Мы с ней одинаковые. (2/2)

Выхожу из комнаты, тяжело вздыхая.

— Лера, я…

— Мам, давай потом, я ушла, — и хлопаю дверью.

Не понимаю, почему я снова еду уже на знакомую станцию метро. Смотрю на окна знакомой квартиры. Почему я снова прихожу в квартиру Сони? Нажимаю на ручку двери. Матери Сони я не вижу. И только сейчас понимаю квартира как будто в прямом смысле опустел. Хмурюсь. Мама Сони съехала. Так стоп, а кто телик смотрит? Только не надо говорить, что не упокоенная душа самоубийцы, теперь телик включает. Я не верю в это херню, но говорю. Осторожно иду на звук. Её отец, только теперь понимаю, что я вижу его в первый раз так близко. Осторожно обхожу его и выключая телик. Я не понимаю, чего я хочу сейчас.

— А где жена ваша? — это первый вопрос, который мне пришёл в голову.

— А ты, кто? — спросил он, смотря на меня, из вены торчал шприц, кажется только теперь в нос мне бьёт запах чего-то отвратительного и химического.

— Я одноклассница Сони.

— А, та самая сука, которая убила её! — он резко подскакивает, и шприц вылетает из вены, а я только осторожно делаю шаг назад, и понимаю, что упираюсь в стену.

— Вы меня наверняка с кем-то перепутали, — нервно усмехаюсь.

— Не с кем я тебя не перепутал, жена мне все рассказала! Ты конченная сучка! Ребенка моего убила!

— Я никого не убивала! Это бред! Вы сами её убили! Сами! Не кололись бы, ничего не было бы! Вы сами ей жизнь испортили! — я продолжаю осторожно отступать, он резко хватает меня за волосы и кидает в коридор, больно ударяясь головой об пол, пытаюсь подняться, но тут же чувствую, как он сжимает мои ноги, и пытается добраться до самого интимного места.

Я только пытаюсь вырваться и резко бью его стриппером, и кажется попадаю ему в глаз, из которого вмиг идёт кровь, и он только хватается за лицо, а в спешке убегаю от него. Захлопываю дверь, и даже не ожидая лифт, несусь на улицу, я успокаиваюсь, только, когда снова сажусь в метро и вытираю кровь со своего каблука.

Пиздец. А я думала хуже моего отца уже не будет. Стоп, что? Я только сейчас понимаю, что мы с Соней были похожи, слишком похожи, банально своими отцами. Они ведь имели, банально одни и те же зависимости. Только у Сони наверно было ещё жестче, знаете, мне повезло в том плане, что мама развелась с моим ебанатам до школы. А мама Сони наверно была типичной жертвой, которая была вынуждена терпеть, и наверно идти им банально было некуда.

По слухам она не сильно много получала на работе и снять однушку даже в своём районе им было бы очень тяжко. Просто знаете, что сейчас удивляет? Почему я не заметила Соню в толпе? Мне кажется мы дети, у которых были такие предки, или есть как-то легко друг друга находим в толпе. Не знаю, словно на нас стоит метка. Хотя нет, странно не это. Я ведь в первом классе прекрасна знала, что у неё такие предки, и у меня такие были. Так, почему я ничего не сделала, чтобы её поддержать? У неё ситуация была такая же, даже хуже, а банально не помогла ей. Я стала ржать и троллить её за то, что по сути было и у меня, буквально пару месяцев до школы. Наверно, потому что я откровенно понимала, что она слабее меня и по этому месту можно ударить, я знала, как ударять. Мне только сейчас стало банально очень мерзко за своё поведение, так отвратительно я себя никогда не чувствовала.

Мне кажется, потому что я уже в первом классе просто стала той самой стервой, которая есть сейчас. Я уже тогда в свои семь лет поняла, что таких, как Соня надо кусать, иначе меня могут укусить первой, я в принципе шла в школу с настроем, что мне надо всех кусать, иначе закусают меня, а мне этого не хотелось. Просто сейчас, было очень мерзко, что я просто так отвратительно обходилась с девочкой, которая по сути переживала тоже, что и я. Мне сейчас было отвратительно от самой себя, вместо того, чтобы поддержать такую же, с тем же проблемами, я просто сделала её клеймо в виде дочери наркоманки, визитной карточкой. Надо попытаться найти её мать и извиниться, извиниться хотя бы за то, что не помогла. В зеркальном лабиринте снова я увидела поворот, вместо тупика.

Вечером пишу Саше, извиняюсь и приглашаю его посетить одно место, он на удивление быстро соглашается. Я только смотрю на себя в зеркало, да, по-моему идеально для свидания. Черное, ажурное платье, с черным ремешком, которое в первый раз не затягивает мою фигуру, и делает платье просто менее свободным. Поправляю длинные рукава, сетчатые колготки и ботильоны. Выдыхаю, заказываю такси. Ровно в семь, я уже жду его. Блин, хоть бы пришёл. Может он просто решил мне отомстить и поиграть со мной? Хотя нет, он не какой-то полный мудак, чтобы со мной так поступать. Я вижу затормозившую машину. Саша! Он выходит и я крепко обнимаю его за шею и резко ощущаю слёзы на щеках. Чёрт, никогда бы не подумала, что смогу быть такой сентиментальной.

— Прости, прости, я не хотела быть такой грубой с тобой. Я только, когда вышла от тебя поняла, какой сукой я была, ты пытался успокоить меня, а я подумала… Я такая эгоистка, Саш, — тяжело вздыхаю я.

— Перестань, Лер, я всё понимаю, и не злюсь на тебя. Я не могу долго злиться, Лерунь, — блин, меня так только мама называет, он поднимает голову и я слышу, как он коротко усмехается. — Ты решила, чтобы мы оба были в глине?

— А что такого? Вон Олечке Якубович с её мужем очень зашло, — что, им правда зашло, я смотрела эту сториз.

Направляемся в здание. Да, надеюсь у меня хоть глину получится взять без проблем. Я лепила в последний момент в четвертом классе, ну кстати мне пять поставили, как раз за посуду. Может всё ещё не потеряно. Мы садимся друг напротив друга. И я кажись начинаю понимать, почему Оле так зашло тогда. Хотя, если честно сначала я не выкупила прикола, типа друг напротив друга, ноль касаний, одна работа. Но в этом действительно что-то есть. Знаете, по-моему тут ваще пофиг на эти касания. Просто это атмосфера какое-то уединения манила и дурманила, как сильнейший афродизиак. Мы просто смотрели друг на друга и это было лучше всех обнимашек и касаний. Тот самый пресловутый диалог глазами, и знаете, что я видела в глазах напротив нежность и немой ответ на мой вопрос, что я все ещё ему нужна после всех истерик и обид, он все еще не хочет меня отпускать.

И твою мать, кажется я нашла того самого идеального чувака. Мне просто сложно представить, что меня кто-то может так долго терпеть, а он может и не хочет отпускать. Я тоже не готова с ним расстаться, мне не хочется возвращаться обратно к своей клубной жизни. Тем мужикам, которых я склеивала, и которые платили мне, лишь бы я от них отстала. А он нет, он такой благородный на их фоне. Да и просто классный, блин. И сейчас мне кажется это прозвучит смешно, но я будто ощущала что-то больше, чем какую-то обычную связь.

Создавалась впечатление, что мы знакомы давным давно и что такие занятия для нас обыденность, анне что-то странное. Это чем-то напоминало какие-то старые эпохи, которые нам рассказывали на истории, когда было гончарство и всё это. Просто это было очень классно осознавать, что мы сидим здесь вдвоём и никто нам не мешает. Точнее, вроде что-то говорит мастер, но я честно его как-то не слушаю. Это реально успокаивает, это жужжание, я не готова его кидать.

Я сделаю все возможное, чтобы ему было комфортно со мной, буду глушить свои истерики, следить за тем, что говорю, чтобы не делать ему лишний раз больно. Он мне ведь не разу больно не сделал, а я столько раз. Да и тем более не только ради него, а ради всех. Я правда хочу измениться и просто стать лучше. Я ведь по сути могу оставаться эмоциональной, но не причинять людям такую боль. В зеркальном лабиринте я увидела очередной поворот.

Ближе к ночи мы возвращаемся к нему домой, мы молчим, но если честно слова и не нужными. Мы просто счастливы.

Телефон резко пиликает. Оля?

— Привет, не против завтра встретиться часов в девять? Извини раньше не могу дела в бутике. Кстати, как там с Гошей?

Телефон снова пиликает.

— Лера, Гоше лучше организм начал бороться и выводить токсины. Короче, если коротко жить будет, скоро заберешь его, — я только выдыхаю и пишу Оле.

— Конечно, давай в девять. А с Гошей все хорошо, ему стало лучше.