Часть 23 (1/2)

— Сегодня ложись со мной, — сказал Динеш, когда оружие было выбрано, а приказы слугам отданы, и в углу комнаты стоял мешок с провиантом, который принесли рабы.

Санджив кивнул. Оказаться в одной постели с другим мужчиной всё ещё было для него странно, но ему и в голову не пришло бы оспорить приказ господина. Тем более, что возможность касаться красивого молодого хозяина сулила приятные перспективы, даже если дело ограничилось бы только прикосновением.

Но Динеш, начав раздеваться, отчего-то замешкался. Остановился, наполовину скинув с плеч верхнее одеяние, повернулся к Сандживу и зачем-то сказал:

— Я не хотел, чтобы это звучало как приказ.

Санджив удивлённо посмотрел на него.

— Всё в порядке, господин. Я рад сделать, как вы скажете.

Динеш отчего-то нахмурился ещё сильней, но, ничего больше не сказав, молча продолжил раздеваться. И только когда оба оказались в постели, потянулся к Сандживу, прижал его к себе. Ладонь его прошлась по обнажённому, крепкому плечу.

— Вы хотите, чтобы я что-то сделал для вас? — вполголоса спросил Санджив, отчасти надеясь услышать вполне конкретный приказ. Но Динеш лишь покачал головой. В темноте он уткнулся лбом невольнику в плечо.

— Сегодня днём был последний раз, — тихо сказал он. — Я имею в виду… До возвращения домой. Вряд ли у нас будет на это время в пути.

Санджив кивнул и теперь, озвученная вслух, эта мысль и у него вызвала разочарование.

— Господин, могу я спросить?..

Динеш отозвался едва заметным кивком.

— Куда мы идём?

Динеш вздохнул, перевернулся на спину и, больше не касаясь Санджива, уставился в потолок.

— Моя… названная сестра просила меня вчера об одолжении. Я думал, что просто отправлю за нужной ей вещью своих людей, но всё оказалось куда сложнее. Она просила не привлекать к делу посторонних. Поэтому очень удачно, что я могу взять с собой тебя.

В последних словах Сандживу почудилась лёгкая неуверенность.

— Вы не доверяете мне? — спросил он.

Динеш промолчал.

Со всех сторон стены Мохенджо-Даро окружали джунгли — такие густые и непредсказуемые, что даже Динеш, проведший в походах половину своей жизни, не смог бы наверняка сказать, какие из рассказов странников правда, а какие — вымысел. Говорили, что глубоко в джунглях обитают потомки древних народов, и в руинах некогда построенных ими городов можно найти тайны жизни и смерти, силы и власти. Говорили, что это и не дикари вовсе, а злые духи. И что защищают те руины деревья, готовые выпростать свои корни из земли и встать на защиту потерянных знаний. Говорили, что воины и охотники, исчезнувшие в джунглях, не обретают покоя, а живыми мертвецами бродят среди деревьев в поисках дороги домой. Всего на расстоянии суток пути и в стороне от проторенных дорог джунгли были так густы, что вряд ли нашлась бы хоть одна точная карта этих мест.

Зная всё это, ни один здравомыслящий обитатель города не вышел бы в джунгли в одиночку дальше, чем на полудневный переход.

«Что ж, — Динеш погладил висевшую у пояса фалькату, — мы и выходим втроём».

Хаята, как и было уговорено, встретила их на рассвете и раньше, чем дворец пробудился ото сна, повела к тайному выходу, о существовании которого знали только приближённые махараджи. Когда Динеш спросил, почему они не воспользуются главными воротами, служанка ответила:

— Незачем нас видеть лишним глазам.

Будь ситуация немного иной, будь Динеш девушкой, а она мужчиной, мог бы подумать, что проводница собирается попросту отвести его в джунгли и убить. Впрочем, и сейчас причин для подозрений хватало — хоть Динеш и не был родным сыном махараджи, у него хватало недоброжелателей при дворе. С тех пор, как его семья погибла, у махараджи не было причин сберегать его в живых, и только то, что Динеш собственным мечом и умом ежегодно убеждал его в своей пользе, оправдывало место названного сына во дворце.

Затея, придуманная Нилой, вполне могла оказаться ловушкой, попыткой избавиться от нежеланного жениха. А Динеш никак не смог бы точно сказать, желает она этого брака или нет.

Раздумывая обо всём об этом, он шёл по тоннелю и ни на минуту не убирал пальцев с рукояти меча. Хаята двигалась на два шага впереди с факелом в руках. Санджив — на пару шагов позади. Близость пленника вызывала у Динеша неясные чувства — надежду вперемешку с опасением. Он слишком хорошо понимал, что у Санджива всё ещё нет никакого повода хранить ему верность. Слишком мало знал о печати. И слишком много — о людях и о том, насколько замысловатыми бывают чужие планы.

— Ты, наверное, давно служишь моей сестре, раз она поручила тебе столь сложное дело? — спросил Динеш спустя какое-то время, ускоряя шаг, чтобы нагнать Хаяту. Впереди показался тусклый свет, прикрытый многослойными кронами тропических деревьев, и Хаята потушила факел о стену, прежде чем ответить:

— Не больше года, мой господин. Но мы очень… дружны.

Динеш хмыкнул. Это объясняло тот факт, что он ни разу не видел эту служанку до сих пор.