Глава 7 (1/2)

Немыслимо.

Даже зная Геллерта, даже учитывая все его прошлые преступления, в то, что он готов развязать самую настоящую полномасштабную войну лишь затем, чтобы доказать волшебникам свою правоту, верилось с трудом.

Альбус не поверил бы, если б не увидел сам.

Не услышал, как легко Геллерт рассуждает о «приемлемых» потерях, о правильно сформированном впечатлении и вовремя опущенном занавесе, так, словно речь шла о пьесе, которую он собирался режиссировать.

Для него вся жизнь - сплошная театральная постановка. Война и смерть - тем более.

Покинув Министерство лишь ближе к ночи, Альбус, изнуренный и морально раздавленный неоднократным проживанием и анализом воспоминания Лизы Вуд, забрел в Дырявый котел и заказал самый крепкий кофе, который Оливер мог предложить. От ужина отказался. Аппетит обещал вернуться еще не скоро.

- Сбегай в подсобку, Том, и принеси кофе, - крикнул Оливер мальчику на ящике с брюквой, увлеченно исследующему языком лунку выпавшего переднего зуба. И, проводив Альбуса почтительной улыбкой, свистяще шепнул вдогонку. - Тот, который хороший!

В этот час в Дырявом котле было уже не особенно людно, но все же не настолько, чтобы появление Альбуса привлекло повышенное внимание, так что, заняв дальний столик у закопченной свечами стены, он позволил себе обессиленно уронить лицо в ладони.

Самое удручающее во всем этом было то, что, даже зная план Гриндевальда досконально, помешать ему будет крайне нелегко. Слишком глубоко тот успел засесть в умах влиятельных волшебников, слишком густой и крепкой стала паутина его интриг. Министерства, древние магические семьи, даже маглы поддерживали его! Причем лишь малая часть - из страха. Блеск и величие мечты, которую Геллерт так умело преподносил людям, в досягаемость которой заставлял фанатично поверить, ослеплял, гипнотизируя и буквально лишая способности к сопротивлению. За столько лет Поиска в погоне за Старшей палочкой Геллерт так и не понял, что именно умение очаровать - самое смертоносное его оружие.

Но это и к лучшему. Как и то, что у меня, похоже, к нему иммунитет.

Так утешал себя Альбус, массируя веки до красных пятен в глазах и не глядя кивая Оливеру, когда тот с тихим звяканьем опустил на стол кофейник.

Лиза Вуд точно знала, к кому обратиться. Каким бы эгоистичным ни было ее желание отомстить за брата и спрятать дочь, на деле ее поступок спасет куда больше жизней. Тысячи, может, сотни тысяч? Какую жертву Гриндевальд сочтет достаточной?

Не важно.

Он не позволит этому случиться.

Звук заполняемой чашки заставил Альбуса вынырнуть из темного омута тревожных дум и вымученно улыбнуться:

- Не нужно, Оливер, я сам…

Придвинув к Альбусу испускающую горячий пар чашку и блюдце с треугольником сэндвича, сидящий напротив незнакомец покачал головой без какого-либо читаемого выражения. За его спиной Оливер отчитывал за что-то мальчишку без переднего зуба.

Отчего-то Альбус насторожился.

- Добрый вечер, - произнес он скорее с вопросительной интонацией, в сущности имея в виду - «мы разве знакомы?»

Все еще ничего не говоря, мужчина медленно поднял ладонь, давая понять, что не представляет опасности, а затем направил волшебную палочку на свое лицо. Помутившись словно отражение в запотевшем зеркале, оно вдруг сменило черты, повторяя облик на многочисленных, уже ставших привычным элементом декора министерских листовках. Гладкие темные волосы, орлиный нос и непроглядно-черные как коридоры заброшенного дома глаза из-под навеса тяжелых бровей.

Альбус выхватил эбеновую палочку под столом:

- Не стоило приходить сюда сегодня, господин Багров. Я очень, очень не в духе!

Разумеется, Гриндевальд узнал, что Лиза предала его, сразу же, как только был нарушен обет, но все ж таки как быстро он среагировал!

- Я здесь, чтобы передать послание, мистер Дамблдор, - наконец, разлепил тот губы, с которых потек низкий, тягучий как патока голос. - И только.

- Кажется, Вы не поняли, - расправляя плечи и откидываясь на спинку стула, усмехнулся Альбус в нехарактерно жесткой для себя манере. Направленная на собеседника эбеновая палочка выразила свою готовность волной ободряющего тепла. - Мне нет никакого дела до послания. Я намерен обезоружить Вас и доставить в аврорат. Тут недалеко.

- Что ж, у меня действительно нет шансов против Вас, мистер Дамблдор, - ничуть не смутившись, кивнул Багров. Черная пустота его глаз, не тронутая ни страхом, ни удивлением, ни какими-либо другими эмоциями, вызывала невнятный, но весьма ощутимый дискомфорт. Будто то был не человек, а лишь его оболочка. - Однако, смею Вас заверить, прежде чем Вы одолеете меня, я успею разрушить это заведение до основания. Жертв, - тут он проводил глазами Тома, резво пронесшегося мимо с двумя бутылками эля, - будет много.

Атакующее заклинание застряло у Альбуса в горле. В отличие от Гриндевальда Багрову не был свойственен блеф. Он предпочитал быстро переходить от слов к делу, в частности - от угроз к их исполнению.

Чудовищным усилием воли Альбус осадил себя, заставив успокоиться. В конце концов, победить можно не только лишь грубой силой.

- В таком случае, я Вас внимательно слушаю.

- Все, что Вам следует знать, - понимающе ухмыльнувшись, что, впрочем, совершенно не затронуло его глаза, Багров выудил из внутреннего кармана мантии визитную карточку и придвинул ее к Альбусу длинным ногтем указательного пальца. - Здесь.

Альбус опустил взгляд, и тут настала его очередь насмешливо хмыкнуть. Написанные летящим острым почерком слова «Когда начнется грядущий год - там, где начался век нынешний» были попросту лишены смысла. Для любого кроме своего адресата.

Неужто Гриндевальд не доверяет даже своему цепному псу?

- Сдается мне, хозяин уже не так уверен в Вашей преданности, господин Багров, - буднично заметил Альбус, небрежным взмахом палочки проверяя визитку на предмет черной магии. Но единственным, что нес на себе прямоугольник белоснежного картона, были чернила и предложение встретиться. - Раз понизил до почтовой совы. Или совы в Форстау в дефиците?

Если это сравнение и задело Багрова, вида он не подал.

- Вы наивно полагаете, что заполучили ценную информацию, мистер Дамблдор. Однако, наш план находится на той стадии, когда сорвать его практически невоможно, а расположение Нурменгарда все равно вскоре стало бы общеизвестно. Так что Вы лишь немного опережаете передовицы газет, не более.

Ага, и именно поэтому Гриндевальд вдруг засуетился о встрече.

- Есть еще одно знание, которым я обладаю, - вежливо улыбнулся Альбус, почувствовав, что движется в правильном направлении. - Я знаю Геллерта. И то, как он не выносит, когда его планы идут под откос из-за ошибок вовлеченных лиц. А ведь побег мисс Вуд далеко не первая Ваша ошибка, мистер Багров, не так ли? - чтобы не выдавать себя, Альбус не стал напрямую упоминать Воронцова и, как ему думалось, неудавшуюся попытку сместить Геллерта чужими руками. Но если его догадка верна, сейчас у Багрова что-то неприятно ёкнуло. - Как Вам кажется, долго ли еще Гриндевальд будет терпеть Ваши промахи, особенно при наличии многообещающей альтернативы? Предположу, что верность мадемуазель Розье сегодня сильно взлетела в цене.

По тому, как резко с лица Багрова испарилась ухмылка, Альбус понял, что попал прямо в точку. В болевую точку.

- Осторожно, мистер Дамблдор, - зловеще предупредил тот. - Хоть вступать с Вами в прямую конфронтацию запрещено, мне кажется, Вы будете страшно огорчены, если что-то… неприятное случится с Вашим братом, - в плоских глазах Багрова впервые что-то блеснуло. - Или той магловской сучкой.

Только воображение, нарисовавшее Мартѝн, дающую ему крепкую затрещину тяжелым каблуком своей туфли, помогло Альбусу не сорваться и не сотворить с Багровым нечто похуже. После того, что на его глазах произошло с Лизой, ему хотелось схватить того за грудки и хорошенько встряхнуть, закричать, что мать его ребенка несколько часов назад постигла одна из самых жутких смертей, которую только способен вообразить человеческий разум! Но с тем же успехом он мог взывать к совести кофейника.

В каком-то смысле Багрова Альбус презирал даже сильнее, чем Гриндевальда.

- Так понимаю, на этом у Вас все? - холодно поинтересовался он, внутри плавясь от гнева.

- Пожалуй, что да, - кивнул тот, вновь набрасывая на себя чужую личину. - Не стану Вас задерживать.

- И Вас нисколько не волнует судьба Вашей дочери? - осведомился Альбус, провожая его неприязненным взглядом.

- Вы ведь о ней позаботитесь, мистер Дамблдор, - бросил Багров прежде, чем уйти. - Приятного аппетита.

Альбус низвел сэндвич до атомов.

***</p>

В какой-то момент Альбусу пришлось без лишней скромности признать, что он давно уже стал тем самым мудрым взрослым, к которому обращаются за советом в минуты трудностей и неразрешимых дилемм. Ученики, учителя, даже директор Диппет не пренебрегал возможностью посовещаться с Альбусом на тему тех или иных административных решений. И это не говоря уже о научном сообществе, где имя Дамблдор прочно обосновалось в списке постоянных членов ученой комиссии. И точно не о помощи аврорату. Здесь вообще действовала государственная тайна.

Но что было делать, когда час великих испытаний наступал для него самого?

В такие моменты Альбус благодарил Мерлина, что у него есть Фламели.

- Не знаю, что и думать. Я… и представить не мог, что он зайдет так далеко! - в сердцах воскликнул Альбус, шагая взад-вперед вдоль обеденного стола под сочувственными взглядами Рене и Николя. - Но воспоминания настоящие, я проверил. Гриндевальд действительно собирается спровоцировать маглов на войну. И не очередную разборку между соседними государствами, нет, он постарается, чтобы конфликт затронул как можно больше стран. Ему нужно кровопролитие и разрушения. Чем больше, тем лучше. И нагляднее, - Альбус в с горечью покачал головой. - Это будет демонстрация опасности невмешательства волшебников, о которой он твердил столько лет. Авантюра полностью в его стиле, и я не понимаю, как умудрился ее проглядеть!

- Не ты один просчитался, - переглянувшись с мужем, мрачно отозвалась Рене, как только он умолк, окончательно сбив дыхание. - Я была искренне уверена, что с годами юношеский пыл Гриндевальда угаснет, и его маленькая мечта о революции увязнет незаметно для него самого.

- В искушениях и соблазнах той жизни, которую он ведет, - продолжил Николя ее мысль как собственную. - Деньги, вседозволенность и слава. Мы думали, он будет всеми силами пытаться сохранить статус кво, ведь нет никаких гарантий, что в новом мире он оставит за собой то же влияние, что сейчас. Но, судя по всему, мы недооценили его амбиции.

- И самоуверенность, - подытожила Рене, поднимаясь со стула, и, плотнее закутавшись в серебристую шаль, перекликающуюся с сединой ее распущенных волос, отошла к окну, за которым давно забрезжил рассвет. Чувствуя себя каким-то запятнанным после встречи с Багровым и пребывая в самых расстроенных чувствах, Альбус отправился прямиком к Фламелям, позабыв о позднем часе. Впрочем, здесь ему были рады в любое время суток. И с любыми новостями.

Постукивая тупыми круглыми ногтями по столу, Николя задумчиво уточнил:

- Значит, министерства Германии и Австро-Венгрии не станут вмешиваться?

- Нет, - вздохнул Альбус, вспоминая, как узы Непреложного обета опутали запястья Гриндевальда и Йоста. И последний отнюдь не выглядел человеком, способным решиться на то же, что Лиза Вуд.

- А если вмешаются министерства других стран, возникнет опасность уже магической войны, - кивал Николя, соглашаясь сам с собой. - На это волшебники, конечно, не пойдут. Да-а-а, Гриндевальд тщательно подготовился. Надо отдать ему должное.

Почему-то эти слова Альбуса слегка покоробили, пусть он и сам признавал, что Геллерту удалось провести их всех. И все же из уст Фламеля это звучало почти как похвала. Ни капли не заслуженная.

- При этом Гриндевальд предложил тебе встретиться? - резко отвернувшись от окна, подозрительно сощурилась Рене, которую явно куда сильнее волновала судьба Альбуса, нежели всего остального мира. - Зачем ему это? Он скрывался столько лет, и вдруг хочет поговорить?

Альбуса тоже это смутило. Но ненадолго. Намерения Геллерта казались кристально ясными.

- Видимо, узнав, что мне известен его план, решил избавиться от меня, - равнодушно пожал плечами Альбус, присаживаясь за стол напротив Николя.

- Необоснованный риск, - нахмурившись, не согласилась мадам Фламель. - Особенно перед самым стартом его кампании. Ведь ты уже одолел его однажды, а Старшей палочкой он за эти годы, к счастью, так и не обзавелся.

О, это вряд ли.

- Поэтому меня, скорее всего, будет ждать ловушка. Но, тем не менее, я… вижу единственный способ, как закончить все это раз и навсегда, - ему не пришлось объяснять, какой именно. Однажды они уже обсуждали это, и в отличие от категорично настроенной Рене на тот момент Альбус еще придерживался мнения, что второго шанса заслуживает каждый. Многое изменилось с тех пор.

Вспыхнув изумрудами глаз, Рене понимающе кивнула.

- Есть и другой, - вдруг возразил Фламель, неспешно протирая очки, как обычно делал в редкие минуты колебаний.

- Никки…! - ахнула Рене не то потрясенно, не то укоризненно. Альбус недоуменно воззрился на него через стол, Тот же, однако, продолжал разглядывать золотые дужки своих очков, не спеша водрузить их обратно:

- Для высокоразвитого разума существует множество способов проявить себя. При наличии достаточного времени. То, что задумал Гриндевальд, отвратительно, но это всего лишь очередной виток человеческой истории, примеров которым не счесть. Твоя же жизнь слишком ценна, Альбус, - пока он говорил, Перенелла обошла стол и встала рядом, мягко опустив ладонь на его плечо, - слишком уникальна и… дорога нам.

Вот теперь Альбус начал понимать.

- Я…

- У нас никогда не было детей, - тихо перебила его Рене, и Николя изогнул шею, чтобы нежно поцеловать ее руку на своем плече. - Об этом побочном действии эликсира бессмертия нам стало известно слишком поздно... Знай мы о нем с самого начала, ни за что не выбрали бы вечную жизнь в ущерб самому ценному из ее даров. Но так уж вышло, и с тех пор нам оставалось лишь мечтать, гадая, какими могли бы быть наши наследники, - она улыбнулась, и обычно мерцающие глубины ее зеленых глаз подернулись пеленой. - Все эти бессчетные годы, пока на нашем пороге не появился ты, Альбус.

- И хоть мы пообещали друг другу, что больше никого не поставим перед тем же выбором, ты уж прости старикам эту слабость, - грустно хмыкнул Николя, взглянув на Альбуса не как величайший из волшебников и несравненный ученый, но как измученный тревогой родитель. - И, прошу, не думай о нас плохо.

Как он мог? Фламели столько сделали для него, за прошедшие годы став практически семьей, родителями, которых Альбус лишился слишком рано, его наставниками и учителями, опорой и поддержкой. Кто угодно заслуживал порицания, но только не они.

Поэтому отказ Фламелям разрывал его сердце.

Но отказаться от возможности влиять на мир, вмешиваться в происходящие в нем события ему не позволила совесть.

И желание припереть Гриндевальда к стенке.

***</p>

Ocean Jet - Cold

You Me At Six - Bite My Tongue

From Aches to New - Decode

Веселые крики, песни и полупьяный смех, доносящиеся снизу, казались далеким, бестелесным эхом другого измерения. Вот-вот должен был начаться 1913-й год. Год, в котором мир дрогнет и сдвинется с мертвой точки, а идея Общего блага, наконец, воплотится в жизнь во всей своей красоте, но закуривающий уже третью сигарету подряд Геллерт вовсе не чувствовал радостного предвкушения. Только тугой нервный узел, скрутившийся в животе несколько недель назад.

С тех пор он был стекольно чист. Кристаллизован страхом вновь услышать, как обрываются в одночасье крики миллионов ртов, увидеть, как в одно мгновение от населения целого города остается лишь пыль и черные тени на брусчатке…

Большая красная шутиха, просвистевшая в нескольких метрах от его головы, оставляя за собой зигзагообразный огненный след, заставила Геллерта, вздрогнув, выронить сигарету.

Scheiße!

Он набрал в легкие воздух, чтобы как следует выругаться на кретинов, запускающих фейерверки в людей, но вовремя спохватился, что находится на крыше Саутваркского собора. Ни одному нормальному человеку и в голову не пришло бы, что кто-либо будет торчать здесь в самый разгар праздничных гуляний. К тому же, на нем была Мантия.

Раздраженно смахнув с головы капюшон, он медленно провел ладонями по лицу, собираясь с разбежавшимися как муравьи из-под пня мыслями. В последнее время все катилось к чертям. Причем так лихо, что внезапный побег и предательство Вуд оказалось наименьшей из проблем. Куда сильнее Геллерта беспокоил Багров, зачем-то открывший Лизе правду о смерти ее брата, да и в целом заимевший неприятную привычку думать и делать больше, чем от него требуется.