намного больше. Вишня осознавал, что подобные гулянки быстро закончились бы либо передозировкой, либо ножевым ранением под рёбра в тёмной подворотне гетто, но серый и размеренный стиль жизни его убивал ещё сильнее, чем всё то дерьмо, что скрывали за собой мегаполисы.

Ему был нужен риск, адреналин, азарт, и он был готов зайти настолько далеко, насколько оно того требовало. Спокойная старость с тростью и сворой внуков совсем не входили в его планы. Он мечтал уйти из мира, сидя на подушках в опиумной курильне, перед этим перетрахав половину женского населения страны.

Грязно, бесстыже, смазано, безобразно — так он видел свой путь. И это вполне устраивало Вишню. Каждый раз ему удавалось найти некий кайф от мысли, что он собственноручно, своими же действиями уничтожает себя. Он никогда не чувствовал большей власти, чем в моменты, когда от его решения зависело — умрет он или нет.

Зачастую, Дракон себя обманывал, как и каждый прожигатель жизни, что это его судьба; что он принял её абсолютно и вполне доволен. Но это никогда не было так.

Когда случались передозировки, Вишня понимал это отчетливее всего: последняя извилина в мозгу включалась, а природные инстинкты и боязнь смерти выползали наружу. Однако со временем страх опять остывал. Истории о том, как главный кутёжник Сентфора балансировал на грани между следующей дозой и сырой землёй на крышке гроба, превращались в увлекательные рассказы, которые передавались из уст в уста среди Чёрных Драконов, и это заставляло Вишню сделать это снова — испытать расположение богини Фортуны и узнать, чем же закончится очередное утро — смертью или новым трофеем в виде эпопеи похлеще, чем у Гомера.

Спустя пару часов беспрерывного монолога мужчины о том, чем бы он занялся, уехав из маленького города, компания переместилась в центр бара, организовав смутное подобие танцпола и вытащив из-за столиков несколько разодетых девушек, чтобы двигаться под музыку стало чуточку веселее. Те, глупо смеясь, с радостью клали свои ладони на шеи Драконов, думая о том, какими же они крутыми казались в глазах сверстников. По коротким юбкам и яркому макияжу было сразу ясно, что девушки едва ли достигли возраста согласия, но это никак не смущало здешний контингент.

Владелец бара уже свыкся с тем, что почти каждый вечер заканчивался под вой сирен полицейских машин и плач одной из школьниц, которая переоценила своё желание дружить со взрослыми дядями. Почему-то в их подростковых умах мысль — заигрывать с пьяными парнями в кожаных куртках — казалась безобидной. Особенно, если они пришли вдвоём с подругой — это ведь железобетонный залог того, что ничего плохого случиться не может, а их девственность останется нетронутой.

Драконы никогда не стеснялись пользоваться наивностью таких девушек, а спустя несколько пропущенных в баре стаканов или пару дорожек белого порошка мутная грань между «очень плохо» и «немыслимо ужасно» стиралась начисто.

Льнущие ближе хрупкие девичьи тела ещё больше распаляли Вишню, и в его расширенных зрачках мелькали отражения манящих очертаний тонких шей, острых ключиц, длинных волос с запахом украденных у матери духов. Одной рукой он пробрался под ткань блузки привлекательной блондинки, а второй притянул ближе для поцелуя рыжеволосую стерву, которая слишком отчаянно качала бёдрами в поиске внимания.

Наконец-то всеохватывающее чувство превосходства вернулось к нему.

Приключившееся за день окончательно забылось, и единственное, что было внутри кудрявой головы — лёгкость: в движениях тела, языка и губ, в мыслях. Он не задумывался о завтрашнем дне, обещаниях разобрать бухгалтерию для Хилла, прескверном состоянии на утро — всех проблемах, с которыми предстояло столкнуться Вишне из будущего, но не тому, который сейчас танцевал в баре на окраине города.

Стараясь быть громче играющей музыки, девушка на третий раз смогла докричаться до Дракона, ладони которого переходили границу дозволенного:

— Может, сядем поговорить?

— Поговорить? — улыбнувшись, он притянул рыжую ближе. — О чём, принцесса?

— Мы могли бы познакомиться, как нормальные люди. Обсудить…

— Пошли, — недослушав, он сделал шаг в сторону столиков.

До предложения спутницы занять место на диване усталость в ногах была абсолютно незаметной, но сейчас ощущалась отчетливее, чем касания холодных пальцев к миниатюрной ладони девушки. Выбрав самый дальний угол, пара опустилась на шершавую обивку в паре сантиметров друг от друга.

— Как тебя зовут?

— Вишня, — зачесав назад мокрые от пота пряди волос, он на секунду прикрыл веки, а после снова посмотрел на собеседницу.

— А если серьёзно? — она придвинулась ближе, растягивая губы в улыбке. — Я Эмили, но для тебя просто Эмми. Так меня называют друзья.

Не сдержав пренебрежительной ухмылки, он закатил глаза, а после протяжно выдохнул в сторону новоиспеченной подружки:

— Мне не нужны друзья, принцесса.

Часто хлопая глазами, она застыла в ступоре, пока Вишня окидывал взглядом её озадаченное лицо. Эта девичья наивность его невероятно забавляла.

— Потому что я младше, да? Думаешь, ты слишком крутой, чтобы общаться с малолеткой?

— Именно так, — густые брови слегка приподнялись, а на лице появилась снисходительная улыбка. — Ты глупая школьница, которая забрела в компанию взрослых дядечек, и совсем не понимаешь, что с тобой может случиться. Ты наврала матери, что останешься с ночёвкой у подружки, нашла самое короткое платье в шкафу, увидев которое, твой дед перевернулся бы в гробу и восстал бы из мертвых, чтобы отвести внучку в монастырь.

По мере его рассказа, девушка всё больше хмурилась и начала ёрзать на диване, желая сказать что-то в ответ — как-то убедить грубияна, что он не прав, но проблема заключалась в том, что всё было именно так. От сознания этого становилось неуютно, обидно, стыдно.

— Ты уже наверняка успела выпросить у кого-то из Драконов сделать несколько глотков виски, потому что бармен послал тебя с твоей просьбой налить. Я прав?

Ответа не последовало.

— Какие вы предсказуемые, мне даже не верится, — он рассмеялся, откидывая голову назад. — А теперь ты надеешься, что мой к тебе интерес вполне может остановиться на задушевной беседе и статусе «лучшие друзья». Господи, да я как будто в подростковый сериал попал!

Поджав губы, девушка продолжала молча наблюдать за потешающимся над ней Вишней. Каждое его мерзкое слово было правдой, которую она не могла изменить… здесь. Но что насчёт другой реальности? Той, в которой прибывал её проницательный, но абсолютно недипломатичный собеседник.

— Ты принимал что-то?

— А по мне не видно? — его уголки губ взлетели вверх.

— Видно, — фыркнула она. — Зрачки размером с полтину<span class="footnote" id="fn_32294209_0"></span>, руки холодные, говоришь, не затыкаясь.

Вишня лишь покачал головой, но после заприметил странный блеск в тёмных глазах напротив. Нервно облизав губы, девушка отвела взгляд и сказала чуть тише:

— И как… ощущения?

— Улётные, принцесса, — от промелькнувшей в голове шалости Дракон довольно усмехнулся. — Хочешь попробовать?

Её согласие было для него очевидным. Излишняя заинтересованность во взгляде и чрезвычайная осведомленность в поведении принявшего наркотики дали ответ даже раньше, чем скромный кивок головы школьницы.

Когда-то Вишня начал точно так же — ему было интересно узнать другую сторону мира — сочную и лишенную бед. Сначала это казалось легкодоступным способом отдохнуть, снять стресс и раздражение, но уже спустя пару месяцев он стал зависим от другой реальности.

Глубоко внутри он был уверен, что способен бросить, перестать себя убивать, но с каждой следующей дозой эта вера улетучивалась. Редкое выкуривание косяка травки со временем переросло в ежедневное употребление, а таблетки экстази потеряли свой статус «праздничного» развлечения.

Теперь каждый его день был как праздник — сначала шутки и громкая музыка, ночью одноразовые партнёры, а на утро похмелье, которое переживалось всё сложнее.

Истощенное тело с явной худобой и нездоровой бледностью подавало Вишне сигналы, но он их не слушал. Игнорировал сточенные друг о друга зубы, вечную тошноту, усталость и боль в голове. Не обращал внимания на апатию, чрезмерную агрессивность, а иногда, когда его никто не видел, плаксивость.

Он идентифицировал эти муки как плату. Символическую цену, которую должен заплатить каждый, кто хочет сбежать в параллельную вселенную, что по всем параметрам превосходила ту, где Вишне не было места. Было некомфортно. Одиноко.

Из размышлений о прошлом его вырвал очередной толчок в плечо и слегка раздраженный голос Эмми:

— Эй, ты здесь вообще? — наконец-то увидев в глазах собеседника толику осознанности, она в третий раз повторила вопрос, который Вишня игнорировал. — У тебя есть с собой что-то?

— Возможно, — его мутный взгляд оценочно пробежался по изгибам тела рядом сидящей школьницы, а после вильнул в сторону и зацепился за танцующих в баре девушек. — Но бесплатным бывает только сыр в мышеловке.

— Сколько ты хочешь?

Дракон еле расслышал сказанное, но не из-за громкой музыки, в ритм с которой билось сердце, а из-за огромных карих глаз, которые он совсем не ожидал увить в толпе. Пару раз моргнул, но морок не рассеялся — в центре бара стояла девушка Майкла, раскачивая бёдрами в такт мелодии и прожигая его взглядом.

Слегка нервно сглотнув, Вишня свёл брови к переносице и вновь обернулся к рыжей:

— Ты хочешь дозу?

Слова прозвучали серьёзней предыдущих, из-за чего Эмми чуть замялась с ответом, но всё же прошептала тихое:

— Да.