Глава 18. Запирая прошлое, отпираешь будущее (1/2)

Айбике

Я не сразу поняла, что именно произошло. Все закрутилось так быстро, и было сложно уследить за всем. Последнее, что я помнила, как обмякла на руках Берка и рухнула вниз.

Теперь же я ощущала ноющую боль в области плеча, тяжесть на глазах и шум в голове. Но возможно шум не в моей голове, а где-то снаружи. Мне было сложно понять, когда мозг почти не мог думать. Хотелось спать.

Через какое-то время мой разум вновь включился, и, кажется, мысли стали более отчетливыми. Я начала задаваться немыми вопросами, не имея возможность озвучить их вслух. Где я нахожусь? Что с Берком? Почему мне сложно пошевелиться даже на миллиметр?

— Госпожа Айбике, вы слышите? Вы понимаете, что я вам говорю? — послышалось откуда-то.

Снова захотелось спать. Я решила вздремнуть ненадолго. Я устала.

— Госпожа Айбике, вам нужно прийти в себя. Постарайтесь сосредоточиться.

Кто это? Почему он не может отстать? Мне жизненно необходим сон. Хотя бы на пятнадцать минут. Да, пятнадцать минут, и я обязательно встану. Еще немного.

— Прошу вас, попробуйте открыть глаза. Знаю, что это сложно, но вы должны пересилить себя, — настаивал незнакомый голос.

Ладно. Я открою глаза и тут же закрою, чтобы от меня отстали.

А это не так просто. Веки будто свинцовые, абсолютно не поддаются. Удалось только с попытки четвертой, и то не полностью. Почему так светло? Хочется снизить яркость.

— Прекрасно, вы отлично справляетесь. Еще немного.

Потихоньку я начала улавливать очертания силуэтов, и вскоре увидела, что со мной разговаривал пожилой седой мужчина в белом халате. Белый халат. Он врач? Я в больнице? Неудивительно, что я чувствую себя отвратительно. Должно быть, по этой причине я здесь.

Я захотела спросить, что со мной, но мой язык не слушался. Как вата. Еще губы пересохли. Наверное, я отвратно выглядела.

Аллах, как же хочется пить.

— Возможно вас беспокоят головные боли, мы дали вам сильнодействующие препараты…

Головные боли это то, что меня беспокоило меньше всего. Дайте мне воды и отрежьте мне руку вместе с плечом. Невозможно терпеть.

— Постепенно вы сможете полностью прийти в себя, а пока вам следует отдыхать. Иногда я буду к вам заглядывать…

Больше я ничего не расслышала, а затем и совсем отключилась вновь.

***</p>

Спустя два дня мне стало легче, и я уже могла самостоятельно передвигаться по палате. Мне приносили еду и напитки, несколько раз в день приходили медсестры и проверяли мое состояние. Проблема была в том, что лежать в одиночестве было очень скучно. Все, что я могла делать, это есть и смотреть телевизор, который, слава Аллаху, у меня был. Врач пояснил, что несмотря на удовлетворительные показатели, лучше мне пока побыть без посетителей.

На пятый день я была готова лезть на стену от отчаяния. Я сходила с ума наедине с собой и своими вопросами. Как там моя семья? Знают ли мои родители, что я здесь? Судя по уровню сервиса и оснащению больницы, в которой я находилась, меня сюда привез Берк. Он в порядке? А как Огулджан? Я видела его среди толпы. Он не ранен?

Я не помнила момента, когда мое плечо пронзила пуля, достаточно отчетливо. Врач сказал, что это последствие препаратов, которые притупили некоторые мои воспоминания, но потихоньку они вернутся. К сожалению, силы лекарств не хватило, чтобы полностью убрать болевые ощущения, и рана постоянно ужасно ныла. Я не могла спокойно спать и пользоваться рукой, и это меня раздражало даже больше одиночества.

Иногда я пыталась вздремнуть днем, чтобы компенсировать недостаток ночного сна, и когда я в очередной раз прилегла, выключив мешавший моей цели телевизор, в дверь постучали.

Медсестры всегда приходили очень вовремя.

— Войдите, — крикнула я, протирая уставшие глаза.

Это были не медсестры.

— Систер!

— Огулджан? — рефлекторно вырвалось у меня.

Я бы узнала голос брата даже будучи без сознания.

Огулджан осторожно закрыл дверь и подошел ко мне, не переставая улыбаться. Он выглядел… целым. Ни царапины. Это хорошо.

— Фух! Я боялся, что ты будешь выглядеть совсем плохо. А ты в целом ничего для моей сестры, — он присел напротив моей кровати.

Я искренне надеюсь, что дурацкое чувство юмора не передается генетически.

— Я тоже рада тебя видеть, мой дорогой братец, — возможно это было произнесено с долей саркастичности.

— Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — уже более серьезно спросил он.

— Нормально. Насколько возможно в моей ситуации, — я натянула улыбку.

Огулджан закивал, рассматривая меня, в особенности перебинтованное плечо.

— У меня не так много времени. Хотел убедиться, что ты выздоравливаешь, — он почесал затылок. — Вообще-то, я планировал принести тебе что-нибудь вкусное, но тут и так какой-то пятизвездочный отель. Мне сказали, у тебя все есть.

Убедившись, что Огулджан не пострадал, мне очень хотелось спросить, как там Берк. Он был совсем близко, когда в меня стреляли. Возможно, когда я потеряла сознание, были еще выстрелы.

Но я помнила то, как относился Огулджан к Берку, и я не была уверена, что мой брат даст мне тот ответ, который я хочу получить.

— Как… родители? Почему они не пришли? — с деланно скучающим видом задала вопрос я, теребя пальцы в попытке отвлечься.

Глаза Огулджана забегали, словно он что-то натворил. Черт. Он что-то натворил.

— Огулджан?

— Они не знают. Я не сказал, что с тобой и что ты здесь.

Смешок сорвался с моих губ. Потрясающе. Мы наступаем на одни и те же грабли.

— Тебе не хватило прошлой истории с папой?

— Айбике, послушай… — он попытался меня прервать.

— Что ты вообще им сказал? Они же не могли заметить моего отсутствия…

— Они не дома! — воскликнул он. — Они уехали.

Я оторопела. Папа был на лечении. Он не мог это оставить. Да и куда было ехать? Или их все же заставили вернуться в клан? Тогда что тут делал Огулджан? Ждал, пока я поправлюсь, чтобы вернуться со мной?

— Я не хочу обратно к Джихану, — тихо, но твердо сказала я.

— Что? — Огулджан был в недоумении.

— Разве они не уехали, чтобы присоединиться к клану вновь?

Он рассмеялся, сильно выдохнув.

— Представить не могу, как ты дошла до этой идиотской мысли. Правда, сестренка, эти врачи что-то сделали с твоим мозгом. Хотя ты и до этого не блистала…

— Огулджан! — я начинала терять терпение.

— Ладно, ладно, — он вскинул руки, показывая, что сдается. — У папы хороший прогресс в реабилитации. Есть чувствительность в обоих ногах, но чтобы восстановить способность двигаться, потребовалась операция. Они уехали в Германию. Вернутся через два месяца.

У меня перехватило дыхание. Операция. Германия. Два месяца.

Папа сможет ходить. Он встанет.

— Но к-как? Как это… Я не понимаю. Почему мне раньше не сказали? — возмутилась я.

— Мы хотели, но твой лечащий врач сказал, что наше присутствие может негативно сказаться на твоем восстановлении. Сегодня он дал добро на короткую встречу.

Я все равно не могла поверить. Я даже не знала, радоваться ли мне за родителей или проклинать врача и Огулджана за то, что столько времени я ничего не знала.

Может он пытается меня успокоить? Выдумал эту историю, чтобы не тревожить мои нервы, как и предписывал старик в белом халате?

— Это какой-то бред, — я отказывалась принимать это. — Операция в Германии? Ты думаешь, я такая дурочка? Для этого нужны документы, визы… Оформление не происходит так быстро! А деньги? Это бы стоило состояния! Еще и в такое подходящее время — именно тогда, когда нужно скрыть, что меня вновь похитили!

— Давай ты немного успокоишься. Наверное, нам стоило…

— Нам? — переспросила я.

Я не сразу уловила, что Огулджан уже не в первый раз использует “мы”.

— Берк? — с опаской предположила я.

Огулджан вновь рассмеялся. И кивнул.

Берк жив и должен быть в относительном порядке. Это принесло облегчение.

— Кто же знал, что он… Ладно, — Огулджан откашлялся, по-прежнему улыбаясь. — Мы поняли, что не сможем долго обманывать родителей, поэтому мы поставили их в те условия, которые были выгодны нам. Точнее, это сделал Берк. Я лишь помог с мелочами. Папе действительно была нужна операция, но в Стамбуле ее бы сделали не так хорошо и не так скоро.

— Он оплатил операцию?

— И перелет, и проживание, и реабилитацию после, и все остальное. Потратил кучу денег.

— А документы?

— Я же сказал, потратил кучу денег. Ну еще и позвонил кое-куда. Ты можешь спросить у него потом сама.

Я пыталась переварить полученную информацию, но ее было слишком много, учитывая, что у меня почти не было контакта с внешним миром последние несколько дней.

— Кое-что спрошу, — начала я. — Я думала, что ты его не выносишь. Последний раз, когда мы разговаривали, ты бросался оскорблениями, — напомнила я.

— Систер, люди ошибаются. Я, что, не человек? Не могу совершить ошибку? — с абсолютно невинным лицом пробормотал он.

Мне до покалывания в пальцах захотелось запустить в Огулджана подушку.

— Значит, мои слова не так убедительны в сравнении с деньгами Берка?

— Я не сказал, что я был совершенно не прав! — возмущенно крикнул он. — Дело не в деньгах. Просто… Я буду следить. Не думаю, что он причинит тебе вред, но он не святой.

— Мы тоже.

Огулджан вздохнул, кивая головой.

— Ладно. Думаю, мне пора. А то тут очередь к тебе, не буду задерживать людей. Я зайду к тебе завтра, — Огулджан поцеловал меня в лоб и направился к выходу.

— Очередь? — спросила я, но мой вопрос повис в воздухе.

Огулджан уже успел покинуть палату. Я откинулась на спинку кровати, размышляя.

Родители уехали. Брат ушел. О какой очереди шла речь? Должно быть был Берк, но кто еще? Дорук, который хочет в очередной раз прочитать лекцию о том, чтобы я не бросала его друга?

Дверь открылась без стука. Я не успела сообразить что-либо еще, когда подняла голову и столкнулась взглядом с человеком, которого не надеялась больше увидеть.

— Селин?

Слезы моментально накопились, оставаясь каплями на ресницах. Глаза тут же стали влажными.

Подруга тоже не сдержала слез и тут же подбежала ко мне, присаживаясь на край кровати и обнимая меня. Она задела больное плечо, отчего я застонала.

— Ох, прости, я такая неосторожная! — воскликнула она.

— Все нормально, — отмахнулась я. — Что ты тут делаешь? Как ты здесь оказалась?

Селин выглядела по-другому. Минимум косметики, никакого лоска. В простых джинсах и футболке и с небрежным хвостом она больше была похожа на школьницу. Я не могла припомнить, чтобы я когда-либо видела Селин такой. А ее взгляд был таким потускневшим. Это было непривычно.

— Долгая история. Лучше скажи, как ты? Мне сказали, что в тебя стреляли, — взволнованно произнесла она.

— Как видишь. Но мне уже легче. Думаю, скоро я выпишусь.

Я лукавила. Мне не говорили, как скоро я смогу покинуть больницу, но я не посчитала нужным давать Селин лишний повод для тревоги.

— Это хорошо. Было бы невыносимо потерять и тебя, — она взяла меня за руки, по-прежнему сидя рядом со мной. — Хотя… Мы уже потерялись, когда я уехала отсюда.

— Мы не потерялись, — горечь в ее словах задела меня. — Теперь мы снова вместе и можем вновь общаться как подруги!

— Ох, Айбике, прости. Наверное, мне следовало тебе сказать сразу, — она прикусила губу, прежде чем, наконец, признаться. — Дорогая, мы больше не увидимся.

Сердце пропустило удар. Нет. Пожалуйста. Нет. Я отчаянно замотала головой.

— Нет.

— Мне жаль, но я здесь, чтобы попрощаться окончательно. Мне очень жаль, — с грустью в голосе сказала она.

— Почему? Да, ты уехала, но мы могли бы переписываться, созваниваться, присылать фотографии…

Селин поправила хвост на голове и, задумавшись на секунду, произнесла:

— Я не вправе тебе раскрывать все детали, но постараюсь объяснить. После твоего… Эм… Все в порядке? Я имею в виду, могу ли я называть вещи своими именами?

Я сразу поняла, о чем идет речь. Она думала, что произошедшее со мной меня как-то травмировало.

— Да. Проблем нет.

— Так вот. После твоего похищения нам пришлось покинуть Стамбул. Но возникли еще проблемы. Папа умер.

— Я знаю. Мне очень жаль. Я соболезную, — на этот раз я взяла ее руки в свои в призрачной попытке забрать часть боли себе.

— Спасибо. Наверное, я догадывалась, что так будет. Все догадывались, но Джихан не хотел в это верить. Как я потом поняла, он во многое отказывался верить, — Селин обреченно опустила голову. — В общем, он натворил дел. В итоге после смерти папы клан почти сразу распался.

— Распался? Вы же уехали. Не все, но часть.

— Поначалу так и было, но довольно быстро все разбежались кто куда. Джихана не воспринимали всерьез. У нас не было территории, чтобы защищать. Не было бюджета, чтобы обеспечить людей. Нам не хватало денег, чтобы обеспечить даже себя.

В общем, “Титаник” пошел ко дну.

— Я не представляю, как ты это преодолела, — призналась я.

— Это тяжело. Проживать все и не иметь возможности исправить. Хотя, знаешь, наверное, мне это было нужно, чтобы окончательно повзрослеть.

Селин пыталась скрыть весь спектр чувств, которые она испытывала, но я видела. Ей было страшно, очень страшно даже мысленно возвращаться в те дни, когда она едва похоронила отца и потеряла свою прежнюю жизнь. Ей было одиноко. Навряд ли Джихан смог дать ей необходимую поддержку, а меня не было рядом. Она чувствовала отчаяние, когда теряла все. Отца. Подругу. Свое положение. Привилегии. У нее оставался только ее брат.

— Ты сказала, что Джихан натворил дел?

Селин поспешно кивнула, выдохнув.

— Понабрал долгов у кое-кого. Под бешеный процент.

Я выругалась в мыслях. Как он мог поступить так безответственно?

— Однажды они вломились в дом, где мы скрывались какое-то время. Забрали то, что у нас оставалось. Жестоко избили двух солдат, которые все еще оставались с нами. У нас не было возможности вылечить их от травм, и они вскоре умерли.

Моя голова готова была взорваться, но я не рискнула прервать рассказ Селин. Если она смогла это пережить, я смогу это как минимум выслушать.

— У нас был только один выход. Мы связались с родственниками мамы. Они готовы нас принять при условии, что мы оборвем все старые контакты. Нам придется сделать новые документы и покинуть Турцию. Попробовать начать жизнь с нуля.

Я не знала, что могу сказать Селин, чтобы облегчить ее состояние. Мне было больно видеть ее такой уязвимой. Я бы многое отдала, чтобы вернуть ее в прежнее состояние, когда улыбка не сходила с ее лица, а глаза вечно сияли искрами.

— Мне так жаль, что я не смогла быть рядом, — наконец, произнесла я, прижимая подругу к себе.

— Я уже не надеялась увидеть тебя вновь, — она выпрямилась и странно усмехнулась. — Но твой… Кхм. В общем, он умеет убеждать. Я даже немного завидую.

Я застыла. Твою ж…

— Ты имеешь в виду Берка?

— Ты же не думаешь, что я прилетела сюда с помощью волшебной палочки? Дорогая, я не Гарри Поттер, — Селин впервые искренне засмеялась.

— Но как? Я не понимаю… — растерянно пробормотала я.

— Я тоже не понимаю, как он нас нашел, ведь мы скрывались на другом конце страны. Джихан был вне себя от злости. Я думала, они вообще друг друга прикончат.

Я не могла сказать, что меня поразило больше — то, что Берк отправился черт знает куда, чтобы привезти Селин в Стамбул на десять минут, или то, что он не застрелил Джихана на месте.