Глава 7 (2/2)

— Не думаю, — наконец произнёс он вслух, — обычно я не склонен спасать преступников и заступаться за рабов.

Динеш встал. Уже поднимаясь, поймал руку раба и потянул его следом за собой, в сторону бассейна. Ни останавливаясь ни на миг, Динеш шагнул в воду и Санджив рухнул следом за ним. От неожиданности тот пошёл на дно, схватился за господина, и план Динеша не затягивать купание едва не рухнул, потому что, когда он оказался в крепких объятьях своего пленника, тело невольно взбунтовалось.

Санджив вынырнул из воды прямо напротив него. В глазах его светился жадный вопрос, когда он произнёс:

— Я чувствую, твоё тело требует… внимания, господин. Я мог бы его оказать. Не обязательно делать то же самое для меня.

Динеш поднял бровь.

— Ты делал это для прошлого господина? — не удержавшись, поинтересовался он. Всё-таки Санджив, на его взгляд, совсем не походил на постельного раба.

Санджив отвёл взгляд.

— Нет, — признался он. — Прошлый господин подобное запрещал. Но в твоих правилах такого пункта нет.

Динеш хмыкнул. Поймал пленника за поясницу и притянул ещё ближе к себе. Наклонился и зарылся носом в его плечо. Запах ночного пота мешался с ароматами цветов, маслами, которыми натирали тело Санджива вчера.

Динеш вздохнул.

— Не сейчас, — с грустью сказал он. — Занимайся собой.

Подумал и добавил:

— И до ухода больше меня не соблазняй.

Санджив послушно отплыл к дальнему бортику и там принялся неторопливо смывать с себя ночной пот. Купальные принадлежности с вечера остались лежать на полу, но поначалу он не был уверен, дозволяется ли ему их брать.

С прошлым хозяином всё было не так. От слова совсем. Поэтому вопросы о том, можно ли прикасаться к своему обнажённому господину и пользоваться его мылом, перед Сандживом не вставали до сих пор никогда.

Воля господина была законом, а сам он, Господин, воспринимался скорее как божество, нежели как человек.

Динеш был из плоти и крови, и Санджив странно ощущал себя рядом с ним, когда думал об этом. «Подчиняться человеку…» — Санджив пытался обкатать в голове эту мысль, сделать её частью своей новой реальности. Пока что получалось с трудом. Он хотел Динешу не столько подчиняться, сколько просто… быть рядом. И да, всё-таки прикасаться к нему.

Там, в монастыре, их было много и даже просто увидеть Господина доводилось далеко не каждый день.

И теперь Санджив невольно с опаской думал о том, что быть на виду у господина каждый день, быть его единственным рабом… означает быть единственным, кому он отдаёт приказы. Единственным, кто виноват в неудачах. Единственным, кто терпит наказания от него.

Последняя мысль заранее доставляла Сандживу нездоровое, но желанное наслаждение. Он вспомнил, как позволил себе смелость коснуться поцелуем ноги господина — и пожалел о том, что этот момент оказался столь мимолётен.

Щёки его порозовели, дыхание участилось, и погруженный в собственные воспоминания и фантазии, Санджив не сразу заметил, что господин уже выбрался из бассейна и стоит над ним, протягивая рабу шёлковое покрывало.

По стройному телу стекали струйки воды. Тугие мышцы при каждом движении переливались под смуглой кожей. Влажные кончики кос липли к обнажённым плечам.

— Ну, — поторопил его господин.

Санджив окинул покрывало задумчивым взглядом. Ничего подобного он никогда не носил, потому что на его взгляд такая одежда была ужасно неудобна в бою. И хотя дороговизну предложенной вещи Санджив оценил, он, всё же, осторожно спросил:

— Позволено ли мне будет узнать… что стало с той одеждой, в которой я был?

Динеш нахмурился и некоторое время молчал.

Стилистические капризы пленника занимали его мало. Однако упоминание об одежде помогло вспомнить и о порке, и о намерениях махараджи — раз уж тот решил устроить показательную экзекуцию, а затем казнь, значит, наверняка палачи не добились результата наедине.

«Что же он тогда решился отдать своего пленника мне?» — пронеслось в голове, но Динеш решил отложить эту мысль.

— Вылезай, — велел он и отбросил покрывало.

Санджив ловко подтянулся на руках и замер, обнажённый перед своим господином. Веки его были чуть приспущены, сквозь чёрные ресницы слабо мерцали ониксы зрачков.

Динеш невольно закусил губу, когда провёл глазами вниз. Пленник был хорошо сложён — это Динеш заметил ещё вчера. Сейчас же его интересовало другое.

Взяв пленника за плечо, он чуть отодвинул его от края бассейна и обошёл по кругу. Боевой опыт позволял Динешу на глаз определить какими болезнями страдает тот, кто стоит перед ним. У Санджива, похоже, было ушиблено бедро. Помимо шрамов на спине и ссадин, оставленных его же собственной рукой, Динеш теперь разглядел несколько следов от ожогов. Не удержавшись, коснулся того, что находился на здоровом бедре. Санджив сдержал дрожь и скосил глаза. Взгляд его под пологом ресниц стал ещё более испытующим.

— Если бы господин объяснил, чего он желает от меня…

— Просто хочу понять, насколько ты здоров, — оборвал его Динеш и подавил желание провести рукой по опалённой солнцем и измученной плетью спине. «Ещё бы ты его не победил», — с некоторой обидой на самого себя подумал Динеш.— «Он, наверное, еле стоит».

Нужно было бы, всё же, оставить раба дома и позвать лекаря, но Савитар высказал своё желание достаточно чётко. «И что ему в голову взбрело…» — Динеш отогнал мгновенную злость и, повинуясь порыву, качнулся к пленнику. Обхватил его затылок одной рукой и, чуть оттянув волосы назад, приник поцелуем к губам.

От неожиданности Санджив выдохнул ему в рот, и горячий воздух защекотал чувствительную поверхность щёк. Тело Санджива было так близко, что Динеш отчётливо ощущал, как напрягается у бедра его плоть.

Когда Динеш отстранился, Санджив тяжело дышал и взгляд его заволокло дымкой желания.

— Ладно, — твёрдо произнес Динеш, — с одеждой и прочим разберёмся потом. Сейчас одевайся в то, что есть, и идём.