Глава 19 (5) (1/2)

POV/Леви

— Я хочу расстаться с тобой.

— Расстаться? Ебаная упрямая проблядь! — мужчина ударил молодую девушку с такой силой, что она полетела на стол и ударилась виском об угол. У нее сразу хлынули из глаз слезы, а, прижав ладонь к лицу, она поняла, что это кровь.

— Наши отношения давно закончились, — бросила она с отвращением.

— Врешь! Со мной так просто не порвать, — на этот раз мерзкий садист схватил девушку за волосы и ударил головой об пол. Мне не хотелось представлять, что в этот момент случилось с ее черепом.

— Пожалуйста, не надо… Прости меня… Прости… — запинаясь, произнесла она.

— Хочешь, чтобы я тебя простил? Тогда вставай на колени и умоляй меня о прощении! Сука!

Девушка уязвила гордость своего хахаля, и теперь он был не в силах сдержать ярость. Он прижал ногой ее голову к полу. Боже, ее боль после предыдущих двух ударов уже и так была невыносимой, а теперь, я, повидавший многое, едва мог выдержать просмотр этого видео.

— Ты, блядь, хочешь, чтоб я у тебя прощения просила?! Давай, бей меня сколько хочешь! Я не стану просить у тебя прощения ни за что на свете!

В этот момент в квартиру вбежали мои подчиненные — Эрен, Микаса, Саша и Конни, и я закрыл крышку ноутбука. Развернувшись на стуле к Эрвину, тихо, не нарушая его задумчивости, произнес:

— А до этого он швырнул еще пепельницу ей в голову.

Смит, как обычно, был молчалив, строг и рассудителен. Не сдержался, выдохнул, покачивая головой.

— И сподвигает таких молодых девушек связываться с такими конченными типами? — он устало протер глаза, откинувшись на спинку своего кресла, и взял в руки шариковою ручку. — Ладно, Ханджи занимается этим торчком.

— Много есть причин, — произнес я, — но самые главные факторы такого поведения — это постоянное воздействие алкоголя, тяжелых наркотиков, просмотр порно, принятие веществ перед половым актом и прочее.

— Да, это приводит к ужасному расстройству психики, и девушки на такое ведутся. — Эрвин вновь тяжело выдохнул и пожал плечами. — Как ты думаешь, Леви, зачем?

А хрен знает, что я думал, я ничего не думал, просто делал свою работу. Чтобы понять психологию такого поведения, нужно копнуть глубже. Я не психолог, однако точно знал, что иногда Алессандра вела себя как эгоистка и втайне желала, чтобы я сердился на нее еще больше. Она мечтала, что в порыве страсти и ревности я возжелаю, чтобы она стала только моей женщиной и не принадлежала больше никому. Но я и без скандалов так считал и всегда хорошо с ней обращался, но никак до конца не мог понять, что творилось у нее в голове. Да сложно было сказать, в принципе, что творилось в девчачьих головах. Так или иначе, Алессандра была еще очень молодой, такой же, как мои подчиненные, и мне приходилось смиряться с этим фактом.

— Не знаю, Эрвин. Их нужно любить, просто любить, — выдохнул я. — А наша потерпевшая — самая обычная мазохистка.

— А как ее имя? — он принялся копаться в нужных документах. — Она сейчас в больнице?

— Да, в больнице. Ее зовут Криста Ленц, не ищи.

Через несколько бесконечных минут дверь открылась, и появилась Ханджи, а за ней вошел Моблит. Она внезапно забыла, что находилась в кабинете генерала. Глаза ее возбужденно горели, было видно, что она взбудоражена и не могла заставить себя вести иначе.

— Эй, мальчики, чего вы такие кислые? Так мы идем в воскресенье в паб?

Я по инерции взглянул на Эрвина. Он промолчал.

— Слишком много работы, чтобы думать об отдыхе.

— Так-так, а кто здесь у нас? Голубоглазая блондинка с пробитым черепом? — Ханджи подошла к столу Эрвина и взглянула на документы дела. — Ай, и не такое случалось в наших профессиональных буднях, так что никаких отговорок, нужно пропустить по стаканчику!

— Ханджи, милая… — Бернер подался к жене и взглядом, и корпусом. — Пошли в кабинет, всем нужно работать.

— Моблит, все нормально, я сама жду не дождусь, когда встречусь с этим уродом, который ее избивал. Но дай мне хоть немного отключиться от дела.

У меня сейчас не хватало сил разговаривать с Зое и адекватно воспринимать ее словесный поток. Я просто сидел, откинувшись на спинку стула, и тер ладонями лицо.

Через несколько часов мне придется — так вышло из-за нагрузки — выйти в ночную смену. Я предполагал, что приду на работу отдохнувшим и готовым к подвигам. Но единственный подвиг, на который я сейчас был способен, это махнуть на все рукой, собрать вещи в пакет и уйти в закат. Именно это я и сделаю, по крайней мере, метафорически.

— Замолчали, — устало прогудел я, отрывая руки от лица.

Никакого, блять, не было уважения, ни к начальству, ни к работе. Оставалось, чтоб только еще и мои охламоны сюда заявились и принялись рассыпать свои тупые шуточки.

Ханджи несколько раз моргнула, как рыба открыла и закрыла рот, и замолчала. Моблит, однако, не отреагировал, продолжая шикать на свою жену. Чья была идея обсуждать бар в кабинете Эрвина? Мика? Скорее всего, да. А самого его ветром сдуло из отдела.

— Леви, Ханджи, Моблит занимайтесь своими делами, а я займусь своими. В воскресенье вечером встретимся в баре.

— Ух, Эрвин, неужто ты согласен на нашу компашку? — протянула Зое, с тоской глядя на меня, понимая, что я, вероятно, не приду. Я закатил глаза. Мне все это не нравилось, потому что — хоть сдохни — все мечтали увидеться с Алессандрой.

— Я выкрою время, — спокойно заявил Смит. В большинстве случаев Эрвин беспристрастно относился к делам вне рабочего времени. Ему зачастую чья-то личная жизнь была неинтересна, отчего мой начальник оставался для меня самым адекватным и рассудительным человеком в мире. — Сейчас я собираюсь обратно ехать к Дариусу, но мне очень не хочется оставаться одному на выходных.

***</p>

POV/Алессандра

Целых два месяца мы с Леви встречались и целых четыре были знакомы. Вроде бы так мало, а как будто его знала дольше.

Определенно дольше. Я никогда не забуду тот чудесный день, в конце августа, когда я приехала в Стохес из Шиганшини, каникулы закончились, и я согласилась пойти на слепое свидание, сопровождая Пик.

Вот уже даже привыкла к аккермановским заморочкам и его характеру, привычкам, любовью к чистоте, за несоблюдение которой он меня не попрекал, но стол после еды я выдраивала дважды, пока он не видел. Аккерман любил чистый стол, а в квартире он был еще и стеклянным.

И, несмотря на все трудности, я ощущала себя любимой, потому что то, как Леви ко мне относился, не рассказать в сказках. Он оберегал меня, предупреждал, подвозил, забирал, если мог, звонил и беспокоился. Он платил за квартиру сам, а моя стипендия и небольшая зарплата за курсы шла в основном на мои личные нужны. Хоть я иногда покупала еду и что-то по хозяйству.

Ссорились же мы всегда по моей вине. Леви обычно устало молчал. А надо мной брала верх моя вспыльчивость, и я, бывало, устраивала бурные сцены, осыпая Аккермана незаслуженными упреками. Вслед за такими моментами следовали мое раскаяние и интимная близость, так как я не переставала обожать его, знать ему цену и все мои помыслы были направлены на моего мужчину.

А сегодня Леви предложил мне пойти с ним в паб, чтобы встретиться с коллегами-полицейскими. Я не противилась. Наши отношения длились всего-навсего два месяца, и мне невероятно польстил тот факт, что Аккерман решился на такой трудный для него шаг — не скрывать меня от своих друзей.

Пока я приводила себя в порядок, стоя перед зеркалом в спальне лишь в одном белье и колготках, Леви вошел в комнату уже одетый и готовый к выходу.

Я обернулась к нему. Он был потрясающе привлекательным в черном пуловере и черных брюках. Одним своим видом он внушал первородный страх этим фатальным образом, я подозревала, что именно так Леви действовал на противоположный пол.

Он мог бы взять себе любую, лишь указав пальцем. Взгляд, щелчок, доступ открыт. Но изрядно измотанный после рабочих дней, после бесчисленных убийств, возни с документами и прочего, Леви предпочитал зарыться именно в мои волосы и не отпускать.

Останавливая взор на его широко расставленных ногах, когда он заряжал рабочий пистолет, выражение моего лица сказало, наверное, многое. Невольно очертив проекцию его детородного органа, скрытого в ткани брюк, я потом скользнула взглядом по идеальной челке и жадно сглотнула, но, встретившись с Леви глазами, осталась безэмоциональной, оставив при себе эти откровения.

— Ты такой секси, — выронила я, заканчивая расчесывать последний локон, уже не оборачиваясь к нему. — Боюсь, в пабе тебя кто-то украдет. И что я буду делать тогда?

— Ха-ха, шутишь? — он цинично отреагировал на мой комплимент. — Пусть крадут, пожалеют потом по полной. Я тут сам едва сдерживаюсь на вот это все, — Леви пистолетом очертил в воздухе мою фигуру. — Хотя, если ты так печешься о моем исчезновении, то мы можем спокойно остаться дома. Так хочу тебя, прямо здесь, как иногда мы делаем, на холодной столешнице с подмятым под твои голые ягодицы полотенцем.

Он шумно вдохнул, и по его опустившимся векам и потупившемуся взгляду, я поняла, что этого сейчас не произойдет.

Я еще немного повозилась с волосами и надела кожаное короткое платье. Мне показалось, что Аккерман этот выбор не совсем одобрил, но он умно и терпеливо промолчал.

Направляясь на встречу, Леви вел Ford очень быстро. Скорость создавала иллюзию полета. Приоткрыв немного боковое стекло, я хотела развеять свое нервное состояние и невольную раздражительность из-за предстоящей встречи с бывшей женой Аккермана и его серьезными друзьями-полицейскими, но ощутила лишь хлесткие удары холодного ветра по лицу.

Люди спешили, а при скорости машины сто семьдесят все они превратились в расплывчатые фигуры, словно разноцветные разводы от воды на стекле. Восемь светофоров — ровно столько потребовалось патрульной полиции Стохеса, чтобы остановить нас.