Глава 13 (1/2)

POV/Леви

Вечернее летнее солнце ласкало смуглое личико, руки и аристократичные плечи Алессандры. Мы катались на лодке. Одни. Словно единственные в этом мире. Вокруг было очень тихо. В глубокой котловине простиралось озеро, окруженное лесом. Я греб веслами, а Алессандра, в коротком летнем красном сарафане, нежилась под теплыми лучами, вдыхая ароматный, пробиравшийся под кожу, свежий воздух.

Ухоженная, элегантная, она была такой красивой, манящей, в свете солнечных лучей. Она провела языком по своим приоткрытым губам, руками сминая подол юбки.

В ее черных глазах вспыхнула неуверенная страсть, но я не позволил ей волноваться. Серьги в ее ушах едва заметно покачивались. Я слегка улыбнулся, глядя на ее молодое порозовевшее лицо. Мой взгляд остановился на идеальных бедрах, в которые мне хотелось вонзиться зубами или прижать их к своему затвердевающему члену.

Вдруг картина поменялась, я остановил лодку посредине огромной воды и бросил весла. Мои пальцы дернулись к ее щеке, желая отправиться к шее, чтобы исследовать каждый миллиметр ее прекрасного тела. Я отстранился прежде, чем смог потерять контроль. Стал тут же целовать Алессандру, целовать в шею, в губы, в глаза, а лодка еще ползла по инерции. Моя девочка не противилась, а лишь, прикрыв глаза, оцепенела. Я требовал, обжигал. Умелыми руками, пройдясь по коленям, проворно забрался под сарафан.

Я сминал ее губы, потом сосал мочку уха, не вынимая руку из трусиков. Затем Але оказалась на моих коленях, безжалостно раздвинувших ее стройные ноги. Мои руки сами скользнули под шнуровку сарафана, и я прикоснулся к нежной коже. Одним движением пальцев просто избавился от ее белья, порвав нежные лоскутки, и Алессандра медленно уселась на мою плоть, растягивая волнение тела, по ее коже бежала дрожь, вырывая тихий стон. Я и сам думал, что с ума сойду. Она выгнулась своими округлостями ко мне навстречу и трепетно что-то зашептала.

Ускоряя темп, Алессандра уже не могла остановиться, я пытался сдержать ее, чтобы продлить волну наслаждения, но горячие спазмы неистово сжали мой член. Дрожь прошлась по всему телу, и сквозь туман сознания я услышал мерзкий звонок будильника.

— Да чтоб тебя! — уронив руку на рядом лежащий телефон, я отбросил одеяло в сторону. Придя в себя, посмотрел на время, и меня вдруг заинтересовало неприятное ощущение в боксерах. Оттянув резинку пижамных штанов, я увидел, что вся ткань трусов тупо насквозь пропиталась спермой. Противно. — Эй, приятель, — обратился я к своему члену, — ну хоть во сне ты кончил, уже прогресс. Ладно, пора вставать на работу.

Что оставалось делать? Я давно не мог серьезно отнестись к какой-либо женщине, потому что боялся, что вновь наткнусь на неискренность. К сексу я относился как к терапии, но безразлично, заводя несколько случайных связей, когда не боишься влюбиться. А секс за деньги, как Кенни говорил, чтобы похоть не превращалась в одержимость, я не приветствовал.

Будучи с Алессандрой, я не затрагивал эту тему, довольствуясь страстными поцелуями, которые и оставались поцелуями. Мы еще толком и вместе-то не были, только-только начали узнавать друг друга. Даже велел ей, чтобы после ее каникул в Шиганшине, стала жить у меня. И мне не хотелось пугать ее своими похотливыми выпадами. Я хотел попросту ее видеть, целовать, разговаривать с ней.

Да, черт возьми, и заниматься с ней любовью.

Но пока Але уехала на целый месяц к родителям на зимние каникулы. И я уже как неделю существовал без нее. Раненая рука заживала, и я готов был нестись в Шиганшину хоть сейчас, чтобы увидеться с девушкой, которая мне безумно нравилась, но мои манеры и рабочий график пока не позволяли. Только засыпать без нее будет так же тяжело, как бросать курить.

Для Алессандры потребуется все мое терпение и забота. С самого детства у меня не было ни того, ни другого.

Отбросив волнующие меня мысли, я направился в душ, предварительно забросив испачканные боксеры в стиральную машину.

***</p>

— Поверить не могу, что у тебя кто-то появился, — сказала Ханджи, когда мы встретились в приемной отдела, где забирали свое табельное оружие.

Длиннющий же у Кирштайна язык. Небось, не только моя бывшая жена теперь была проинформирована.

— И что? — выронил я. — Мой рабочий день длится двенадцать часов, а иногда и больше. Моя профессия блядски сложная, как и я в целом, но, Ханджи, не пойми меня неправильно, но я тоже человек, хоть и удерживающий себя в строгих рамках. Свобода для меня не позволительна.

— Эй, Леви, я безумно рада этой новости. Ты влюбился, это прекрасно, — визжала она мне на ухо. — Скажи, а как ее зовут! Она красивая? Сколько ей лет? А где вы познакомились?

— Ты будешь каждый раз об этом спрашивать? — Я выгнул брови. Выражение моего лица сделалось скептическим.

— Да, — она механически поправила очки. — Лучше я спрошу, чем Моблит.

— А Моблит и не спрашивал бы.

Я и слова не выронил. Моя личная жизнь — только моя личная жизнь. И я не собирался обсуждать с Ханджи естественные вещи. Потому что они, блять, естественные. У нас в отделе по горло работы, но почему-то моя личная жизнь была центром вселенского внимания. Я не удивлюсь, если завтра Закариас у меня спросит, как я трахаюсь со своей девушкой — на столе или в коленно-локтевой позе на кровати? К слову, моя репутация закрытого и замкнутого человека не особо-то и помогала. Вне себя от гнева, я, кивнув Эрвину в знак приветствия, захлопнул перед Ханджи дверь в свой кабинет.

Затем через секунду резко открыл, чтобы шикнуть Хитч:

— Сделай мне чай. Без сахара.

Дрейс кивнула, но я успел услышать ее недовольство:

— Фу, блин, злой, как Шерхан.

— Он просто влюбленный, — рассмеялась Ханджи.

— Девушки. Я все еще здесь, — спокойно проговорил я. Меня услышали. Меня всегда слышали, несмотря на негромкую речь. — О ком вы говорите?

Хотел добавить «мать вашу», но сдержался.

Хитч закусила губу, непослушные кудри снова завесили ей глаза, и она смахнула их рукой.

— У нас убийство, — сказала она, сообщив место и время.

Мои напряженные плечи едва заметно расслабились. Буквально на йоту. Чуть опустились, потеряли натянутость тетивы.

— Скажи Микасе, Эрену и Марко, чтобы ехали на вызов, — сказал я и вновь закрылся в кабинете.

Вечером, перед отбытием домой, я решил немного поразвлечься. За длинный язык Жана его ожидали туалеты в той части полицейского отдела, который в народе назывался «обезьянником» — для временного пребывания преступников.

Вонь стояла мерзкая, и я решил, что пока наблюдал за работой своего подчиненного, закурю сигарету, никотин немного перекрывал неприятные запахи. Жан пробежался тряпкой и хорошенько протер пол во всех кабинках. Разбросал лимонные корки и посыпал тальком там, где, как мне показалось, насекомых было больше всего. И, ужасно нервничая, стал ждать. Когда же я убедился, что ни тальк, ни лимон не помогают, то велел Кирштайну мотнуться кабанчиком и взять в подсобке всю нужную химию для насекомых и микробов.

Затем он принялся мыть унитазы, и мои глаза закатились:

— Ой, солнышко, не расплачься хоть, — с беспристрастным выражением лица сказал я и цокнул языком.

— Блять, надо противогаз надевать, — выронил Жан.

— Нехер было болтать про паб, Новый год, меня и Алессандру.

— Я просто сказал Марко, а он — Хитч.

— А Хитч рассказала по секрету всему свету, — скривился я.

— Так почему, блять, только я мою унитазы? — выругался он.

— Потому что ты мудак.

В этот момент из-за дверцы кабинки вынырнул его сжатый кулак с торчащим из него средним пальцем.

— Себе покажи, умник, — хмыкнул я и хотел было уже выбраться из этой ебучей уборной, но решил добить Жана: — А лучше бы ты мыл сейчас эти вонючие сортиры со своей подружкой Пик.

— Эй, капитан, поаккуратней. Это моя девушка. Хватит яд выпрыскивать изо рта. Тут и моющего средства не надо, пару ваших словечек хватит.

— Отставить разговорчики, — я усилием заставил себя, чтобы не высказать Жану о том, как он иногда посматривал на Микасу.