-35 (Кристин)- (2/2)

— Какая вы красивая, госпожа!

Бережно, словно к чему-то драгоценному, прикасаясь к волосам гостьи, Гвен заплетала их короной из кос.

— Спасибо, — улыбнулась Кристин. — Ты тоже очень симпатичная.

— Скажете ещё, — тем не менее по голосу Гвен было слышно, что она польщена. И, должно быть, поэтому решилась продолжить. — Госпожа, можно спросить кое-что? Вы только не смейтесь.

— Спрашивай, — легко разрешила Кристин.

— Госпожа, — собеседница замялась, но идти на попятный было поздно. — А как зовут молодого человека, который ехал рядом с вами и монсеньором?

— Шевалье Рён Моро, — у Кристин не возникло и тени сомнения, о ком её спрашивают. И хотя прежде она не отличалась пристрастием к подобным разговорам, не удержалась, чтобы не поддеть с лукавством:

— Он тебе понравился?

Гвен смущённо зарделась и шёпотом призналась:

— Да.

Кристин не хотелось её огорчать, однако предупредить она была обязана.

— Послушай, шевалье Моро, конечно, очень достойный молодой человек, но он сводный брат Геллерта. Поэтому я не уверена…

— Он же не из знатных! — горячо возразила собеседница.

— Да, — признала Кристин и поспешила напомнить: — Увы, здесь я не советчица. Слишком плохо ещё знаю ваши порядки.

— А, вы ж с равнин! — вспомнила Гвен. Покусала губу и, понизив голос, начала: — Госпожа, а вы, случаем, не знаете…

Однако о чём именно она хотела спросить, осталось тайной. За дверь раздались шаги, и в комнату вошли Ровена с Жюли, принёсшие вычищенное, пахнущее снегом платье.

— Не заждались, госпожа? — прежде всего поинтересовалась хозяйка.

— Нет, Гвен только что закончила, — Кристин поднялась с низкого стула, на котором сидела, пока ей заплетали волосы.

— Вот и славно, — почти пропела Ровена и, мгновенно переменив тон, прикрикнула на камеристку: — Чего опять стоишь? Одевай госпожу, им с монсеньором вечерять пора!

Жюли сердито засопела, тем не менее за дело принялась. Так что очень скоро Кристин сидела в трапезной напротив мужа, и стол между ними ломился от непритязательных, но сытных крестьянских блюд. Причём показавшихся девушке такими вкусными, что она, сама того не ожидая, наелась так, как, пожалуй, не наедалась ещё ни разу. Отчего у неё самым предосудительным образом стали слипаться глаза, и заметивший это Геллерт немедля попросил хозяйку дома проводить госпожу княгиню в опочивальню.

— Умаялись путничать, — говорила Ровена, показывая гостье дорогу к расположенной на втором этаже спальне. — Понятное дело, тяжело, особенно зимой да без привычки. Ну, ничего, сегодня отдохнёте как следует, а там пара деньков — и приедете.

Пара деньков. Кристин вздрогнула и почувствовала, как с неё слетает сон. То, что ждёт её в замке…

— Пожалуйте, госпожа, — повыше подняв свечу, хозяйка вошла в комнату. — Сейчас тута лампу запалю.

Колеблющийся язычок пламени осветил небольшое помещение, где всей мебели было — двуспальная кровать, обитый железом деревянный сундук в одном углу да столик с умывальными принадлежностями в другом. Масляный светильник ютился на полочке над сундуком, окно, как и внизу, было закрыто ставнями. Пахло деревом, чистым бельём и, совсем немного, яблоками.

— Тута за стеной печная труба, — рассказывала Ровена, — токмо я всё равно вам два пуховых одеяла положила.

— Спасибо, — усталость вновь навалилась на Кристин неподъёмной тяжестью. — Позовёте мою камеристку?

— Пусть её, — пренебрежительно отмахнулась хозяйка. — Она столько причитала про свою усталость, пущай отдыхает. Я вам сама помогу.

— Спасибо, — повторила Кристин и наконец поняла, отчего так естественно воспринимает непочтительную с точки зрения высшего света заботу Ровены. Хозяйка хутора напоминала девушке её нянюшку, которая прослужила в замке год или два, а потом была отправлена в деревню за не так сказанное герцогине слово. Обожавшая няню маленькая Кристин была безутешна почти неделю — и, оказывается, даже спустя годы помнила своего первого друга.

— Ложитесь, госпожа, — Ровена в последний раз провела гребнем по распущенным волосам сидевшей на краю кровати девушки. — А я вещи ваши сложу да уйду потихоньку.

— Хорошо, — Кристин ящеркой юркнула под одеяло и закуталась в него, как в кокон. — Доброй ночи.

— И вам, госпожа.

Ровена ещё что-то делала, чем-то шуршала и шелестела — всего этого девушка уже не слышала. Она крепко спала.