Глава 14 (1/2)

POV/Алессандра

Перед днем, когда Леви должен был приехать ко мне в Шиганшину, был самым сложным днем нашей маленькой совместной жизни. Ночью я проанализировала все до мелочей: как я скажу родителям, как они отреагируют, как поведет себя Аккерман. Затем, измученная бессонницей, я поднялась с постели и заварила ромашку.

Сейчас Леви тоже определенно что‐то беспокоило, но взволнованным я его никогда не видела, скорее, огорченным. Я долго стояла у окна и смотрела на темный парк, прижав лоб к холодному стеклу, чтобы утихомирить головную боль. Очнулась я от звука подъехавшего автомобиля. Нет, это был не Леви. Я увидела музыканта, нашего соседа через дом, который шагал, сгорбившись и взвалив на плечи футляр со скрипкой. Когда он исчез под тенью дворовых деревьев, я выключила свет и легла.

Утром я почувствовала себя плохо. У меня так невовремя начались месячные, а еще я сильно перенервничала, потому что папа вдруг заметил телефон, который мне купил Леви.

Мой отец был человеком строгим, но в то же время, мягким и справедливым. И зачастую переживая за меня, иногда отчитывал. Его профессия учителя химии часто отражалась в его характере и настроении. Поэтому, сделав мейк и приведя свои волосы в порядок, я еще бродила, как приведение, по дому в халате, и папа начал задавать вопросы.

— А за квартиру ты перестала брать у меня деньги? Алессандра, у тебя кто-то появился? Ты скрываешь что-то?

— Я сама оплачиваю, ты же знаешь, работаю, пап, — как можно безразличнее ответила я. Родители знали, что я была очень самостоятельной, но в тоже время они меня контролировали, как единственного ребенка, еще платили за квартиру и давали деньги на еду.

— Ты мне ничего не сказала. А мы же тебе и кофеварку подарили на Новый год в вашу с Пик квартиру.

— Просто забыла, — как можно спокойнее ответила я, чтобы у папы не появилось подозрений. Какой бы родитель хотел знать, что его дочь живет с каким-то мужчиной в его квартире.

Телефон на столе зажужжал вибрацией, трель звонка разлетелась и ударилась о стенку. Я вздрогнула. Бросила взгляд на смартфон.

Леви.

Мои брови нахмурились, взгляд застыл.

— Привет, Але. Как ты? — вновь бархатный голос пробрал до костей. — Через пять минут буду в городе. Адрес я знаю.

Все он знал. Все. Я не успела сообразить, что говорить. В телефоне стало тихо. Эхо отбилось в динамике и замолчало. Как же сложно было с ним общаться, как же сложно… Казалось бы, после трех месяцев я уже должна была выучить Леви Аккермана наизусть, но он настолько непредсказуемый, что по-прежнему нужно внимательно выбирать слова.

Я глубоко вдохнула и тихо выдохнула. Папа ушел к себе в спальню, хорошо, что мама пошла в магазин. Мое тело кричало о своем недомогании, а душа жаждала встречи с любимым.

— Я рада, родной. Просто это так… — я запнулась. Обвела взглядом стену с картинами и вспомнила последнюю фразу папы: «Тебе не нужны случайные сексуальные связи».

Меня саму пугали случайные сексуальные связи — я испытывала к ним отвращение.

Примерно через минут пятнадцать я была готова. Надев пальто на рубашку и джинсы, я выбежала навстречу долгожданному автомобилю, к мужчине, по которому невероятно соскучилась.

***</p>

— Так вот где живет моя принцесса!

В машине мы едва успели поздороваться, как припали к друг другу губами. Леви отстранился всего на мгновение. Выбрался из кожаной куртки. Черная косуха отправилась на заднее сиденье, а в ямку между моей шеей и плечом вернулись мягкие губы. Будто там всегда и были. Будто там им и положено быть всегда. Клеймо, ожог, мой стон. Мужские руки легли на поясницу, пальцы легко забрались под белоснежную рубашку. Прекрасная профессия у Аккермана: раздевать людей, чтобы проверить на наличие опасных предметов. Я запустила пальцы в короткие черные волосы на затылке, и Леви шумно выдохнул, прямо по коже.

Запах потрясающего одеколона витал по салону. Дорогие специи, смешанные с легким ароматов фруктов. Новый? По крайне мере, я впервые ощутила этот запах на Леви.

— Какая же ты красивая, но немного бледная, малыш? Глаза потухшие… — вопрос прозвучал приговором, когда он отстранился от меня. — Не соскучилась?

— Соскучилась, конечно. Просто спала плохо.

Черт, у меня начал сильно тянуть низ живота из-за месячных, вновь разболелась голова, и я всеми силами пыталась этого не показывать Леви.

— Та-ак, твою ж налево! Ты до сих пор меня ревнуешь? Что-то снова понапридумывала себе на голову и включила бессонницу? — шикнул он, взглянув на меня исподлобья. После этого вопроса я вдруг представила, что в мое отсутствие Аккерман не прочь был кому-то кончить в рот, но я резко отогнала подобные мысли.

— Все нормально, поехали, покажу город и перекусим где-нибудь, — спокойно сказала я. — Шиганшина очень красивая.

Он выпрямился.

— Ладно. Давай так. Ты главная в наших отношениях. — Аккерман погладил меня по волосам, ища в моих глазах намек на чувства. — Я, кстати, был однажды в Шиганшине. На одном дельце.

Мы отъехали от моего дома, проехав пару кварталов. Силуэты домов и зданий сменялись силуэтами деревьев. Сегодня хоть и четверг, но люди на улицах оживленно шли по своим делам. А мне никак не удавалось успокоиться, меня начинало тошнить. Да что ж такое, обычно я переношу женские дни не настолько плохо. Но сейчас…

Леви резко дал по тормозам, благо, я сразу пристегнулась, зная его порывы на дороге.

— Хочешь знать, я взволнован не менее тебя. Я блядски ревнив. Иногда подыхаю в своей ревности. Все в тебе привлекает внимание: и стройное тело, обтянутое со вкусом подобранной одеждой, и изящная шея, и длинные волнистые волосы, черные и блестящие, и интересное лицо, четкие линии бровей и слегка раскосые глаза. Ты ходишь всегда в коротком, у тебя красивые ноги. Да если бы мужики были псами, они бы в радиусе ста метров около тебя все обоссали. Каждый, сука, сантиметр. Вот как мне, а?

Я искренне рассмеялась. Меня позабавило это сравнение, а еще то, что Аккерман действительно меня ревновал, хотя я ни разу, будучи с ним, повода не давала. Сама того не осознавая, я погрузилась в воспоминания об одной лекции по французскому языку у нас в университете на третьем курсе. И ощутила нежность и легкое возбуждение. Меня тогда после трехчасового выступления лично лектор пригласил в ресторан, единственную из всего потока. А я отказалась, видя в его глазах вожделение и секс.

— Леви, какой же ты наивный. У меня просто начались ну… эти дни, мне неважно в первый день. Прости, что заставила тебя нервничать.

Его брови невольно сошлись.

— Так бы сразу сказала, что в кафе не едем.

— Неловко как-то. Вдруг будешь злиться.

— Я буду злится, если ты в обморок рухнешь на пороге заведения, или тебя вывернет.

Однако как же он умел чувствовать. Мудрый мужчина, с большим сердцем, который готов был перевернуть весь мир, чтобы я была хоть капельку счастлива.

Аккерман молча развернул машину на сто восемьдесят градусов, а потом серьезно сказал:

— Я отвезу тебя домой и проконтролирую твое самочувствие.

Леви и сам был таким уставшим от работы, от недосыпания и от меня, что не хотелось ничем его нагружать. Еще и назад сегодня придется ехать четыре часа. Бедненький. Мужчин не стоило жалеть, но я уже говорила, что буду Леви любить и лелеять, как смогу.

***</p>

POV/Леви

Моя рука с телефоном безвольно упала на колено, я выключил зажигание и забрал косуху с заднего сиденья. Из багажника достал пакет со сладостями и небольшую подарочную упаковку. Все для моей девочки.

Сердце забилось в странном неровном ритме, дыхание стало поверхностным. Нужно успокоиться. Я взрослый мужик, и знакомство с родителями не такое уж и страшное событие. Просто успокоиться, принять ситуацию и сориентироваться. Всего лишь. Никаких сложностей.

Черт, каждый аспект моей жизни был действительно продиктован какой-то ебанью.

Все эти чужие гормоны, витающие в воздухе, порождали не лучшие мысли. Сколько дней я был без Алессандры? Пятнадцать? Восемнадцать? И не она ли причина тому, что больше не замечал других женщин? Родители должны уйти на задний план.

Но как только я переступил порог прекрасного дома, я ощутил спокойствие и, наконец, понял, что в семье Алессандры была главной именно она.

— Так вы капитан полиции? — спросила госпожа Аманнити, когда меня представила Але. Ее мама приветливо меня встретила, затем достала пиццу, а Алессандра, обняв меня за локоть, тихонько спросила, буду ли я жасминовый чай.

— Да, я капитан отдела по убийствам, — ответил я, присаживаясь на диван.

После того, как Але передала мне чашку с ароматным напитком, подойдя ко мне, я тихо ей шикнул: — Может ты приляжешь все-таки?

— Минутку. Вчера пирог и пиццу для тебя приготовила, попробуешь? И сладости твои откроем.

— Это уже твои сладости, — настоял я.

Я привез Алессандре огромный пакет из кондитерского магазина: четыре плитки шоколада, шоколадные яйца, мармелад, птичье молоко, заварные пирожные, шоколадные конфеты.

Она прижалась ко мне на диване, обнимая. Я нашел ее шею и прижался носом к бархатистой коже, скрывая свою слабость. Она не смущалась ласкаться ко мне при родителях. Я оценил ее поступок.

Через какое-то время в гостиной появился господин Аманнити. Я вежливо поздоровался, и мы познакомились ближе.

Он почему-то не удивился моему появлению, заметив, что дочь приехала счастливая из столицы. Я внимательно его слушал и спокойно отвечал. Не задавал вопросов и не ставил ультиматумов, лишь хотел дать понять родителям Алессандры, что они могут на меня положиться.

— А где вы познакомились с Алессандрой? В полиции что ли? — отец смущенно улыбнулся, но подобный вопрос я ожидал. — Дочь ничего нам не рассказывала.

— Пап, нас познакомили, — ответила Алессандра. — А потом Леви мне помог со штрафом, я тебе говорила. А потом я ему чашку подарила в знак благодарности.

— Так это были вы, господин Аккерман? — удивился отец. — Очень благородный поступок.