Часть 5 (2/2)

Проснувшись, Владимир проверил Надю, убедился, что она спит и отправился в ванную. Начал чистить зубы, посмотрел в зеркало и замотал головой, потом провёл рукой по волосам — ещё вчера его чёрная, как вороново крыло, шевелюра сегодня была цвета сигаретного пепла. Он был седой. Усмехнулся, у Сергея Седой и фамилия и позывной, а у него — цвет волос. Да, вчерашние события не прошли даром. Ай, ему-то все-равно, главное Надюша, чтобы с ней всё было в порядке, чтобы без последствий.

Утро Надежда Николаевна начала с экскурсии по собственной комнате. Открыла шкаф и замерла — на полочках и на вешалках находилась одежда, мало того, что ее размера и любимых расцветок, так ещё и те, которые она сама бы себе купила, окажись в магазине. Но чтобы это всё купил мужчина, хоть и родной племянник? Как он узнал?

— Доброе утро, Надюш. — на пороге стоял Корф. — Можно?

— Доброе утро, конечно, родной мой. Как ты узнал? — кивнула на раскрытый шкаф. Посмотрела внимательно на племянника и замерла, губы судорожно дрогнули.

— Да, у меня новый имидж — улыбнулся Владимир. — Просто представлял тебя в них, если мне нравилось, то брал. — глубоко вдохнул — Надеялся, что когда-нибудь… — опустил голову, в очередной раз стало стыдно. — Ладно, переодевайся, я за завтраком.

— Володенька, —позвала Надя — иди сюда — обняла его — прекрати себя винить. Мы всё выяснили, хватит есть себя поедом. Ты — мой любимый и единственный племянник. Мой самый родной и самый-самый любимый мальчишка. Седой мальчишка.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, правда. Что на завтрак, поварёнок? — взъерошила его волосы, покачала головой.

— Сырники. Будешь?

— Конечно. Только я приведу себя в порядок?

— Естественно. Я пошёл.

Не успели доесть, как у женщины зазвонил телефон, Корф улыбнулся и вышел.

— Доброе утро, товарищ полковник, — с улыбкой произнесла Надя.

— Доброе утро, товарищ жена. — почувствовала, что Александр напряжён. — Как дела? Что делаешь?

— Дела хорошо, только что закончили с Володей завтракать, будем ехать на работу.

— Так поздно?

— А мы вчера допоздна работали, генерал разрешил приехать позже. Как ты? У тебя всё в порядке?

— Я? Я хорошо, ладно, прости, пора. Целую.

— И я тебя. Я скучаю.

Вместо ответа гудки.

— Врать нехорошо, — вздохнул Владимир, — тем более мужу, он так или иначе узнает правду.

— А я ему и не соврала, — спокойно ответила женщина, доливая чай, — он спросил, всё ли в порядке, я сказала, что да. И где ложь?

— Ох, прилетит нам от него.

— Ничего, зато дело сделали.

***

В допросной за столом напротив друг друга молча сидели двое — бывшие однокурсники, бывшие лучшие друзья, бывшие соперники за сердце дамы, бывшие коллеги. Следователь и убийца. Прокурор и обвиняемый. Спортсмен, убеждённый ЗОЖник (осечка не в счёт) и конченный наркоман, дилер.

Находившиеся за стеклом братья Романовы, Седой, Наташа и Надежда Николаевна внимательно наблюдали за происходящим. Бутылка с водой, флакончик с пустырником и одноразовые стаканчики тут же, под рукой.

Когда пришла новость об убийстве Заморёнова, они бросились искать следы, был риск, что какую-то деталь притянут за уши, но после найденных отпечатков пальцев (или легендарная «проруха» или Михаил находился под кайфом), начали искать видеокамеры, нашли, не поверили, благодаря программе распознавания лиц все-таки убедились. Наташу пришлось отстранить от дела. Тогда-то и пришла идея с Надей. Как Корф не противился, не отказывался и не рычал, тихий шёпот Надежды Николаевны на ухо, и он сдался. В результате — убийца арестован, у следователя — седая голова.

— Я смотрю, у тебя новый хаер, —ехидно заметил Репнин.

— Начинаешь «ботать» постепенно? — спокойно спросил Корф — правильно, пригодится. М-да, как быстро «золотой мальчик» скатился в дно. Ладно, пошёл я. Мне ещё отчёты писать. — Встал, собрал документы, направился к двери.

— Он так и уйдёт? — удивлённо спросил Костя, — так ничего и не узнав?

— Вот и объяснение, — усмехнулся старший брат — почему Аза следак, а мы — опера и ими сдохнем.

— Да что ты обо мне знаешь?! — заорал в спину Владимиру Репнин — Кто ты такой, чтобы меня судить?! Ты был в моей шкуре?!

— Не был, — через плечо бросил Корф — и не буду, я — не ты. — шаг в сторону двери.

— Конечно! Ты же Корф, — с издёвкой выплюнул Михаил — куда нам, грешным?! В универе ты лучший, в деле ты лучший, в 29 капитан, в 34 майор?! Самые крутые дела — Корф, самые красивые бабы — Корф. Мне даже мать родная тебя в пример ставила — здоровый образ жизни, ум, трудолюбие… И что?! Сильно они тебе пригодились? А где семья? Где дети? Где родители? Ах, да, у супер-Корфа это всё называется одним именем — Работа. Даже Наташка, мелкая, а с тебя пример брала, с детства?!

— У меня семья есть. — спокойно ответил Владимир, обернувшись к говорившему. Лицо его ничего не выражало. — Настоящая семья. Работа работой, это другое. А где твоя семья? Дети? Или папа-генерал не разрешает?

— Семья?! Кто?! Я женился. На Анне. А знаешь, как это произошло? — начал победоносно хохотать, но выглядел при этом жалко. — Подложил тебе спящему в койку обиженную на Романова Калиновскую и при помощи Польки дал это увидеть Анне. И всё. Всё гениальное просто. А потом у нас появился сын. Правда тут незадача, сын не мой, а твой. Просто твоя копия. Только мелкий. Слава богу, мы развелись. И записан он, вот что странно, на фамилию матери. — смех прекратился, теперь Миша тяжело дышал. —Ты и сюда влез. Ненавижу!!!!!!!

— И от великой ненависти убил Заморёнова? — невозмутимо уточнил Корф. — Ну, он-то мне не подкладывал никого в кровать. И я у него никого не уводил. Общался с ним лет семнадцать назад, по одному делу и всё, — пожал равнодушно плечами.

— Да, — зашипел Репнин — убил. Эта сволочь решила шантажировать отца. Мол или платите, или он идёт в УСБ и рассказывает, кто на самом деле убил Корфов. А отцу это было невыгодно, только произошёл очередной вброс партии наркоты по клубам. В СБ подняли бы дело, зашевелились.

— И ты решил помочь отцу.

Повисла тишина.

Саша взглянул на белое как полотно лицо криминалиста и начал капать успокоительное. Протянул ей стаканчик.

— Надежда Николаевна, выпейте, иначе я вынужден буду вывести Вас из этой комнаты.

Она молча кивнула и залпом выпила лекарство. Вошедший генерал Романов отправил Сашу и Седого по адресу генерала Репнина. Константин и Наташа остались с Надеждой Николаевной.

— К Заморёнову припёрся ваш полковник. Он запаниковал, приготовился идти с повинной. А это — конец карьеры, да и бизнес отца.

— А на карьеру дочери и сестры вам было наплевать. Главное, самим быть у кормушки. Как же отец пропустил, что ты сам на леденцы подсел, а?

— Я скрывал, как мог. А Наташка в шестнадцать лет ушла из дому и прекратила с нами всяческое общение. Мы не ее полёта птицы.

— Ясно. Да, уж. Захват в заложники сотрудника спецотдела УСБ на наркотики не спихнёшь, так что готовься.

— Отец отмажет, — беспечно махнул рукой Репнин. — Ты же протокол не вёл, значит никаких показаний я не давал. Камеры нет. Эх-х, жаль, что тогда твои предки в дела отца нос сунули, такие идеально-правильные системе нужны, надо же из кого-то козлов отпущения делать. У меня хоть отец есть, а у тебя кто? Ни отца, ни матери.

— Я прошу прощения, — в допросную зашёл вернувшийся Саша Романов, — Владимир Иванович, можно Вас? — Корф подошёл, Саша зашептал на ухо — Генерал Репнин застрелился, мы практически свидетели. Оставил чистосердечное на бумаге и на видео. Щенок попал.

— Понял. Наши камеры всё записали?

— Да, — кивнул Романов.

— Как Надя?

— Держится. Мы рядом.

Владимир вернулся за стол и внимательно смотрел на собеседника.

— Семнадцать лет назад родители, значит, выяснили, кто стоял за наркотой, и твой отец их убрал. Потому что помешали бизнесу твоего отца. Люди для вас пыль. Что ж. Теперь я знаю правду. — помолчал, посмотрел прямо в глаза скалящемуся Репнину. — Ты был хорошим другом и опером. Мне правда жаль, что ты так скатился. Я ведь думал поговорить с генералом, чтобы тебя ко мне подключили, глядь тебе бы и группу со временем предложили. Жаль. Очень жаль. А ответить придётся. Отец не отмажет. Застрелился. И оставил письменные признания. Твои показания камера записала. А у меня есть самый родной и самый любимый человек. Но тебе этого не понять.

Корф вышел из допросной, туда же зашёл Седой и увёл обвиняемого в камеру. У Михаила началась истерика, но оперативник крепко держал его. Владимир зашёл в «зазеркалье», увидел Надюшу, обнял ее.

— Вот и всё. Всё.

— Вов, вы езжайте домой, отчёты я напишу. — проговорил Романов. — Да, отец просил передать, что, если нужно, завтра у вас выходной.

— Спасибо. Пойдём Наденька, пойдём.

***

На следующий день Надежда Николаевна и Владимир вышли на работу. Не успели переговорить с ребятами, как генерал Романов вызвал их в кабинет. Но там сидел Бенкендорф.

— Товарищ полковник? — удивлённо спросил Седой. — Вы?

— Я в курсе, что вы меня не ждали и не рады. Заходим, располагаемся. — Александр Христофорович был очень зол. Ему позвонил генерал Романов и поздравил с завершением дела семнадцатилетней давности. В разговоре выяснил, что в операции по задержанию особо опасного участвовала его жена. Перед глазами всё поплыло. Сославшись на ЧП, вылетел обратно в Москву. И теперь ему стоило огромных усилий не придушить Корфа собственными руками. Надя-то понятно, ради племянника пойдёт на всё, но вот он… Взрослый же мужик, твою дивизию… А жена?! Паразитка такая, звонил же спрашивал, как дела, ответила, что всё хорошо. Какое «хорошо», после ножа у горла и вымороженного помещения?! Посмотрел на свою команду и замер — Надежда Николаевна сидела потухшая, Репнина не реагировала ни на что, Седой — мистер Невозмутимость, братья Романовы чуть напряжены, Корф… Это Корф?! Мужику 34, а он… белый?! Что произошло за эти чёртовы сутки?! Всю злость как рукой сняло. — Та-ак, «весёленькая» у меня группа. — сделал глубокий вдох — Кто отвечал за операцию?

— Я, товарищ полковник, — встал Владимир, взгляд немигающий. — И за организацию, и за проведение. Всё прошло без потерь.

— Кто санкционировал?

В ответ тишина. Ну не говорить же, в самом деле, что они и генералу не сказали ничего, поставили в известность постфактум.

— Мне повторить вопрос?!

— Я, — ответил Корф.

— Не по погонам.

— Так точно, товарищ полковник, виноват.

— Ребят, а вы не охренели?! Я не успел уехать, а вы что творите?! Вас что, как детей малых, ни на минуту без присмотра оставить нельзя?! Сколько времени вы готовили операцию?! А если бы что-то пошло не по плану?! Какого чёрта вы втянули в это дело экспертов?! Они не опера! Вы разницу между словами «опер» и «эксперт» улавливаете?! Надежда Николаевна, какого лешего Вы туда полезли?! Я же просил — только экспертизы и сбор материала.

— Так точно, товарищ полковник, — офицеры стояли на вытяжку.

— Ладно, об этом потом. Вопросы? Сядьте.

— Мой рапорт, товарищ полковник, — Репнина протянула бумагу.

Бенкендорф пробежал глазами текст и порвал его на мелкие кусочки.

— Я вас выбирал, мне и разгребать. Майор Корф!

— Я, товарищ полковник.

— Нарекания на работу капитана Репниной есть?

— Никак нет.

— Капитан Сычёва, вопрос тот же? — заметил, как Надя вздрогнула и сжалась. Боится? Его? Глупенькая, он сам чуть богу душу от страха за неё не отдал, валидол запивал ковалолом, пока до кабинета добрался. Но в данную секунду он не муж — начальник.

— Никак нет, товарищ полковник, — бесцветно прошелестела криминалист, взгляд отсутствующий.

— Значит остаётесь работать, капитан Репнина. — Сделал глоток воды. — Это все сюрпризы или вы ещё подготовили? Давайте уж сразу.

— Это всё, товарищ полковник, — отрапортовал Корф.

— Хоть на этом спасибо. Тогда новость у меня. Из того что я успел узнать. С понедельника у нас будет работать штатный психолог-профайлер.

— Спасибо, что не психиатр, — буркнул Седой.

— С вами скоро и психиатр понадобится, — отозвался Александр Христофорович. — Это нововведение министерства. Поэтому до понедельника очистите от хлама нашу маленькую комнату. Будет этот спец сидеть там.

— А кто уже известно? — спросил Костя.

— Нет, но боюсь, как бы не «позвоночник». В спецбригаду простых не воткнут. Ладно, разберёмся по ходу. Только не подвергайте остракизму, кто бы это не оказался.

— Так точно, товарищ полковник. — хором.

— Ребята, — нормальным тоном позвал их начальник. — что случилось? Вы мне в таком состоянии не нужны. Мы так ничего не сделаем.

В ответ тишина.

— Тогда дальше. Репнина отправляется домой отсыпаться. Романовы и Седой моют комнату и свободны. Сычёва и Корф задерживаются у меня. Завтра отсыпной. В четверг на работе как штык с нормальным рабочим настроением.

Офицеры разошлись согласно полученным заданиям.

Бенкендорф заметил, как Надежда Николаевна положила на стол скрещенные пальцы, костяшки были белые, голова опущена, Корф скрестил руки на груди. Все молчали. Полковник подошёл к окну.

— Других вариантов не было?

— Нет. Я боялся, если мы оставим Надюшу дома, то они посадят снайпера. — прохрипел Владимир. — А так мы понимали кто, предполагали куда. Романов с Седым упали на хвост, я из себя растеряшку изображал, Наташка вела. Но, конечно, зрелище не самое…

— Свободен. Помоги ребятам, потом домой.

— Есть.

Александр Христофорович подошёл к жене и положил руки ей на плечи.

— Ты меня боишься? Я сам от страха чуть не помер. Я испугался за тебя. Я же просил… Надя…

— Это был шанс. Риск тоже. Корф был категорически против. Честно. Романов переубедил. Я даже испугаться не успела. Володя меня потом чуть не сварил в тепле. Я в термокостюме, он меня ещё в два слоя замотал, потом в ванной прогрел, и горчичниками…

— Я же чувствовал что-то… Господи, Надя… — развернул к ее к себе, поднял рывком и обнял. — Что случилось?

— Просмотри запись допроса… Это Репнин-старший убил Верочку… Из-за денег… Жизнь за деньги… Я к этому никогда не привыкну...

***

В понедельник сидели в комнате отдыха, ожидали полковника. Владимир с Надей сидели рядом, Репнина разрезала рулет домашней выпечки.

— Снимаем пробу, — улыбнулась Наташа.

— Вкуснятина, — одобрил Романов.

— Наташ, сбрось, пожалуйста, рецепт, — попробовала улыбнуться Надежда Николаевна. — У меня никогда не получается корж.

— Конечно.

На пороге появился Бенкендорф, рядом с ним стояла невысокая хрупкая блондиночка в строгом костюме.

— Доброе утро.

— Здравия желаем, товарищ полковник.

— Знакомьтесь, наша новая коллега — психолог-профайлер Платонова Анна Петровна.