-29- (1/2)

Как и все замки, строившиеся для защиты, а не для красоты, прежняя королевская резиденция вид имела угрюмый, и ни разноцветные флаги на её башнях, ни увитая цветами решётка ворот, ни красиво задрапированный тканью центральный вход не могли это изменить.

У Кристин было такое же впечатление, и, выбираясь с моей помощью из кареты, она тихо произнесла:

— Какое недоброе место.

Ответить я не успел. Грянули трубы и литавры, и слуги в ливреях дома де Ла Ренн в который раз обсыпали нас цветочными лепестками и пшеницей. Я с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, — сколько можно, в самом-то деле? — и повёл Кристин к крыльцу, где нас встречали герцог и герцогиня.

— Неужели соратники господина магистра научились переносить людей по воздуху? — вежливо удивился я.

— Что вы, князь! — замахал руками де Ла Ренн. — Мы всего лишь выбрали окружной путь.

— Который на проверку оказался самым коротким, — подхватила его супруга и обратилась к дочери: — Дорогая, у тебя запачкалось платье и волосы растрепались. Нужно поправить, покуда есть время. Князь, вы ведь не будете возражать, если молодая жена ненадолго вас покинет?

Опиравшаяся на мою руку Кристин машинально сжала пальцы: её никто не спрашивал, но против она явно была. А значит, в действие вступала моя клятва.

— Боюсь, что буду, — вежливо и твёрдо ответил я. — Ваша дочь замечательно выглядит, и потом, кажется, уже подъезжает кортеж его величества. Неловко получится, если ему придётся ждать.

— Да, вы правы, — герцогиня была задета, только что она могла противопоставить власти мужа над женой? Так что мы остались встречать гостей вчетвером.

Насчёт кортежа я, разумеется, преувеличил: король, как и полагалось, прибыл последним, и прочие приглашённые успели порядком промёрзнуть, ожидая его во дворе. Зато потом каким тёплым и уютным показался замок, и с каким удовольствием все подняли кубки, хором провозглашая здравицу нам с Кристин! А уж с каким аппетитом накинулись на всевозможные яства, и говорить не стоит. Зато мы, виновники этого торжества, почти не притрагивались к уставлявшим стол разносолам. Я — из-за нелюбви к чревоугодию, Кристин — из-за волнения, пускай она и утверждала, что ничего подобного не чувствует. Хотя именно ей горячая еда пошла бы исключительно на пользу: когда я случайно коснулся её тонких пальцев, то обнаружил, что они совершенно ледяные.

— Послушайте, так не годится, — негромко, чтобы расслышали лишь Кристин да, может быть, стоявший за моим креслом Рён, сказал я. — Вы заболеете. — Взял едва пригубленный ею кубок и, незаметно изменив его содержимое, протянул девушке: — Пейте до дна.

Кристин, прежде бросив на меня опасливый взгляд, заглянула внутрь и изумлённо выдохнула:

— Молоко?

— Тёплое молоко с маслом, мёдом и пряностями, — поправил я. — Лучшее средство, чтобы согреться.

— Спасибо! — Кристин спрятала благодарную улыбку за кубком. И беспрекословно выпила его весь, заслужив осуждающий взгляд всё замечавшей матери и многозначительно насмешливый — случайно посмотревшего в нашу сторону короля. Впрочем, ни того, ни другого Кристин не заметила, а когда метнувшийся к опустевшему кубку виночерпий вытаращил глаза на молочные разводы, весело прыснула. Настроение её явно пошло вверх.

— Замените, — спокойно распорядился я, и слуга, отмерев, бросился выполнять приказание.

Пир шёл своим чередом. Звучали цветистые — и с каждым выпитым бочонком вина всё цветистее — поздравления, вручались подарки. По большей части традиционные: ювелирные изделия, меха редких животных, артефакты от гильдии Ремесленников. Однако были и гости, решившиеся на небанальность. Так граф де Риз, известный конезаводчик, сообщил, что лучшая лошадь из его табунов — уже в конюшне Старого замка и ждёт госпожу княгиню, а охотник де Бриенн подарил мне трёх обученных щенков от своей самой именитой гончей. Но всех, разумеется, превзошёл король, небрежно сообщив, что безвозмездно отдаёт княжеству крепость Блен на северной границе. Таким образом наша территория расширялась на добрую сотню акров, правда, каменистых и потому никак не используемых. Тем не менее подарок был поистине королевским и совершенно для меня неожиданным. Поэтому впервые за годы моего, пусть и нечастого, общения с Бальдоэном, я благодарил искренне.

Де Ла Ренн позаботился о том, чтобы насытить гостей не только телесно. Поздравительные речи перемежались выступлениями знаменитых трубадуров королевства, некоторые из которых оказались по-настоящему талантливы. Впрочем, Кристин понравились вообще все, и глядя на её разрумянившееся лицо и блестящие глаза, я решил хотя бы раз в полгода приглашать кого-нибудь в замок Источника. Как ни крути, а развлечений для знатных девушек у нас маловато.

Сквозь узкие, высоко расположенные окна падало всё меньше света, но слуги зажигали новые свечи, и оттого наступление раннего зимнего вечера было заметно лишь внимательному глазу. Должно быть поэтому Кристин сильно вздрогнула, когда в зал торжественно внесли ритуальные чаши с шипучим пряным вином. Это был знак, что молодым, то есть нам, пришло время уединиться, и хмельные гости встретили его натуральным рёвом.

— Всё будет в порядке, — ободрил я девушку, вставая. — Вы мне верите, не забыли?

Кристин быстро кивнула и тоже поднялась. Мы приняли у слуг чаши и под одобрительные возгласы осушили их до последней капли. Затем я взял супругу под руку и повёл вдоль столов — прощаться и принимать возможные наставления. И если первое ещё было более-менее сносным, то без второго мы оба предпочли бы обойтись. Столько скабрезностей я, пожалуй, слышал лишь в притоне Ночного братства, где Кловис как-то шутки ради назначил мне встречу. В довершение всего несколько почтенных матрон во главе с герцогиней изъявили желание помочь нам «возлечь на ложе». Кристин при этом побледнела до прозрачности, а тенью следовавший за нами Рён весьма характерно прочистил горло.

— Благодарю вас, дамы, — я сознательно не стал смягчать металлические ноты в голосе, — но у нас в горах подобное не принято. Прошу понять и извинить.

И, не обращая внимания на глубоко оскорблённый вид доброхоток, величаво повёл молодую жену к выходу из зала.

Однако сопровождения мы всё же не миновали. Родители и ближайшие родственники невесты — к счастью, без короля — довели нас до самой двери опочивальни.

— И после этого горцев называют варварами, — прокомментировал Рён. Пока мы отделывались от провожающих, он успел проверить комнату, но уходить не стал.

— Традиции, освящённые веками, — с неприличной для светлейшего князя ядовитостью откликнулся я. — Ладно, пусть их. Вы что-то хотели сообщить, шевалье?

— Да, монсеньор. — Однако прежде, чем начать, телохранитель обратился к Кристин: — Простите, госпожа, я не займу много времени.

— Ничего, — прошелестела та. Хотела отойти в сторону, но Рён её остановил: — Послушайте, это касается и вас тоже. — А затем обратился ко мне: — Монсеньор, во время пира Доминик прислал весточку, что обоз готов. Вещи госпожи княгини также прибыли, поэтому завтра можем выезжать в любой момент.