Глава 8 (1/2)
- Я пойду с тобой!
- Что? Нет, не пойдешь! - раздраженно дернул рукой Альбус, пытаясь высвободиться из хватки брата, но тот сжимал его локоть так, будто этим мог помешать трансгрессии, при том что сам еле сохранял вертикальное положение, трепеща на ветру как последний на ветке лист. - Это опасно.
- Именно поэтому пойду! - убежденно затряс головой Аберфорт. Его глаза горели таким энтузиазмом, словно он получил в подарок то, что давно хотел. - Вместе мы точно его одолеем…
Скорее он убьет тебя так же, как убил Дерека. Просто чтобы сделать мне больно.
- …Только моя палочка под арестом. Но я отберу у Батильды или у кого-нибудь еще, ты только не уходи без меня!
О, Аберфорт.
Его горячность слегка остудила запал Альбуса, сместив фокус его клокочущих гневом мыслей с фигуры Гриндевальда и позволив иным чувствам пробиться в его сознание сквозь плотную толщу горя. Немного смягчившись, он тем не менее твердо взглянул на младшего брата. И покачал головой.
- Ты все, что у меня осталось, Берт. Я не прощу себя, если с тобой что-нибудь случится, и в любом случае не возьму тебя, хоть с палочкой, хоть без.
Тяжелая челюсть Аберфорта сжалась, а затем он вдруг хорошенько встряхнул Альбуса, схватив за грудки:
- ДУМАЕШЬ, У МЕНЯ ЧТО-ТО ОСТАЛОСЬ?! А?! Думаешь, Я отпущу тебя одного? Чтобы что? Чтобы потом навещать еще одну могилу? - из пылающих злостью синих глаз вдруг брызнули слезы, и Аберфорт грубо оттолкнул его и отвернулся, пряча лицо.
- Берт…
- А хотя знаешь что?! - не оборачиваясь, закричал тот, наспех утерев слезы рукавом и яростно махнув рукой. - Вали один! Давай! Надеюсь, вы друг друга перебьете!
Потрясение вымело из Альбуса последние мысли о Гриндевальде и мести. Оказывается, все это время он был нужен младшему брату - в детстве, пять лет назад, в эту самую минуту. Всегда. Как до нелепости непроницательно с его стороны было верить зачастую откровенно беспочвенным обвинениям Аберфорта в свой адрес, тогда как те были лишь поводом его ненавидеть, не более! Как он был слеп, в упор не замечая, что прячет Аберфорт за упрямством и демонстративной агрессией.
Но, может, в глубине души просто не хотел замечать? Ведь верить, что Аберфорт не желает видеть его, гораздо проще. Так можно ограничиться парой писем в год и горьким, но приятным привкусом жалости к самому себе.
Нет уж, хватит. Пора взрослеть и перестать видеть в людях лишь тех, кого хочется в них видеть - разве Геллерт не показал более чем наглядно, чем это может обернуться?
Каким бы непослушным, колючим и «неудобным» ни был Аберфорт, Альбус - его старший брат и какая-никакая замена отеческой фигуры, которую сам Альбус нашел в Николя. Так разве может он оставить Аберфорта без поддержки? Бросить его снова?
Ни за что.
А, значит, пока не убедится, что Аберфорт в безопасности, он не вправе рисковать собой. Даже ради друга.
- Идем домой, - осторожно приобняв брата со спины, предложил Альбус, зная, что больше они никогда не поднимут эту тему. - Тут холодно, и ты весь дрожишь.
Аберфорт не стал противиться и ничего не сказал. И это сказало о многом.
***</p>
Четверть часа спустя, отогревшись чаем и магией Альбуса, они вернулись в его детскую спальню - задерживаться в гостиной или на кухне не желал ни тот, ни другой. Тем временем небо за окном приобрело густой свинцовый оттенок, часть которого будто осела в груди Альбуса давящей тяжестью смирения.
Дерека, правда, больше нет?
Желание заставить Геллерта страдать никуда не исчезло. Будь он здесь, Альбус бил бы его, не прибегая к магии, до тех пор, пока не выбил бы весь дух. И эта совершенно несвойственная ему, примитивная жажда физической расправы даже не пугала. Он имел на нее полное право.
Я заставлю Геллерта расплатиться сполна.
- Дерек был хорошим человеком, - наконец, нарушив скорбное молчание, сказал Аберфорт, сверля пустую кружку мрачным взглядом. - И отличным аврором. Джастин вечно о нем хвастался, аж тошнило, но больше всего им гордилась миссис Азимус, - он медленно провел ладонью по лицу, запустив пятерню в рыжие космы. - Она всегда была так добра ко мне. Звала к себе каждое лето, даже когда я уже закончил школу. Не представляю, как она это вынесет.
Альбус же с болью подумал о маленьком Андре, Мартѝн и ее еще не рожденном ребенке.
Ты хоть представляешь, сколько судеб искалечил, Геллерт, только чтобы задеть меня?
- Надо ехать к ним, Ал, - отставив кружку, решительно заявил Аберфорт. - Поддержать.
- Нет.
- Что значит нет? - тому явно показалось, что он ослышался. - А что тогда ты намерен делать?
Предвидя его недовольство, Альбус невозмутимо расправил складки мантии на коленях.
- Для начала - узнать, что такое ты совершил, что тебя отправили в Азкабан без суда и следствия.
- Что?! - Аберфорт возмущенно выпутался из одеяла, в которое брат его закутал. Это заняло некоторое время. - Да причем тут это сейчас вообще? Мы нужны в Лондоне, Альбус!
- Нет, - отрезал он, возможно, чересчур жестко. - Когда не стало мамы, я ничего не сделал. Когда умерла Ариана, позволил тебе уйти, трусливо обманывая себя, что так будет лучше. Но больше я так не ошибусь, - ему пришлось собраться с духом, чтобы продолжить. - Дерек мертв. Этого уже не изменить. Зато я могу помочь тебе, и я это сделаю! Все остальное может подождать, - он сжал запястье правой руки, там, где находилась невидимая сейчас метка.
Гриндевальд никуда не денется.
- А чтобы помочь тебе, я должен знать все подробности. Так что, чем быстрее ты их расскажешь, - безапелляционно подытожил он, - тем скорее мы отправимся в Лондон.
На щеках Аберфорта заиграли желваки.
- Опять все решил за меня? Мне двадцать один, я давно уже взрослый, ясно тебе?!
- Разумеется. Но поговорим об этом, когда ты вернешь себе палочку.
Аберфорт метнул в него кружку. Но потом все же рассказал, выпятив нижнюю челюсть в характерной упрямой манере:
- Этот Эйвери редкостный подонок. Об этом все знают, но он отваливает главе отдела мешок галеонов каждый год и легко проходит все проверки. А у него там, - нахмурившись, Аберфорт, принялся неосознанно дергать заусенец на пальце, - целая коллекция редких магических существ, и все в ужасных условиях. Никогда такого не видел. Гиппогрифов и крылатых коней держат в темном и сыром хлеву, где воняет плесенью и гниющим сеном. В отдельном стойле на цепи сидит старая мантикора. У нее подрезаны крылья и вырваны почти все зубы, так что ее кормят какой-то жижей. Еще я заметил кладку яиц рунеспуров без самки и, - доковыряв палец до крови, Аберфорт подавился негодованием и заставил себя выдавить, - феникса. Феникса, Альбус! Он был в специальной клетке, очень слабый. Я… я не мог их всех там оставить, понимаешь? Не мог!
Нет, конечно, нет.
- Скольких ты успел освободить?
- Всех! - тряхнув рыжей гривой, Аберфорт воинственно выпрямился. - Витус прибежал, когда я собирался уходить. И получил по заслугам. Пусть радуется, что вообще остался жив! - презрительно фыркнув, он бросил на Альбуса вызывающий взгляд. - Только давай без лекций о насилии.
- Вообще-то я хотел сказать, что ты все правильно сделал и что я очень тобой горжусь, - серьезно кивнул Альбус. - Тебе лишь не хватило хитрости, чтобы не попасться. Эйвери, разумеется, указали в заявлении только сбежавших коней, но не прочих, нелегальных в содержании существ, и особенно акцентировали внимание на ущербе здоровью Витуса. Ты-то, кажется, остался без единой царапины?
- Этот ублюдок только с теми, кто на привязи, герой, - гордо хмыкнул Аберфорт, польщенный одобрением старшего брата. На его бледных щеках даже заиграл легкий румянец. - И плевать, что будет дальше! Главное, что он теперь кровью мочится.
В этом был весь Аберфорт.
- Вот только теперь они от тебя так просто не отстанут, Берт, - вздохнув, заметил Альбус, почесывая слегка распушившуюся от недостатка ухода растительность на подбородке. В отличие от брата он видел весь масштаб последствий - несоизмеримый в сравнении с ушербом, нанесенным Аберфортом. - У этой семьи огромное влияние и забитые золотом ячейки в Гринготтс. Они уже добились твоей отправки в Азкабан, хотя это незаконно, и, - он решил быть честным с братом, - на самом деле я очень сомневаюсь, что мы выиграем суд.
К своей чести Аберфорт не выказал ни грамма страха.
- Значит и нечего перед ними плясать, - сварливо отозвался он, дернув плечами. - В Азкабан я не вернусь. Достану палочку и уеду куда-нибудь подальше. А ты скажешь, что я сбежал.
Хоть Аберфорт и повзрослел, его мир со времен детской непосредственности ничуть не усложнился. Бей или беги. Больше никаких вариантов. У Альбуса же на этот счет имелись другие представления.
Потому, когда парой часов позже из Министерства пришло официальное письмо, сообщившее о побеге Гриндевальда - смерть Дерека не упоминалась даже вскользь - пробежавшись взглядом по типовым бездушным строчкам синих чернил, Альбус решительно отодвинул тарелку с пастушьим пирогом - они с Аберфортом все же взялись за переданный Батильдой сверток - и приманил к себе чистый пергамент.
- Раз выиграть суд невозможно, - ответил он поднятым бровям Аберфорта, водя кончиком палочки по листу, на котором проявлялись тонкие буквы с закорючками. - Нужно просто его не допустить.
- Эо эщэ как? - не понял Аберфорт, дожевывая большой кусок пирога.
- С помощью шантажа, - охотно пояснил тот, запечатывая письмо магией. - После всего случившегося карьера в Министерстве нам обоим все равно закрыта, так что отчего бы не попытаться? Хуже уже не будет.
Откинувшись на спинку стула, Аберфорт смерил его оценивающим взглядом.
- Ты сильно изменился.
- А ты - нисколько, - улыбнулся Альбус, растягивая, казалось, уже разучившиеся улыбаться губы. - И, пожалуйста, не меняйся никогда.
Покачав головой и проворчав что-то насчет сомнений в его адекватности, Аберфорт вернулся к пирогу.
Ответ Министерства не заставил себя долго ждать. Утром после беспокойной ночи - Альбусу пришлось несколько раз будить Аберфорта от кошмаров, пока он не догадался вновь дать ему снотворное - их ждала сова.
«Мы принимаем Ваше предложение, мистер Дамблдор, - писала Патриция Селвин от лица главы британского аврората. - Дело против Вашего брата будет закрыто, если Вы обеспечите поимку Гриндевальда и доставите его в Лондон в распоряжение нашего отдела. Все связанные с данным заданием риски Вы берете на себя. В случае неудачи Британский аврорат не несет никакой ответственности за причиненный Вам ущерб или Вашу кончину».
Стоило дочитать до «С уважением…», как письмо выскочило из рук Альбуса и, вспыхнув, облетело тонкими чешуйками пепла.
Действительно, никакой ответственности.
Впрочем, Альбус предусмотрел это и, к тому же, кое-чему учился у Фламеля за минувшие годы. Взмахнув палочкой, он прошептал малоизвестное заклинание и обратил самоуничтожение вспять. Письмо с подписью Патриции и печатью Министерства вновь распласталось у него на ладони - неопровержимое доказательство сделки, на которую пошел аврорат.
Дело осталось за малым.
Он связался с Фламелями, закончил готовить завтрак и окружил дом мощными защитными чарами на случай, если Эйвери, узнав о побеге Аберфорта, заявятся сюда вперед Николя и Рене. Затем поднялся наверх и заглянул в свою комнату, где, обняв подушку, похрапывал проигравший неравную битву с сонным зельем Аберфорт.
Фламели о нем позаботятся. Это главное.
А им с Геллертом все равно пришлось бы встретиться. Рано или поздно.
***</p>
Трансгрессия, направляемая золотой меткой, всегда проходила мягко и без неприятных ощущений. Так что Альбус возник посреди незнакомого, пустого в ранний утренний час трактира беззвучно как призрак. Впрочем, совсем пустым трактир не был - из-за ножек перевернутых, водруженных на столы стульев виднелась небольшая компания, занявшая два сдвинутых стола.
- Надеюсь, ты хорошенько выспался, Гржимек, - язвительно фыркнул склонившийся над расстеленной картой Геллерт, не поднимая головы. - А то мы все переживали, что ты не отдохнешь как следует.
Стоящий подле него темноволосый мужчина, предупредительно толкнул его в плечо, первым из присутствующих вскидывая на нежданного гостя палочку. Раздались изумленные вскрики, и, пережив шок, остальные последовали его примеру, но Альбус спокойно парировал все их атаки щитом. Он знал, что гордость не позволит Гриндевальду напасть на него толпой.
- Альбус?! - Геллерту не удалось скрыть удивление. Правда, оно быстро сменилось жесткой усмешкой. - Опустите палочки, где ваши манеры? Это же мой старый друг, мистер Дамблдор.
Переглянувшись, его последователи подчинились, но без особой охоты. Коротко стриженная женщина, в которой Альбус узнал Лизу Вуд, попыталась возразить что-то насчет подкрепления из авроров, но умолкла на середине фразы. Черные, плоские глаза темноволосого буравили Альбуса, будто он был псом, готовым броситься на незнакомца по первому приказу хозяина. Тем временем Геллерт лениво выпрямился, тряхнув светлыми локонами, будто на самом деле ждал его появления.
- Как дела, Альбус? Выпьешь чего-нибудь?
Они не виделись несколько дней, но по ощущениям несколько лет. Все в Геллерте было чужим и враждебным, все то хорошее и светлое, что Альбус чувствовал к нему, казалось далеким, почти забытым. И он действительно не помнил, каково было любить этого человека. При взгляде в голубой и синий глаза застывшее в каменной решимости сердце даже не трепыхнулось. Ничего не отозвалось. Вообще.
- Доставай палочку, - потребовал он, не желая участвовать в этом фарсе. - Ты ведь не пойдешь со мной добровольно.
- Отчего же? - сладко улыбнулся Геллерт, медленно обходя стол и напряженно застывших сподвижников. - Смотря куда позовешь.
Его рубашка и брюки были идеально подогнаны по размеру, хоть явно принадлежали не ему. Но даже так он выглядел отлично. И тошнотворно ненатурально.
Как я мог восхищаться им? Чем я восхищался?
- За убийство аврора в Великобритании тебя ждет смертная казнь, - нахмурился Альбус, чувствуя, как закипает от гнева вопреки своему желанию. - И теперь я лично прослежу за ее исполнением.
- Вот как? - оскалился Геллерт, склонив голову на птичий манер, чтобы золотой локон красиво упал на лоб. - А как же твой драгоценный пацифизм?
Тут Альбус не выдержал.
- Ты мог оглушить его как прочих, Геллерт! Я знаю, ты мог. Но ты УБИЛ его! Не потому что иначе было нельзя, а только лишь мне назло!
- Такая вот опасная у авроров работа, - развел руками тот, откровенно наслаждаясь болью, рокочущей в его голосе. Затем в его взгляде сверкнула сталь. - А чего ты ждал, Альбус? Что я буду покорно сидеть за решеткой, боготворя твой милосердный зад? Все просто - ты предал меня и поплатился за это. Мы квиты.
За всю свою жизнь Альбус не слышал ничего более кощунственного. В ухмыляющуюся физиономию Гриндевальда полетело атакующее заклинание.
Дуэль началась.
- Не вмешиваться! - выхватывая палочку из рукава жестом фокусника, бросил за плечо Геллерт, уворачиваясь от магического хлыста. - Я сам с ним разберусь!
Как же ты самоуверен.
Стоявшие между ними столы и стулья очень быстро стали грудой щепок. Не попавшие в цель заклинания Альбуса разбили несколько окон и продырявили портрет пастуха, висящий на одной из стен.
- Ты правда думаешь, что я позволю себя казнить? - смеясь, кричал Геллерт, играючи отскакивая с траекторий заклинаний. - Если хочешь моей смерти, тебе придется самому убить меня, Альбус!
Да будет так.
Движения Гриндевальда напоминали танец даже больше, чем в то лето в Годриковой впадине. Одно самым естественным образом перетекало в другое, будто он заранее знал, куда и каким заклинанием будет атакован. Он уворачивался, отпрыгивал, отступал, иногда ограничивался тем, что отклонял немного корпус - и тогда молнии проносились в дюйме от его головы. Геллерт ходил по краю пропасти и забавлялся этим, смеясь опасности и противнику в лицо и обстреливая последнего нескончаемым градом заклятий.
- Ну же, Альбус! - дразнил он, высекая искры из его щитов. - Так ты никогда меня не одолеешь!
Эта явная игра на публику оскорбляла память Дерека.
Так ты его убил? Шутки ради?