Часть 10 (2/2)

— Конечно расскажешь, куда же ты денешься. Пока первый вопрос: кто стрелял в моих ребят?

— Не я. Я же понимаю, что за это светит. Да, было неожиданно, но не я. И не просил никого, а без моей команды на это никто не пойдёт. Честно. Что ещё? Я всё расскажу.

— Хорошо. Вот тебе бумага и ручка. Пиши всё на Шишкина. Всё и подробно.

— Да Вы что?! Он же меня…

— Или я шепну.

— Не надо. Пишу.

— Наташ, чем занимаешься? Чем помочь? — Надежда Николаевна взяла себя в руки и спокойно зашла в лабораторию.

— Думаю сходить за чаем, отсматривала камеры и видеорегистраторы, теперь в глазах рябит.

— А регистраторы откуда? — удивилась криминалист.

— Саша успел номера машин запомнить, я владельцев нашла. Идёмте за чаем? Десять минут перерыва и продолжим.

— Идём.

— Как Володя?

— Спасибо. От наркоза отошёл, потом заснул. Анечка с ним осталась.

— Вам бы домой, Надежда Николаевна?

— Нет! Я нормально, так что работаем.

Вернулись в лабораторию, начали заново отсматривать все видео.

— Стоп. — воскликнула Надя. — Отмотай. Нет, ещё. Вот. Можешь увеличить?

— Попробую. Я и не заметила, у Вас глаз-алмаз.

— Ты просто устала.

— Есть! Но тут видна только рука…

— Очень характерная рука. Так, я за начальством. Наташ, распечатать можешь?

— Покадрово?

— Да, если получится.

Надя постучала в кабинет мужа, откуда раздавались голоса.

— Разрешите, товарищ половник?

— Конечно, заходи. — Бенкендорф отвернулся от окна. Взгляд встревоженно-вопросительный.

—Как ты? — обеспокоенно спросил генерал Романов.

— Спасибо, нормально. Мы с Наташей нашли стрелявшего.

— Что?! — одновременно спросили мужчины.

— Идёмте в лабораторию. Покажу.

Все повторно и внимательно отсмотрели необходимый эпизод, а также несколько раз пересмотрели раскадровку.

— Знакомая рука… — задумчиво протянул Александр Христофорович.

— Согласен, но чья? Не могу сообразить… — отозвался генерал Романов.

— Подождите, это же… Да ладно… — возмутился Саша Романов.

— Именно, — кивнула спокойно Надежда Николаевна. — Полковник Пётр Михайлович Долгорукий.

— Точно? — спросил Бенкендорф. — Наташ, пробей по базе, особенно характерные приметы, шрамы, родинки…

— Да, я нашла, вот. — капитан развернула экран. — Один в один.

— Берём? — вскинулся Саша Романов.

— Подожди. — задумчиво протянул Бенкендорф. — Он уже явно знает, что его коллег взяли… Надо думать…

— Да что думать, брать надо! — возмутился Саша.

— Спокойно, спокойно. — сказал полковник — У самого руки чешутся… Стоп… Коль, кто в системе знает, что Надя моя жена, а Вовка — племяш?

— Тут присутствующие. Вы же в анкетах ничего не указали. Но если Надю и Володю поставить рядом, то всё понятно. — хмыкнул Николай Павлович.

— Так, я наведаюсь к нему в гости. Надя, Наташа, …

— Ко мне домой. — закончил фразу генерал. — Не спорить. Водителя я предупрежу.

— Коль, там мальчики в больнице, и Аня…

— Ты думаешь, он рискнёт там? Это же закрытое заведение?

— Он —полковник, крыса, загнанная в угол.

— Понял. Так, я сейчас, вы пока никуда не уходите. Я за охраной.

Надя вышла в комнату отдыха. Бенкендорф следом:

— Не волнуйся, всё будет хорошо. Я тебе обещаю.

— Я знаю. Но не волноваться не могу. Что ты хочешь сделать?

— В гости съездить. Поздновато, конечно, для чаепития, но это в наших интересах.

— К Долгорукому?

— Да.

— Будь осторожен.

— Обязательно. А ты поспи, хоть немного. Утром же помчишься к Володьке.

— Не гарантирую, но постараюсь.

— Так, дамы, — в комнате появились Романовы и Репнина — водитель вас ждёт, Шуру я предупредил, она тоже ждёт. Вперёд.

Женщины уехали.

— Я Репниной дал ампулу со снотворным, обещала вколоть Наде.

— Спасибо. Давайте думать. Я предлагаю съездить к Долгорукому в гости…

— Рехнулся? О Наде подумал?

— Подумал. О ней и думаю. Всю жизнь. Значит, смотрите, вешаете на меня что-то маленькое, но слушающее и пишущее. Сами где-то недалеко. Я думаю, брать будем дома. У нас алкоголь есть?

— Откуда? — удивился Костя. — Сбегать?

— Да, за мерзавчиком и какой-то приличной бутылкой коньяка.

***

Владимир открыл глаза и почувствовал, что на его плече кто-то лежит. Чуть скосил глаза, понял, что это Анна. Вздохнул, понял, что любимая девочка уснула возле него и голова упала на него. Глупышка, спина болеть будет, затекла же. Так, сейчас отправит ее домой. А ведь и на работу надо. Благо, Беня понимает всё, особо свирепствовать не будет. Он помнил глаза дяди, когда Надя зашла к нему, не отошедшему от наркоза, дядя Саша стоял в дверях. И эти глаза многое ему сказали. Анечка была права, получается. Анна зашевелилась, открыла глаза, выровнялась, со слабым стоном. Посмотрела на Корфа, увидела его улыбку и улыбнулась в ответ, провела ладошкой, по его уже колючей щеке.

— Как ты? — вышло хором.

— Как твоя спина? Шея? Сильно затекла?

— Нет, нормально. Ты как? Что-то болит? Врача позвать?

— Нет, Анечка, я в порядке, пару дней поваляюсь, прикинусь больным, отосплюсь и снова в бой.

— Какое «пару дней»? Какое «снова в бой»? — гладила его по лицу.

— А что? У меня не по касательной? — перехватил ее руку и целовал.

— Нет, Володенька, нет. У тебя две раны, селезёнку спасли, но ушили, и ещё ранение, вторая пуля прошла недалеко от позвоночника, окончания не задеты, ее убрали. Нельзя шевелиться, чтобы полностью понять, как всё срослось. Но это лишь означает, что тебе надо тут полежать, а не бежать на работу. Я тут, с тобой. — поцеловала в щеку. — Пока надо полечиться. Скоро обход, узнаем, что и как.

— Хорошо, — вздохнул, — но недолго. У меня через месяц свадьба и встреча с сыном. Я надеюсь, сын раньше, чем через месяц.

— Обязательно, всё будет. И свадьба, и Володя-маленький. Обя-за-те-ль-но. — поцеловала его.

— Кстати, Володя же в школу ходит, мы будем возить его или переведём ближе к дому? Там гимназия есть.

— Посмотрим.

— Стресс.

— Да, я побаиваюсь. А так… Поговорим с ним. У нас всё решается на семейном совещании.

— Как скажешь, я же у вас новичок, ничего не знаю, — грустно усмехнулся мужчина.

— Расскажу. У нас есть время.

— Хорошо. Только после обхода ты уйдёшь домой и поспишь. И не спорь. — строго.

— Ну, Володя, я не устала, я же просто рядом сижу.

— Конечно-конечно. Не устала. Вчера перенервничала, ночь сидя спала. Домой!

— Володя…

— Домой!

— Хорошо, — расстроилась девушка.

— Анечка, …

—… не спорь, — раздался мягкий голос Надежды Николаевны. — Ты сейчас отправляешься спать, я тут подежурю. Поспишь, поешь нормально и я тебе вахту сдам.

— Здравствуйте, тётя Надя, хорошо. Только Вы ему скажите, а то он через пару дней уже бегать собрался.

— Это было бы неплохо, но рановато. Всё, Анечка, идём, я тебя водителю отдам.

Криминалист вернулась в палату:

— Как ты?

— Нормально, не волнуйся, родная. Ничего не болит, но тянет и очень чешется. Что у меня? Селезёнка и почти позвоночник?

— Хорошо, что не болит. Если что, не терпи, говори врачу. Они должны знать, чтобы правильно действовать. Так что не геройствуй.

— Хорошо, Надюш. Я обещаю.

— Без резких движений, иначе под вопросом корсет, а учитывая швы этого не надо. В туалет надо?

— Да.

— Хорошо, давай попробуем сами, только осторожно, медленно, не спеши, вот так… Молодец. — Надежда Николаевна помогла ему встать и придержала за плечи. — Голова нормально?

— Да, я в порядке, правда.

Добрались до туалета, потом вернулись к кровати. Перед тем как лечь Владимир обнял тётю:

— Прости, ты из-за меня вчера перенервничала. Я обещаю быть осторожным.

— Всё хорошо. Ты жив, относительно здоров и практически цел. Всё, ложись, осторожно, медленно. Как ты? Болит? — поддержала его спину и голову.

— Нет, всё нормально. Такое облегчение… — смущённо улыбнулся.

— Ничего, это нормально. Так, смотри. Если запретят вставать, вот пакет памперсов для взрослых. Спокойно, не стесняйся. Это лучше, чем мокрая простыня. Только менять тебе буду или я или Анна, мы тут постоянно будем. Мы обе опытные.

— Надюш…

— Что, мальчик мой? Я тебя с пелёнок знаю, опыт есть, у Ани опыт с Володенькой. И ничем ты нас не смутишь. — мягко улыбнулась.

— Как скажешь. — поцеловал ее руку. — Что это за тени за дверью?

— Охрана… Так, обход, я тут, тихонько. Потом всё расскажу.

Штерн осмотрел пациента, остался доволен, пообещал продержать Корфа ещё два дня в реанимации и перевести его в обычную палату.

— Спасибо. Вы не знаете, как Седой?

— Нормально, ждёт Вас в палате. Сотрясение, простреленная нога и сшитая бедренная артерия. Он уже в палате, у него всё есть, Ваш полковник всем обеспечил.

На выходе посмотрел на Надю, стоящую у окна к нему спиной, опустил голову и вышел. Только женщина села на стул, привезли завтрак.

— Вот вроде бы я на больничном, мы никуда не бежим, а поговорить невозможно, — пожаловался парень.

— Спокойно, ты что? Я тут, сейчас поешь и я всё-всё расскажу. — поправила подушку, придерживала одной рукой голову, второй рукой кормила. — М-да, кашей я бы этого не назвала. Но тебе это надо, не на молоке, а на воде. Дома мы тебя откормим, главное, чтобы всё нормально зажило.

— Спасибо, Надюш. Ничего не болит. Я нормально. Вы опять у генерала ночевали? Что у нас? Почему охрана? Рассказывай.

— Минутку, только телефон проверю, — грустно улыбнулась, быстро посмотрела на экран, увидела, что ничего нет, выключила и положила его в карман. — Мы рассмотрели, кто в вас стрелял. Это Долгорукий. Саша под видом гостей поехал к нему. Задержали. Генерал допрашивает, потому что Саша первым делом ему нос сломал. Охрана для подстраховки. Мало ли что.

— Кто это заварил? Не Долгорукий же?

— Нет. Шишкин. Как вы не почувствовали угрозы?

— Да Забалуев дёргался, сосредоточились на нём. А если честно, то сам не понял. Что с Шуллером?

— Допросили, всё написал и подписал.

— Как ты? Ты спала? Хоть немного?

— Да, Репнина ввела снотворное, — усмехнулась. — Саша попросил.

— Надюш, я никогда не лез, и сам не люблю говорить об этом, но… как у вас с дядей Сашей?

— Всё хорошо, правда. Чего ты об этом заговорил?

— Ты с ним счастлива? — покраснел. Надя наклонилась к нему и прошептала на ухо:

— Очень. — выровнялась — А теперь расскажи мне про внука.

Владимир рассказал всё, что успел узнать от Ани.

— Только всё документы подали, так это… Ладно, зато какой стимул выздороветь.

— Вы свадьбу делать будете или только распишетесь?

— Не знаю, мы не говорили пока об этом, честно говоря. Анечка, наверное, как любая девочка, хочет платье, цветочки… Я бы тихо расписался и отметил в семейном кругу. Не знаю, поговорим, когда придёт. А как у вас было?

— Только роспись, — мягко гладила его руку. — Мы оба не хотели этого всего. Зато потом организовали себе праздник, уехали в Ригу на три дня и там отметили. Мини-медовый месяц. Только наше время.

— Без свадебного платья? Мендельсона?

— Без. Нет, в платье я была. Букет был. Саша в костюме. Но без гостей, свидетели только твои родители и ты. Только ты этого в силу возраста не вспомнишь. Дома отметили, а Саша взял три дня выходных на работе, счастье что дали, и мы уехали, при чём я ничего не знала. — улыбнулась. — Но решать тебе. Для начала тебе надо выздороветь. А что делать со свадьбой вы придумаете.

Зашла медсестра. У Нади замигал телефон:

—Да? Да, Саш? Да, у Володи. Неплохо, учитывая травмы. Что у вас? Я пока тут, Аню я к Шуре отсыпаться отправила, она доехала? Хорошо. Поняла. Охрана стоит, всех кто в маске проверяют, не волнуйся. Я поняла. Нет, я тут. Хорошо, постарайся мне написать хотя бы. Конечно. Я всё понимаю. Удачи! Ждём с положительными новостями.

Вернулась к парню:

— Перевязка? — погладила костяшками пальцев Владимира по щеке.

— Да. Ничего рассмотреть не удалось, — усмехнулся. — Вот теперь побаливает. Но не сильно. Полковник уже ревнует?

— Нет, он предупредил, что они с генералом поехали к министру, попросил из больницы сразу ехать в дом к генералу, водитель-охранник у палаты.

— Всё-таки крутой замес…

— Получается, понять бы что с нами дальше? Расформируют или нет. Ладно, самое важное, это твоё здоровье.