Часть 20. Маленькая месть (2/2)

Тёмыч встал с места и послушно пошел вперёд.

— Не робей! — услышал он за спиной вдохновенный шепот Пашкова.

Он подошёл к доске.

— Почему мел не берёшь? — посмотрела на него практикантка.

— Я беру, — схватил палочку мела Тёма.

— Не болтать! — крикнула Валерия Григорьевна.

— Сами же спрашиваете, — пробубнил Тёмыч. — А потом кричите.

По классу пронесся сдавленный смех.

— Кому сказано, тихо! — взвизгнула практикантка. — А ты пиши!

— Пишу, — застыл возле доски Тёма.

— Не вижу, — свирепо уставилась на него практикантка.

— А я не слышу, чего писать, — отбил выпад Тёмыч.

Практикантка явно смутилась, но, быстро взяв себя в руки, проговорила:

— Итак, Мартынов, пиши: икс квадрат плюс…

— Не пишет, Валерия Григорьевна! — с искренним восхищением произнес Тёмыч. Мел и впрямь скользил по доске, не оставляя сколько-нибудь видимых следов.

— Ах, не пишет? — угрожающе покачала головой Лерка. — Тогда садись. Два.

Тёмыч разинул рот. Такого исхода он никак ожидать не мог. Лишняя двойка в конце четверти его совсем не устраивала.

— За что два? — принялся возмущаться он. — Это у вас мел не пишет. При чем тут я?

— Действительно, нечестно, — встряла Василиса. — Мы же не виноваты в том, что мел не пишет, — пришлось немного погрешить против истины ей.

— Разговорчики! — пронзительно крикнула практикантка.

«Никогда раньше не думал, что такие злые студентки бывают, — пронеслось в голове у Тёмы. — Ей бы не учительницей, а старшиной куда-нибудь в армию».

— Не надо двойку, — ещё раз попытался воззвать к совести практикантки он.

— Садись. Два, — сухо откликнулась та и стала искать фамилию Тёмыча в журнале.

— Ну, погоди, Пашков, — мстительно пробормотал Тёма.

Класс с большим сочувствием наблюдал за драмой, которая разворачивалась возле доски. Слова же Василисы были встречены с молчаливым одобрением.

— Иди на место, Мартынов. Ты мне больше не нужен, — уже достала ручку из сумочки Валерия Григорьевна.

До сих пор Тёма стоял у доски. В нём ещё теплилась надежда на справедливость. Теперь надеяться было не на что. Практикантка уже поднесла ручку к журналу. Мальчик вздохнул и поплёлся на место.

— Не пишет! — отбросила в это время ручку Валерия Григорьевна.

— Вот! Возьмите, пожалуйста! — с редкостной для себя услужливостью кинулся от предпоследней парты к учительскому столу Пашков.

— Спасибо, мальчик, — взяла у него ручку Валерия Григорьевна.

— Не за что, — вернулся на место Пашков. «Вот скотина!» — заклокотало в душе у Тёмы.

Остальных тоже поступок Пашкова порядком удивил. Прежде Лешка подлостью не отличался. Обернувшись, Тёма показал Пашкову кулак. Тот, похоже, угрызений совести не чувствовал. Наоборот, с довольным видом ухмылялся. Это вконец возмутило Тёму, и он начал вынашивать разнообразные планы мести.

— Так, — выведя жирную двойку в журнале, оглядела класс практикантка. — Теперь к доске пойдёт…

Она умолкла, намечая новую жертву. Класс притих.

— Васильев! — резко прозвучал её голос.

Женька пошел к доске.

— Может, я лучше устно? — предложил он практикантке.

— Послушай-ка, мальчик, преподаватель тут я, а не ты, — отсекла тут же возможность для вариантов учительница.

— А почему Вы всё время говорите «мальчик»? — решила маленько потянуть время Василиса. — Так со Средневековья и почти до середины двадцатого века подзывали посыльных. Зовите хотя бы по фамилии.

«Вот это Васька даёт, — восхищённо подумал Женька. — Вот бы ей удалось до конца урока внимание Лерки занять. Тогда она мне двояк не влепит.»

— Та-ак, — немного плотоядно протянула практикантка. — Кто это у нас такой умный?

Класс снова затих. Лерка не все фамилии ещё запомнила, так что у «спасительницы человечества» есть маленький шанс. И одноклассники не хотели его отнимать.

— Так как твоя фамилия, девочка?

— А «девочка» обращались к служанкам, — уклоняясь от прямого ответа, продолжила тянуть время Василиса. Она говорила, специально растягивая слова — так больше времени уходит.

— Ой что щас будет, — послышался голос с задних парт.

— Родителей в школу, — взвизгнула практикантка.

Отпустив Женьку, она вызвала к доске Василису. У некоторых её одноклассников возникла мысль вскочить и сорвать урок. Вот только как? Даже изобретательному Пашкову не пришло ни одной нужной мысли.

— Икс квадрат, — вновь начала практикантка.

«Нажму-ка я посильней, — решила Василиса. — Вдруг получится? И вообще, она даже моей фамилии не помнит.»

Она, со всей возможной для неё силой, нажала на мел. Брусок треснул. Одна половина его осталась у девочки в руках. Вторая, взмыв в воздух, шлепнулась на журнал, едва не задев нос Валерии Григорьевны.

— Двойка, — тут же последовал приговор. — Твоя фамилия, девочка?

Казалось, отступать было некуда.

— Разве она похожа на служанку? — ехидно поинтересовался Ренат Сотников, не выдавая личности одноклассницы.

— Что?! — завизжала практикантка.

К всеобщему огромному облегчению, до перемены оставалось всего пять минут. О чём тут же, совершенно незаметно для разозлённой Лерки, сообщили Василисе. Остаётся продержаться совсем немного.

Но судьба решила дать восьмому «В» передышку. Долгие три минуты Лерка от гнева и возмущения не могла сказать ни слова.

— Повторяю вопрос ещё раз, — отдышавшись, медленно начала она.

От повторного выяснения фамилии, класс спас звонок, прозвеневший на целую минуту раньше срока.

— Свободна. Фамилию у Светланы Сергеевны узнаю. И родителей она вызовет, — хищно пообещала она, отпуская девочку.