Часть 40 (1/2)

Романов проснулся раньше Наташи и рассматривал её спящую. Господи, спасибо за этот подарок. Он оценил и будет не только ценить, но и беречь. Он был не очень везучим в личных отношениях. Школьная любовь сразу по окончанию школы ушла в монастырь. Чем повергла его в глубокий шок. Потом его закрутил роман с Калиновской, но, увидев её флирт с другим, закрутил отношения с Машкой Дармт… Ой, б-р. Расстались, чтобы не спиться пошёл в зал, начал набирать массу, занялся спортом, ради чего бросил скрипку, на какое-то время вернулся к Калиновской, но опять не сложилось, слава богу. Ссору с Корфом он ей не простит. С тех пор дал себе зарок — больше никаких любовей. И тут… Действительно подарок с небес. Ведь не бывает так, что вот увидел человека, даже ещё имени не знаешь, а уже понимаешь, что твоё и ты хочешь от неё детей и сидение у камина дома. Наверное поэтому и начал сразу подбивать клинья, а не продумывать систему обольщения. Наверное, потому, что увидели друг друга сразу такими, какими есть, поэтому и сошлись. Он действительно очень боялся её потерять. Очень любил, до точек в глазах хотел быть рядом. И ведь ему было абсолютно наплевать, кто её родители. Когда мама поняла, что он влюбился, попросила именно сына рассказать о девушке. Рассказал всё, в том числе и про её родителей. Мама спросила лишь одно: «Ты хочешь прожить с ней всю жизнь? Если да — с моей стороны зелёные свет». И приняла её как среднего ребёнка. Стараясь ненавязчиво заменить его Наташке маму. Спасибо ей за это огромное. А без тёщи он прекрасно проживёт. Продолжал с улыбкой смотреть на жену.

Девушка зашевелилась и приоткрыла один глаз, потом потёрла оба глаза кулачками и обвила Сашкину шею руками. Мужчина прижался к ней щекой и наслаждался её теплом. Наташа была сейчас такая открытая, чистая, без вечной брони из иронии и сарказма, такая ранимая и родная.

— Давно встал?

— Не знаю. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, но нет никаких сил встать.

— Вот и лежи. Сегодня весь день наш. Дальше посмотрим. Есть Егор, чуть чего — его припашем.

— А тебе Катя глазки строить будет?

— Я думаю, что она сейчас днюет и ночует возле Шпагина. Надо написать, кстати спросить, как он. И не ревнуй. Бесполезно. Да и тебе не идёт. — поцеловал её носик.

Сел, нашёл тапочки, повернулся к жене и увидел, что её лицо сливается с постельным бельём.

— Натусь, плохо? Врача?

— Нет, — шёпотом, — нет сил. Всё хорошо.

Видел, что ей даже говорить тяжело. Молча поцеловал, вытер ладонью бисеринки пота и вышел. Вернулся с подносом со стаканом подкисленной воды, яблоком, овсянкой, небольшой тарелочко с тёплой водой. Всё поставил на прикроватный столик, сел рядом с женщиной и начал мягко обтирать её лицо влажной махровой салфеткой. Тихо приоткрылась дверь, в щели увидел маму и отрицательно качнул головой. Та кивнула и закрыла плотно дверь.

— Спасибо. — через силу вытолкнули белые сухие губы.

— Ш-ш-ш, тише, лежи, всё нормально. Пить? Осторожно, с лимоном.

Приподнял её голову и Наташа сделала несколько глотков. Вернул в горизонтальное положение и вновь обтёр лицо.

— Поспишь?

— Нет, я уже лучше. Спасибо.

— Лежи. Завтрак всё равно горячий. Лежи пока.

Устроился рядом.

— Знакомься, это — лёгкое состояние токсикоза.

— Уже в курсе, мама просветила.

— Надо перечитать Зоины наставления, она что-то писала об этом. Потом, лежи.

Саша не выдержал, склонился и поцеловал уголок губ. Наташа притянула его голову к себе.

Романов внимательно кормил жену. Улыбались, шутили.

— Давай читать и что-то с этим делать. — парень опять забрался на кровать, обнял любимого человека.

— Давай. Потом погуляем?

— Смотри по самочувствию. С такими делами, мы остановимся на одном ребёнке. — поцеловал в щеку.

— Нет. Я хочу много детей. Это — мелочи.

— Угу. — упрямо кивнул Саша.

— Не спорь. Со мной всё хорошо, перестройка организма. Успокойся. Потом всё нормализуется.

— Так, я в аптеку, по списку. Ты полежишь?

— Нет, спущусь на веранду.

Александр передал жену на попечение матери и уехал.

***

Владимир спокойно готовил завтрак. Сегодня выходной, все в сборе, смогут позавтракать вместе, хорошо провести время.

— Доброе утро, — в дверном проёме стояла сонная Анна со следом подушки на бархатной щеке. — пахнет вкусно.

— Доброе утро. Скоро будет готово.

Аня зашла в кухню и села на стул. Изучала Корфа.

— Ты опять не спал?

— Почему? Спал. У Вовки.

— Почему не в спальне? Володь, давай поговорим!

Майор ощутил, как хорошее настроение улетучивается.

— А мы что делаем? — слабая попытка перевести всё в шутку. — Болтаем. Так, завтрак я сделал, обед на тебе. Ужин, так и быть, возьму на себя. — улыбнулся.

— Володя?!

— Хорошо, обед тоже на мне. — изобразил послушного мальчика.

— Корф! Перестань.

Подошла вплотную, положила его руки себе на талию, взяла его лицо в свои руки, чтобы не сбежал, заглянула в глаза, заговорила шёпотом:

— Перестань себя винить. Ты абсолютно ни в чём не виноват. Ты наоборот его спас. Главное, что Вовка жив. А, ведь, если бы не ты… — вздрогнула в его руках. — я даже не поняла, как и что. И до сих пор не понимаю.

— А если он не заговорит? — отчаянно спросил Владимир, в глазах плескалась боль и вина.

— Заговорит! Обязательно! — убеждённо воскликнула Анна. — Ты что? Заговорит, конечно. Надюша всех светил привлекла, я почитала кто это, дар речи потеряла. Это лучшие в своей области педиатрии и детской травматологии. Сомневаюсь, что они ошибаются. Да и Надюше я доверяю безоговорочно.

— Я тоже. — горько усмехнулся.

— Вот и всё. Всё хорошо. — Встала на цыпочки, поцеловала мятежного мужа. — Я уже не знала, что думать. Ты мне нужен.

— А ты мне. Какие планы? — подхватил под ягодицы и теперь их головы были на одном уровне.

— Предлагаю просто поваляться. День лентяя.

— Давай. Диванный день?

— Да.

Притопал Володя-маленький.

— Ты как? Голова болит? — вместе спросили родители.

Большой палец вниз.

— Это здорово, но сегодня всё равно в кровати.

Обиженная мордашка.

— Надо, сынок, надо. Сказали неделю, значит неделю. Зато и мы с тобой рядом будем.

Володя-маленький показал на себя.

— Если влезем, а нет, то на нашей. А теперь завтрак.

К ним присоединились и Надя с Бенкендорфом.

— Да, Корф, с четверга меня не будет.

— Только не я!

— Не ты, — усмехнулся в чашку дядя. — Романов. Пусть свой инфаркт бережёт.

— Во, согласен.

— Дождь. — вздохнула Анна.

— Н-да, я погулять хотела. Ладно, вечером. — Надя встала. — Спасибо, всё очень вкусно. — поцеловала головку младшего племянника.

Владимир заметил, что она какая-то грустная и задумчивая. Взглядом спросил у полковника, тот так же ответил, что всё нормально. Вышел следом.

— Успокойся, всё нормально, Надюша настраивается. Всё нормально. — Анна засунула посуду в посудомойку. — Сейчас её лучше не трогать.

Забрались на диван и играли в шахматы.

***

Бенкендорф молча присел на корточки рядом с Надей в кресле и поцеловал хорошо выпирающий животик. Накрыл её руки своими и просто сидел рядом. Мягко тёрся носом о комбинезон.

— Шур?

— Да, родная?

Тишина.

Сел на подлокотник. Поправил выбившуюся прядь волос, поцеловал висок.

— Ты уже всё?

— Да, всё оформил, генерал подписал. Формально, сегодня должен быть на работе, но у нас выходной. Поэтому уже всё. А что? Что нужно, говори.

— Быть со мной.

— А я что делаю? — улыбнулся. — О, дождь прекратился, подсохнет — выйдем?

— Позже.

— Как ты?

— Нормально. Даня активизировался ночью, теперь затих. — провела ладонью по выпирающему пупку.

Александр Христофорович наклонился и поцеловал жену.

— Постарайся не нервничать. Всё будет хорошо. Я тебе обещаю. Я всё помню и всё сделаю.

— Верю. Но всё равно страшно. Шурик?

— Да, Солнышко моё родное?

— Я хочу тебя поэксплуатировать. — смутилась.

— С удовольствием. Что? Окна?

— Да. И шкаф.

— Пересмотр вещей? Или отодвинуть?

— Пересмотреть и отодвинуть.

— Хорошо. Как скажешь. Да, Надюш, я всё забываю. Даня же первое время с нами будет?

— Ну да. — удивлённо и чуть холодно.

— Отлично. Я просто думаю, может тут что-то как-то передвинуть, чтобы удобно было? Тебе и сыну? Чтобы не в последний момент.

— Не знаю, надо думать.

Мужчина видел, что Надюша расстроена.

— Хорошо, давай, что мы тут? Шкаф?

— Ты не сдвинешь, он тяжёлый.

— Спокойно, мадам, всё будет.

Занялись перестановкой. Точнее занялся Александр Христофорович. С огромной радостью, энтузиазмом и под диктовку обожаемой жены. Правда, он не ожидал, что шкаф придётся передвигать раз семь. Но что не сделаешь ради спокойствия беременной женщины.

— Надюш, может, его в угол?

— И при входе врезаться лбом?

— Тоже да.

— Единственное что, давай совсем в стену, плотно-плотно.

— Есть. Так?

— Да. Спасибо.

— Перестань. Но за это я требую награду.

— И какую же? — слабая улыбка.

Молча подставил щеку. Быстро помыл окна и принялись разбирать шкаф.

***

В таком минорно-приторном состоянии ничегонеделания прошло практически две недели. Казалось, про их отдел забыли напрочь.

Полковник проснулся от назойливой вибрации телефона.

— Да? — шёпотом, паралельно выбирался из-под теплого одеяла. Выскользнул в коридор. — Понял. Еду. Да не психуй! Не предупреждал же заранее! Теперь жди.

Отправился в душ, завтракал, паралельно писал записки жене и племяннику.

— Что такое? — взъерошенный Корф щурился от лампочки.

— Подъём. Я на работу, ты раздупляйся и подгребай. Аня тоже.

Зашёл в комнату, положил записку на видное место. Наклонился поцеловать жену, как она обняла его.

— Разбудил? Прости, не хотел. Палыч зовёт, обещает, что на два часа максимум. Как ты себя чувствуешь?

— Сначала хорошо, а теперь ты уезжаешь.

— Ну вот. Я быстро. Ты не успеешь заметить. — ласково, как с маленькой.

— Я всегда всё замечаю, да, сынок?

Бенкендорф склонился над сыном, прикоснулся губами, как получил удар по зубам.

— Кажется, он против.

— Конечно против.

— Я быстро, сынок, я быстро. Вы с мамулей пока просыпайтесь, умывайтесь, я быстро. И пойдем гулять. Я вообще-то в отпуске.

В комнате отдыха Бенкендорфа ждал генерал и постепенно начинали собираться сотрудники. Увидел Макса:

— Что с Андреем?

— Нормально, перевели в палату. Но на реабилитацию нужно время.

— Понял, будет. Катя?

— Вчера первую ночь спала дома. Я её не вызывал.

— Правильно. Собирай остальных здесь.

Николай Павлович и Александр Христофорович зашли в кабинет полковника.

— И? — зло бросил полковник.

— Сядь. Успокойся. Я сказал, что два часа. — генерал говорил спокойно и доброжелательно.

Бенкендорф повиновался.

— Со вчера я министр…

— Поздравляю!

— Ты — мой заместитель и куратор спецотдела УСБ. Вот приказ.

Александр Христофорович горько усмехнулся. Надюша как всегда права.

— Именно так. Можешь менять теперь всё по своему усмотрению. Финансирование на тебе, но не перестарайся.

— Надеюсь, про мой отпуск ты помнишь?

— Да. Вводи ребят в курс дела и свободен. Назначай начальника, вместо себя. Кто кстати?

— Саша.

— Нет!

— Да. — пауза — Да. И ты знаешь почему.

Лицо генерала Романова сменило все оттенки синего и зелёного.

— С…а.

— Так точно, товарищ генерал-министр! — Бенкендорф щёлкнул каблуками и отсалютовал.

— Сгинь с глаз долой!

— В данный момент Вы в моём кабинете. И работать я буду здесь.

Николай Павлович грохнул дверью.

Александр Христофорович тяжело выдохнул и сел в кресло. Вытащил телефон и набрал жену.

— Надюшка? Разбудил? Понял, хорошо. Как ты? Покушала? — откинулся на спинку и с улыбкой выслушал отчёт любимой женщины. — Умничка. Я в течении часа буду. Нет, зайду домой. И я. Очень. Целую.

Заглянул в комнату отдыха, молча налил себе крепкий чай и быстро выпил пол прицелом почти десятка глаз.

— Корф, зайди.

Владимир сел за стол и с удивлением смотрел на спину дяди, который стоял у окна. В кабинете висело напряжение.

— Что случилось? — майор сцепил пальцы в замок и сосредоточился.

Бенкендорф сел за стол напротив парня и открыто смотрел ему в глаза.

— Романов — министр. Я — его зам и куратор спецотдела. Но начальником вместо себя я поставлю Сашу. Он спокойнее и рассудительнее. Прости. Ты — официально его зам.

— Фух, ё! — Владимир заметно расслабился и улыбнулся. — Что же так напрягать. Поздравляю! Ты реально заслужил! Фух! — провёл ладонью по ёжику волос. — Фух! За Сашку я только рад. Из него действительно лучше руководитель, чем я. И я не обижаюсь. Правда. Не, пусть Саня и сидит в кресле, я лучше побегаю, это моё. Поздравляю, дядь Саш!

Мужчины пожали друг другу руки и встали.

— Ты правда не обиделся?

— Правда нет. Я не ребёнок. Ты окончательно в отпуск?

— Да. Сейчас только с Сашей поговорю. Ему надо ещё передать документацию.

— Удачи. С Сашкой будет тяжело. Да, а ты теперь где обретаешься?

— Сейчас будем говорить с Саней. Я бы хотел тут.

Оба вернулись в комнату отдыха.

— Теперь твоя очередь, Сань. — усмехнулся Корф.

Саша переглянулся с взволнованной женой и последовал за сосредоточенно-хмурым полковником.

— Что случилось? — нарушил молчание Костя.

— Скоро всё узнаете. Спокойно. Плохого ничего. Сразу говорю. — отозвался майор, наливая кофе и закусывая мармеладкой. — Просто мужской разговор. Всё хорошо, честно. Не нервничайте.

— Легко сказать.

Разговор двух Александров длился больше получаса и Бенкендорф был вынужден набрать сообщения жене, предупреждая, что задерживается. В ответ прилетел расстроенный смайл.

— Я́ против! Я́ не хочу! Товарищ полковник! — Саша наклонил упрямо голову в перед, так же как и накануне Корф, сцепил пальцы.

— Саш, а я не хочу, быть замминистра и куратором. Но это всё — приказ министра. И мы не дети!

— Поставьте Корфа! Он привычный!

— Нет, Саш. Именно ты. Спокойно. Корф — твой официальный зам. Будешь на него сбрасывать. Это даст тебе много плюсов. Отдуваться перед генелом буду всё равно я.

— Единственный плюс. — прошипел парень.

— Не кипятись. Будем решать проблемы по мере их появления. Это — не проблема, это — повышение.

Романов расстроенно посмотрел на Александра Христофоровича.

— Спокойно. Ты заслужил. Заслужил, не фыркай. Мозги твои заслужили. У меня просьба.

Вопросительный взгляд новоявленного руководителя.

— Я хотел бы оставить за собой этот кабинет. Не хочу сидеть в министерстве. Министр согласен.

— Я только рад. Хорошо, конечно. А мой кабинет за мной. И Наташа там же.

— Как и.о. начлаба, почему бы и нет? — пожали друг другу руки. — Так, документы, печати я передал. Печати делаем именные. Я тоже буду переделывать, закажу и на тебя. — майор кивнул. — Собирай команду и я, наконец-то, уеду к Надежде Николаевне.

— Привет ей от нас и поздравления с Вашим повышением.

— Спасибо. — иронично хмыкнул Бенкендорф. — Передам.

Собрали всех подчинённых и ввели из в курс произошедших изменений. Наташа растерянно смотрела на мужа, Костя — на брата. Вот кому не позавидовать, так это всем троим Романовым. Один — министр, второй — руководитель в 34 года, а невестка — фактически начальник лаборатории в 28, почти 29. И молодой Костя, которому надо привыкать к косым снисходительным взглядам. Отец, страший брат и невестка…

— Так, я вам всё рассказал и уехал. Теперь всё руководство на Александре Николаевиче. Я, конечно, подставлю плечо и от вас жду того же. Да, Егор, твой постоянный пропуск. Всё, я уехал, что нужно забрать — забирай. Всё, я ушёл.

Оказавшись на улице Александр Христофорович первым делом набрал Надежду Николаевну.

— Солнышко, я уже в машине, сейчас буду. Да? Я не посмотрел. Ну, значит, я уложился. И я.

По дороге купил цветы.

— Поздравляю! — улыбнулась Анна, хотя за Владимира было обидно.

— Спасибо. — холодно бросил Саша. — Значит так, проставляться не буду, не повод. Совещания все, как и обычно, здесь. Единственные изменения — документы. Мне. Вопросы? На сегодня все свободны. Я тебе, Корф, этого не прощу. Рабочий день начинается в девять.

Взял Наташу за руку и вышел. Костя следом.

Наташа молча ждала объяснений.

— Приказ Бенкендорфа. Я отказывался, но …

Прижалась к его сильной руке.

— Я очень рада и искренне поздравляю. Это, правда, твоё. Вспомни, все операции, которые планируешь и разрабатываешь ты, проходят чисто, без потерь. Операции Корфа — как минимум с ранениями. Последняя, вообще, с трупом.

Саша обнял её.

— Поехали домой?

— К нам или родителям?

— К нам. Не хочу отца видеть. Маме позвоним по дороге.

— Хорошо. И Костика. Я всё хотела новый рецепт опробовать.

— Никаких рецептов. Я картошку почистить могу и сам, плюс бигос.

— Саня, я отлично, как обычно. Утро не в счёт. Не хмурься, забирай брата и поехали. — невесомо погладила гладковыбритую щеку Александра. — Поехали, Александр Николаевич, поехали, не хмурься, тебе не идёт.

Постучался Костя.

— Заходи. Ты с вещами? Тогда поехали. К нам, пообедаем, я маме звоню. — Саша встал.

— Давай завтра, а? Переварить надо. Я к себе.

— Ты не рад за брата? — Наташа величественно встала с дивана, встала рядом с мужем и внимательно смотрела на деверя.

— За брата рад. Очень. Я от отца не отошёл. За брата-шефа я рад.

Молча вышел.

— Класс! — девушка начала маршировать по кабинету. — Отличная реакция!

Романов любовался своей женщиной: гордая, независимая, сильная. Любимая. И немножко сердитая.

— Ну и нафиК. Поехали, побудем вдвоём. И маму завтра.

— Нет, давай хоть маму сегодня! Она заслужила это! У её сына такие изменения в жизни!

— Главное изменение — вот. — поймал брюнетку в свои руки, положил широкую ладонь на её живот. — Вот это — самое главное, самое важное, самое любимое. Поехали. — коротко поцеловал и закрыл окна и двери. Проверили здание и включили сигнализацию.

***

Саша открыл дверь и пропустил Наташу в квартиру. Пока она принимала душ, быстро почистил картошку и грибы, достал квашеную капусту, размороженную свинину. Шампиньоны и лук быстро порезал и высыпал на сковороду, поставил на средний огонь, картошку на максимальный, принялся нарезать мясо кусочками.

— Я всё. А что это будет? — Наташа обняла его со спины и положила подбородок на плечо.

— Наш обед. И ленивый бигос. — уменьшил огонь под картошкой, смешал капусту с мясом, слил воду с картошки, добавил к мясу и поставил тушиться.

— Теперь моя очередь. Ложись, я сейчас. На перекус пока фрукты и вчерашние котлеты. Я нагрел, они уже в комнате.

— Я не хочу.

— Надо. Ты только позавтракала и в офисе яблоко. Ешь, я быстро.

Но быстро не получилось. Под водой стоял долго, пытаясь успокоиться и смыть эмоции дня. Повышение не радовало. Нет, он не боялся ответственности, вся их работа это ответственность. За жизнь. Свою, напарника, подозреваемого, обвиняемого. Он просто хотел спокойную жизнь, приходить по вечерам домой, игра… Ай, ладно, надо мыться и выбираться. Тщательно намылился, потерся двумя мочалками, вновь постоял под душем и выбрался. От воды волос слегка вился. Жену нашёл в комнате, под огромным шерстяным пледом.

— Ты поела?

— Да, спасибо большое. Плиту уменьшила.

— Спасибо. — нырнул в домашний трикотажный костюм и упал рядом с ней.

— Не молчи. Поговори со мной. — Наташа перебирала его влажные волосы.

— Я и говорю. Иди ко мне. — протянул руки.

— Саня? — обняла его и оказалась полностью на нём.

— Просто привыкаю, что я теперь не только сын того самого генерала Романова, а ещё и сын министра Романова. — подтянулся на локте и сел, не выпуская женщину из рук. — Аж настроение испортили.

— Перестань. Ничего страшного не произошло. Кстати, мы его не поздравили.

— Заказать ему праздничный салют с овациями?! — спросил зло. — Он так хотел, так мечтал… — сжал руку в кулак.

— А я так хочу, чтобы мой любимый мужчина не сердился, хоть он и очень привлекателен в гневе. Но Николай Павлович это отдельно, а ты — отдельно. Если так рассуждать, то я напомню тебе, что в невестках у него — дочь того́ самого́ генерала Репнина…

— Не смей! Слышишь?! Не смей! Ты — моя́ жена́! — Саша держал её лицо в своей руке и строго смотрел в глаза. Из голубых они у него стали практически чёрными. — Ты́ — моя́ жена́. И никто никогда не посмеет открыть рот на эту тему. А посмеет — сильно пожалеет!

Наташа опустилась ему на плечо и прикрыла глаза. Мужчина нежно гладил и целовал её волосы. Через время зашевелилась:

— Плита пахнет.

— Я проверю.

— У-у. Я с тобой.

Романов усмехнулся, взял её на руки и пошли проверить. Усадил любимую на стул. Повернулся к плите. Добавил грибы к тому, что в его понятии было бигосом, тщательно перемешал, посолил, вновь перемешал и дал попробовать жене.

— По соли нормально.

— Тогда пошли в кровать.

Взял её опять на руки. Сел на постель, не выпуская из рук и не разрывал взгляд. Наташины пальцы давно уже были в его волосах.

— Я люблю тебя.

— А я тебя. — прошептала в ответ, в глазах блеснули слёзы.

— Не надо. Я тут.

Гладила его лицо, склонилась над его губами, но не целовала, дразнили, щекотали один другого дыханием, близостью душ и тел. Мужские руки нырнули под женскую широкую трикотажную футболку и ласково гладили, где доставали. Встал, осторожно положил её на кровать и лёг сверху, удерживаясь на согнутых руках. Одной рукой водил пальчиками по её лицу, словно рисовал. Она обвила его шею руками, пальцы массажировали голову. Склонился и поцеловал её шею, потом начал спускаться вниз, насколько позволила футболка, тихо зарычал, сорвал с неё одежду и продолжил беспрепятственно бродить губами по телу, заставляя его покрываться пупырышками.

— Что ты хочешь на день рождения? — Саша лежал на локте на боку рядом с Наташей.

— М-м-м. Не напоминай. Ничего. — она лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала.

— Почему? Я уже выбрал, но вдруг есть, что хочешь?

Резко села, натянула халат и встала, не поворачиваясь и завязывая пояс:

— Я терпеть не могу день рождения. И никогда не праздную. Подарки ненавижу. — опустила голову и, скрыв лицо за распущенными волосами, вышла.

Саша рванул следом и успел заскочить в ванную прежде, чем она задвинула защёлку. Молча мыл, не спрашивая и ничего не говоря. Просто был рядом. Занёс обратно в комнату, сел рядом:

— Хорошо, праздновать не будем. Но от подарка не отказывайся. — поцеловал её руку и накрыл сверху второй. — Ты не знаешь, что это будет. Да и я не так часто тебе что-то дарю. — поцеловал в щеку. — Поспи. Я рядом, только плиту выключу.

Лёг, понял, что жена не спит, обнял, осторожно положил свою здоровую ладонь на её плоский животик и улыбнулся. Он научит Натуську любить праздники, принимать подарки, быть счастливой.

***

Владимир стоял у окна, руки за неестественно прямой спиной. Анна в кресле рядом, подобрав ноги под себя. В комнате было так тихо, что слышно было, как тикает будильник. К Володе-маленькиму вновь пришли врачи. Прошло две недели, сдвигов не было никаких. Если мальчика это не напрягало особо, разве что постельный режим и отсутствие школы и курсов, то родители и ссорились и мирились, и всё из-за самоедства главы семьи. Наконец-то раздались голоса в коридоре, Надюша завела белые халаты к ним в комнату и ушла к себе. Владимир повернулся к ним лицом, Анна встала.

— Так, товарищи родители, всё спокойно, всё хорошо. Сотрясение выровнялось, может выходить гулять, но нагрузки постепенно. Через неделю можно вернуться к теннису, только без резких движений. Ещё через неделю второй кружок. А ещё лучше поменять местами. Так, витамины продолжаем пить. Дальше, полощим горло. Прислушайтесь, если полоскать будет как обычно, то есть хрипеть-рычать, то отлично, не бойтесь. Я думаю, что недели через полторы-две ушиб окончательно спадёт. Отек сошёл уже. Через дней пять наведаюсь уже я один. За сим всё, позвольте откланяться.

Корф вышел проводить, а Анна направилась к сыну.

— Что сказали врачи? — одними губами спросил мальчик.

— Что всё хорошо, землятресение в голове успокоилось, можно выходить гулять, но медленно. Через неделю можно на кулинарные курсы, ещё через неделю — на теннис. И полоскать горлышко. Скоро всё окончательно нормализуется и будет как раньше. — Анна вытерла одинокую слезинку.

— Не надо, не плачь. — Володя-маленький сел рядом и прижался к маме. Поднял голову, чтобы она могла читать его. — Сама говоришь, что всё нормально.

— Угу, выростешь, появятся свои дети, тогда поговорим. — поцеловала его в лоб и перебирала мягкие волосёнки.

К ним присоединился Корф.

— Что у вас на работе? Вы быстро вернулись?

— Кстати, есть повод сходить в кафе и отметить. — улыбнулся парень. — И домой пирожные взять. Дядю Сашу повысили, меня тоже. У Вовки голова устаканилась.

Мальчик заинтересовано смотрел на родителей.

— На счёт твоего́ повышения у меня большой вопрос. — хмыкнула жена.

— Вот в кафе и расскажу. Нам гулять разрешили. Собираемся? Пока не сорвали и день не испортили?

— Да.

— Только, сын, медленно и не спеши. Давай я помогу.

— Я сам.

Владимир покачал головой и вышел вслед за Анной.

— Володя?

— Да, любимая?

— Ты с нами?

Недоуменно смотрел на жену. Нахмурился:

— Я всегда с вами.

— Тогда перестань винить себя во всём. Я тебе это уже говорила. Врачи нам только что подтвердили, что всё отлично.

— Отлично будет, когда сын заговорит.

— Я не хочу, чтобы ты себя винил в чём-то. Я уже говорила тебе, что без тебя я бы его лишилась. Потому что ничего не заметила.

— Без меня и аварии бы не было!

— Это могла быть случайность! Отказали бы тормоза! Это мы знаем, что это было спланированная акция, а сколько в день происходит ДТП из-за остановки сердца, алкоголя и наркотиков?! Прекрати! Иначе я обижусь.

— Не надо. — склонился к Ане, но в дверь постучали и на пороге стоял младший Корф. Родители отпрянули. — Готов? Как голова?

Ребёнок показал большой палец.

— Отлично, тогда вперёд, только я загляну к тёте Наде. Ждите меня внизу. — Анна улыбнулась и вышла.

Отправились в любимый парк и оба видели с каким наслаждением Володя-маленький вдыхал воздух.

— Ты как? Может посидим?

Мальчик показал большой палец и шаги указательным и средним пальцами.

— Идём. — согласился Корф.

Добрели до кафешки и затянули в неё сына, клятвенно пообещав, что домой тоже пойдут пешком. Забились в самый крайний столик и сделали заказ.

— Теперь расскажи мне, пожалуйста, почему не ты наш начальник? — спросила спокойно Анна мужа.

Владимир заговорил шёпотом:

— Потому что дядю Сашу, нашего дядю Сашу, сделали замминистра и куратором нашего отдела. Только Вова….

— Я помню, — зашевелил губами сын, — я об этом молчу. Это вообще ваши дела.

— Вот, и нужно было выбрать нам непосредственного начальника. Дядя Саша выбрал второго дядю Сашу. И я с ним полностью согласен. Я ему ещё сказал, что если бы он мне предложил, я бы всё равно отказался. В Сашкину пользу. Он спокойнее, всё просчитывает наперёд. А я лучше поработаю, как работал. Меня устраивает. Руководительство не моё, я — опер. Да и я его зам. Всё отлично. Главное, что вы рядом и здоровы. Ну что, за нас?

Принялись за пирожные и чай.

***

Александр Христофорович уложил беспокойную жену на кровать и у неё на глазах и под диктовку складывал сумку.

— Не нервничай. Спокойно. — мягко проговорил невозмутимый мужчина. — У нас есть время. Если что — я смотаюсь и привезу. Мы же туда всё равно заранее заселимся. Всё?

— Да.

— И отлично. — хотел устроиться рядом, но Надя села и начала гладить поясницу при этом тяжело дыша. Муж переметнулся к ней и принялся массажировать спину.

— Давит на диафрагму. — вытолкнула из себя жена.

— Угу. Встанем?

Встали, женщина сделала пару шагов и вцепилась в руки мужа. Шумно выдохнула. Бенкендорф внутренне сжался и приготовился ко всему, но внешне был спокоен. Надя глубоко вдохнула и медленно выдохнула, расслабив свои тиски.

— Как ты?

— Отлично. Господи, прости, я тебе синяки поставила, похоже. — смотрела на красные следы от своих пальцев.

— Перестань. Я ими горжусь. Что?

— Идём в ванную. Там зеркало.

— Так тут больше. — кивнул в сторону шкафа-купе.

— Точно. Маразм.

— Перестань. — осторожно повернул жену в сторону зеркальных дверей.

Женщина выдохнула, улыбнулась и провела ладонью по животу. Откинулась на грудь мужа.

— Даня повернулся к выходу. Опустился, значит, наша с ним встреча очень близка. Правда, в процессе поворота так зажал диафрагму, что я чуть не задохнулась. Бузотёр.

Александр Христофорович молча поцеловал её висок и смотрел на неё через зеркало.

— До завтра потерпит?

— Я думаю, что и не только до завтра. Ему нужно время, чтобы настроиться и подготовиться. — улыбка не сходила с её лица.

— Ляжешь?

— Нет, идём на кухню, перекусим.

— Я принесу.

— Ты не хочешь перекусить в моей компании? — хотела спросить шутливо, а вышло серьёзно.

Бенкендорф вздрогнул как от удара и взял её лицо в свои руки:

— Я не могу без тебя. Идём. Что ты будешь?

Попытался отстраниться, но Надя не пустила.

— Всё равно, лишь бы с тобой. — доверчиво-искренне.

После еды Надя села в кресле и о чём-то думала. Зашёл Александр Христофорович, присел напротив.

— Я в порядке, не переживай. Рассказывай. — очень сильно сжала его пальцы.

— Всё как ты и говорила. Приказом. За Сашку чуть не зашиб. Корф не обиделся, всё нормально, даже обрадовался. Аня с Наташей в шоке, конечно. Похоже, обе думали, что если такое и будет, то начальником будет Володя.

— Ничего, привыкнут.

— Раскладушка! — муж выровнялся. — Я её занёс в кладовку. Сейчас запихну в машину. Своя роднее и не так скрипит, я смазал. Я быстро. Сумку брать?

— Нет, завтра, я всё ещё раз проверю.

— Хорошо, я быстро.

***

Саша убирал в квартире, Наташа спала, и у него было время подумать. Он совершенно не обрадовался назначению. Как и Бенкендорф. А уж назначению отца министром — и подавно. Может, отказаться от визита мамы? Хотя, они её ещё даже не пригласили. Перенесём на потом. Ну не готов он! Завибрировал телефон — мама как почувствовала. Вышел на кухню.

— Да, мам, привет!

— Привет, дорогой. Как вы там?

— Нормально, Натуся спит, я прибираюсь. Ты как?

— Во-первых, поздравляю с повышением! Знаю, ты не хотел, но всё же. Мне приятно, да и тебе меньше риска и у нас с Наташей будут целее нервы. Нервные клетки не восстанавливаются. Во-вторых, как Наталочка?

— Нормально, говорит, что самочувствие хорошее, но утром опять была бледная и лежала. Но на работу пошла, упрямая.

— Это нормально. Лёгкий токсикоз. Это ещё не самое страшное. Хуже, когда всё, что ест, тут же обратно отдаёт. А это — пустяки, тьфу-тьфу. Нормализуется. Вы празднуете?

— Нет. Я бигос приготовил, чай-соки, фрукты есть.

— Чай ей категорически запрещен! Да и бигосом не балуйся. Ей лёгкое и питательное!

— Вода и соки?

— Да, смотри, что легче пойдёт. И бигос не острый? Приправы?

— Приправ нет, чуть островатый, но за счёт соли. Натуся пробовала, сказала, что ей нормально. А я всеядный.

— Всеядный мой, готовься, что она будет сыпать много соли.

— Готов.

— Что ещё?

— Натуська не любит праздники. Отмечать их и подарки. А через две недели — день рождения.

— Я помню. Так, скажи мне такое, на официальный приём по поводу повышения отца у тебя уважительная причина, как я понимаю?

— Да. — сухо бросил в ответ. — Самая уважительная причина на свете!

— Хорошо, я для проформы, не рычи. По поводу дня рождения. Проведите его вдвоём. Но так, чтобы она его запомнила. Не переусердствуй с сюрпризами и неожиданностями. Один-два, и романтический вечер вдвоём. А со временем мы её приучим к праздникам. Не переживай. Мы потом встретимся и поздравим.

— Спасибо, мам.

— Не за что… да, Коль, иду. Прости, дорогой, я пошла собираться. Я теперь министерша. — неприкрытый сарказм. — Пора блистать.

— Удачи! Я мысленно с тобой, держись. Хорошего вечера!

— Спасибо, Наталочке привет от меня.

— Спасибо, пока.

Вернулся в комнату, продолжил уборку. Заглянул в холодильник и принялся составлять список продуктов. Надо будет заказать доставку. Санузел был чистый, но лишняя дезинфекция не помешает. Закрыл дверь в комнату и налил в унитаз Доместос. Открыл окна в кухне. Вернулся к жене. Увидел, что она не спит.

— Привет. — протянула ему руку.

Саша присел рядом, взял за руку и поцеловал.

— Привет, выспалась?

— Немного. Ты не отдыхал?

— Да я и не устал. Кушать?

— Потом. Иди ко мне. — устроилась у него на плече. — Ты не рад?

— Нет, если честно. По поводу свободного плавания — я и так мог договориться с мужиками. Да меня больше не моё назначение не греет, а отцовское.

— Я думала, ты за него рад.

— За него — да, он этого очень хотел, прям из кожи вон лез. А за нас всех — нет. Все будут лезть, чего-то хотеть, раболепствовать, ибо мы — родственники министра. — осекся, говорить об этом с любимой он не будет. Наклонился к ней, но она отстранилась.

— За что ты его ненавидишь?

— С чего ты взяла? — спросил деланно-равнодушно и откинулся на подушку, чтобы не смотреть в глаза, не испугать её своим огнём и чёрной пустотой.

— Саня? У меня никого кроме тебя нет. Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки и секреты из с тайнами.

— Никаких недомолвок, секретов и тайн. — улыбнулся Романов.

Наташа встала и отправилась в ванную. Саша вздохнул, помянул недобрым словом отца и потопал следом.

— Ну не дуйся. — опёрся рукой на дверную раму ванной комнаты и грыз согнутый палец. — Я от тебя ничего не скрываю. Но давай на эту тему мы поговорим не сегодня, хорошо? Сегодня мы отмечаем моё повышение и гуляем. Вам нужен воздух и витамины.

Наташа повернулась к нему:

— Я же могу знать? Я не буду лезть в душу и заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь, но просто знать? Банально, чтобы не ляпнуть чего-то не то.

— Конечно. Но не сейчас, хорошо?

Кивок и поздний обед.

— Сань, у нас очередной отпуск?

— Я так понимаю, что нет. Было просто затишье в связи с назначением министра и шока у подчинённых. — усмехнулся Романов. — А что?

— Да просто выставка открывается завтра, я хотела бы посетить.

— Какая?

— Джованни Больдини. Итальянский живописец и портретист.

— Понял. Давай завтра рассмотримся и сходим. Обязательно. Может и завтра будет тишина.