Глава 12 (1/2)

Они спустились к воде и прошли немного вдоль берега. Санджив никак не мог вернуться в то благостное, расслабленное состояние, в котором прошла первая часть пути.

Динеш был напряжён, и эта напряжённость передавалась рабу. Санджив не знал, чего ожидать, но теперь так же отчётливо, как хозяин, ощущал, что в этом прекрасном саду каждая тень может таить в себе угрозу.

Динеш взобрался на каменный утёс, тонущий в листве высоких деревьев. Скинул с себя одно из покрывал и уселся на него. Подал Сандживу знак опуститься рядом с ним.

Санджив выполнил приказ и стал ждать.

Долгое время Динеш молчал. Он думал о том, кто может представлять угрозу для царской семьи и зачем этот таинственный враг втягивает в дело его. Мог ли он предсказать, что Динеш заинтересуется рабом? Мог. Страсть Динеша к необычным мужчинам ни для кого не была секретом.

При дворе мало кого смущало увлечение мальчиками. Для царевичей и сыновей знатных домов подобные пристрастия даже поощрялись, потому как для стабильности государства были безопаснее, чем неуверенная любовь к женскому полу. От мальчиков не рождались дети. Их можно было брать без брака, а при должном уходе обученный раб оказывался нежнее и красивее любой наложницы.

Но Динеш не любил рабов. Так же, как не любил он и женщин. До сих пор его единственным серьёзным увлечением оставался Маэндра, и об их близкой дружбе ходили шуточки по всему дворцу.

Всё дело было в том, что Динеш давно уже вышел из того возраста, когда прилично отдавать своё тело зрелым мужчинам. Он и сам не знал, устроили бы его такие отношения, какие дарил ему Маэндра почти что десять лет назад. Умом Динеш понимал, что это время не вернуть, а если оно и вернётся, то будет мало для него, как детские сандалии, которые уже не натянуть. Но в Маэндре его привлекала не только сила — возможность доверять и душевная близость. Маэндра знал его, как никто, и с Маэндрой можно было быть самим собой. Ни один раб не смог бы дать Динешу такого доверия и такой душевной близости.

И всё же, Динеш не мог не искать. Бывало, он звал к себе в палатку воинов, рабов, даже пленников. Ему нравилось укрощать.

Динеш покосился на раба.

Санджив стоял на коленях на траве в шаге от него, руки скрещены за спиной, голова опущена вниз.

Хмыкнул.

Нет, этого раба не приходилось укрощать. Но он всё равно вызывал интерес.

«Впрочем, тот, кто спланировал это, мог и не знать, какой на самом деле его раб».

Динеш остался при мысли, что его интерес к рабу мог быть частью плана. «Но зачем?» — тут же спросил он себя. Ответ нашёлся легко. Он не принадлежал к царской семье, но многие считали, что Динеш имеет влияние на махараджу. А значит, подставить могли не только Савитара, но и его.

О том, зачем бросать тень на наследника, можно было и не спрашивать. Сын северянки, рано почившей от неизвестной болезни, он вызывал зависть у многих. У братьев и новой жены махараджи в том числе. Вызывал он и ненависть — у тех, кто не хотел, чтобы сын чужестранки правил этой землёй.

Динеш вздохнул и повернулся лицом к рабу. Он решил, что начать расследование стоит всё-таки с него.

Санджив, предоставленный самому себе, какое-то время наблюдал, как меняется в задумчивости точёное лицо хозяина. Разглядывал мимолётные движения его губ, колыхание ресниц. Мысль о том, что таков его личный господин, что этот господин будет прикасаться к нему и всё время будет находиться рядом с ним, заставляла улыбку наползать на лицо.

Потом, однако, Санджив разозлился на себя и решил, что неплохо бы разобраться, куда он попал. Когда его отправляли сюда, ему дали план города, но не план дворца — карту Мохенджо-Даро легко было составить, посмотрев на него с ближайшей горы, но царский сад наполняли такие высокие деревья с такими густыми кронами, что не разглядеть было ни аллей, ни окон дворца.

Оглядевшись по сторонам, Санджив с удивлением обнаружил, что место, куда привёл его господин, тоже могло бы стать хорошей точкой для составления карты. Хотя утёса было не разглядеть снизу, с него, напротив, хорошо виден был весь дворцовый комплекс, расположившийся на другом берегу озера. Две глухих стены отходили от основного здания вправо и влево. За правой стеной тренировались воины. За левой колыхались разноцветные покрывала наложниц и дочерей махараджи. Там собирались люди, и видимо начиналось представление, на которое намеревался пойти его господин.

Привычно пристальным взглядом Санджив отметил расположение сторожевых башен и число лучников на каждой из них — башни эти располагались по периметру дворца и, если провести между ними прямые линии, получилась бы пятиконечная звезда. Среди деревьев, там, где листва была пореже, отблёскивал металл — несли свою службу патрули. Он хорошо представлял и как попасть во дворец мимо этих постов — и как покинуть его, не привлекая к себе внимания. Только не знал, куда денется, если решится уйти. Возвращаться в монастырь с неудачей было нельзя.

— Зачем тебя послали во дворец? — в унисон его мыслям прозвучал совсем рядом голос Динеша.

Санджив вздрогнул и оглянулся на него. Он хотел промолчать, но печать начала медленно накаляться и пришлось ответить:

— Мне сказали, что я должен отыскать комнату, в которой хранится запертый сундук.

Динеш нахмурился.

— Тогда почему мне сказали, что ты собирался похитить одну из принцесс?

Санджив пожал плечами.

— Возможно потому, что меня схватили в гаремной части дворца.

— Ты так и не нашёл комнату, которую искал?

Теперь Санджив тоже помрачнел и покачал головой.

— Мой Хозяин… Тот, кто меня послал… Дал приметы. Но не дал карты. И не сказал, что в ларце.

— Так… — Динеш задумчиво потёр глаза, размышляя, в какую сторону повернуть разговор. — Если я прикажу тебе сказать, кто именно тебя послал?

Санджив снова качнул головой.

— Я не могу вам ответить, господин.

— Но ты поклялся!

— Дело не в моём желании и не в моей преданности. Я просто не знаю его имени. Мы всегда называли его Господин.

— Ты можешь его описать?

— Боюсь, что нет. Я видел его лично всего пару раз, и тогда он был в маске. Мне приказы отдавал настоятель монастыря.

— Это мог быть Савитар?

Санджив искренне задумался, но затем качнул головой.

— Не думаю. Хотя точно утверждать не могу.