Часть 3 (2/2)

— А мозгов? — поинтересовался полковник.

— Мозгов, вроде, хватает, — кивнул Владимир, — не хватает совести.

— Тут помочь не могу, — развёл руками Александр Христофорович. — Знакомьтесь и за дело. — Вышел.

Саша представил брата экспертам, заметил его вопросительный взгляд после знакомства с криминалистом, сделал знак молчать.

— Так, Костя со мной к последнему, на данный момент, потерпевшему. — Корф встал. — Только сначала по кофейку. Надежда Николаевна, Ваш витамин не будет против?

— Нет, если Вы не против, я составлю компанию?

— Конечно. Я поставлю кофемашину.

Владимир вошёл в комнату отдыха, через минуту там же оказалась Сычёва.

— Володя, — тихо обратилась женщина, — удели мне, пожалуйста, пару минут.

— Держи, — протянул ей чашку, — я слушаю. Садись.

— Спасибо. Прочти на досуге эти документы, пожалуйста. — протянула папку с документами.

— Что там?

— Рассказать сложно. Когда прочтёшь — позвони или приедь ко мне. Поговорим. Пожалуйста. Это моя единственная просьба.

— Надь?.. — но женщина встала и подошла к двери. — Хорошо, я прочту.

Сычёва вышла. Владимир одним махом осушил чашку, сложил документы в карман куртки и, взяв с собой Романова-младшего, выехал со служебной парковки.

***

После разговора с потерпевшими, Владимир с Костиком отправились к подозреваемым коллегам. Но поговорить не удалось, один из подозреваемых начал перестрелку прямо на улице и офицерам пришлось его задержать. Привезли в допросную.

— Ты чё, майор? Попутал?! — сидящий на стуле корчил из себя неуязвимого. — Тебе сейчас позвонят, ты возьмёшь под козырёк и выпустишь меня, ещё и извинишься, понЯл?

На лице Корфа не дрогнул ни один мускул. В другой комнате все наблюдали за допросом на большом экране.

— Не люблю хамов, — прокомментировал Саша.

— Шеф хорошо держится, — улыбнулся Костя.

— Поработаешь с его, и не так держаться будешь. А шеф на грани.

— Откуда ты знаешь? — с искренним удивлением спросил младший брат.

— По глазам видно, — тихо проговорила криминалист. — Теперь Владимира Ивановича лучше не злить. Одно слово и всё. Пожар не потушим.

— Слышь, «коллега», — продолжал подозреваемый, — я тут двух дамочек видел, а с кем из них ты…?

Тут экран погас.

— Что такое? — нервно спросила Репнина.

— К-к-кажется, я провод зацепил, сейчас исправлю, — проблеял Седой.

Братья Романовы рванули в допросную, Надежда Николаевна за ними. В самой комнате Корф заломил руку собеседнику и прижал к столу.

— Я жду. Ну!

— Думаешь, я тебе всё расскажу? Не дождёшься… Ай! Больно! Это пытки!

— Сейчас я тебе устрою пытки! — увидел друзей — Вон!

Через полчаса подозреваемый дал признательные показания, и группа Корфа выехала на задержание остальных участников.

***

— Нет, молодцы. Правда. — спокойно проговорил Бенкендорф. За окном было темно, а в его кабинете висело напряжение. — А как вам удалось так быстро всё раскрутить?

— Сами и спалились. Нервы сдали. — сухо ответил Владимир.

— Хорошо, тогда у меня два вопроса: первый: что случилось с камерой? Почему она резко выключилась?

— Это я виноват, товарищ полковник, — встал Седой, — так переживал за Корфа, что ногой проводки зацепил. Виноват. Признаю.

— Испереживался прям, бедненький, — едко прокомментировал Бенкендорф.

— Так точно!

— Сядь, нервный. — полковник махнул рукой. — Вопрос второй: а откуда у задержанного синяки? К нам он входил чистый, а вышел с синяком и царапиной на скуле. И по странному совпадению, синяк появился после нервов Седого. Только не говори мне, — посмотрел на Владимира — что со стула упал.

— Никак нет. Не знаю, товарищ полковник. Загадка какая-то…

— Корф?! Ты вконец обнаглел? Ты понимаешь, что он на тебя жалобу накатает?! Это же превышение?! И выбитые показания?!

— Пусть пишет, может даже конкуренцию Льву Толстому составить.

— Майор Корф?! — Бенкендорф прошёлся по кабинету. — Вы понимаете, КАКИХ карасей вы взяли?! Их адвокаты будут цепляться за каждый ваш лишний чих, чтобы их отмазать?! А тут избиение?!

— Этого синяка на нем действительно не было, товарищ полковник, — встала Надежда Николаевна, — но и майор Корф полномочия не превышал. Скорее всего, получил от кого-то другого, а проявилось со временем. И совпало что у нас.

— О, защитники объявились! — рявкнул полковник. — Не надо. Я предупреждал. Сядьте. — сел сам. — Поступим так… Можете считать меня перестраховщиком, но, Корф, я тебя отстраняю. Следующее дело будет вести майор Романов. — папка проскользила по столу в сторону Александра. — С утра займёшься. Всё, теперь по домам. Капитан Сычёва, задержитесь!

Ребята вышли, в кабинете Бенкендорфа осталось только двое.

— Надя, — мягко заговорил полковник. — прости, я не имел права кричать на тебя.

— Саш, я всё понимаю, правда. И не сержусь. — подошла к окну — Я помню, я пообещала тебе при трудоустройстве, что не буду адвокатом Корфа. Я сама напросилась, ты не виноват.

Александр Христофорович подошёл к ней.

— Надюш, мы можем поговорить? Пожалуйста.

— А мы что делаем? — спросила грустно.

— Не знаю… Надюш, прости меня, пожалуйста… Я люблю тебя… Я… я могу вернуться?

Обернулась.

— Ты серьёзно?

— Да, но если… если у тебя кто-то есть, … то…

— Есть, — мягко улыбнулась, видя, как мужчина сник. — у меня есть муж. — Полковник поднял глаза на неё.

— Да? — неверяще.

— Да, — пожала плечами. Шаг и она утонула в нём — его руках, его губах. — Поехали домой?

— Поехали…

***

— Саш? — женщина открыла глаза и увидела смотрящего на неё любимого человека — Ты действительно отстранил Володю?

— Родная… — простонал полковник — давай о работе завтра? — притянул к себе и уложил на себя — Я люблю тебя…

— Саня…- в очередной раз потерялась в своих ощущениях. — Са-аш!

Утром Надежда Николаевна проснулась в постели сама. Встала, набросила халат, выходя из комнаты посмотрела на себя в зеркальной дверце шкафа, поняла, что придётся одеть водолазку. Зашла в кухню, обнаружила там мужа и завтрак.

— Доброе утро, — улыбнулась и села на стул.

— Доброе, родная. — поставил перед ней тарелку и чашку, сел напротив и взял ее руки в свои. — Ты сейчас поедешь или днём?

— Вечером. Днём я работаю. А с утра там Володя. Пусть побудет, ему это надо…

— Я с тобой съезжу.

— Спасибо… Саш… — глубоко вдохнула — прости меня… если бы я не настояла тогда…

— Нет, Надюша, нет… Ты ни в чём не виновата… Никто не знал про этого клеща в лесу… Там никаких предупреждений не было… И… родная, нам надо прекратить жевать эту историю… Если кто и виноват, то я, я ушёл в самый тяжёлый момент…

— Мы взяли перерыв в отношениях, ты не уходил. — провела ладонью по его щеке, перехватил и поцеловал. — У нас там — подняла глаза вверх — есть наш маленький ангел, он нас оберегает…

— …и ему явно не нравится, что родители не вместе. Поэтому мы вместе.

— Ему через два месяца десять… было бы… — слёзы из глаз все же прорвались.

— Надя… — потянул на себя, посадил на колени и начал гладить — я с тобой, родная… Рус сделал нам подарок, он был с нами целых семь лет… Не плачь, родная… Эту проклятую путёвку я выбил… Я и виноват… Не надо, хорошая моя, не надо…

Женщина уткнулась в его шею и зарыдала в голос.

***

— Привет мам, привет пап, привет Русик! — Владимир положил два букета и игрушку. — Мы теперь с Надюшей и Беней вместе работаем. … Беня наш шеф, Надюша — эксперт-криминалист, а по сути — чудо, подмечает детали… Да, Русик, мы с твоей мамой пока не помирились и не поговорили… Не идёт твоя мама на разговор, я очень сильно, очень-очень, ее обидел, а ей и так тяжело… Но я поговорю, я вымолю прощение, и никогда больше не буду ее обижать и огорчать. Я тебе обещаю. Ма, па, вы простите меня за всё… Я люблю вас всех, очень.

Смеркалось, когда на кладбище появилась пара с цветами и футбольным мячом. Подошли к оградке, у которой утром был Владимир, стояли молча. Потом женщина подошла к плите, провела рукой по фотографиям сестры, зятя и сына.

— Прости нас, сынок, — вышла. Муж прижал Надю к себе. Через время они медленно пошли на выход.