Глава 12 — Принцесса разрушенного игрушечного замка (1/2)

Мягкий розовый цвет... ты так сильно напоминал мне о тех днях, когда я была счастлива... — покоробило последнее слово девушку. — Была ли...

Не помню, что творилось в мире, где все продавалось за деньги, и где за них невозможно было купить ничего. В мире, где ни талант, ни разум не имели никакого значения, задыхаясь на окраинах города. Конгломераты, занявшие нишу, подчинялись лишь самим себе, — гласили их слоганы. Правда, всем было известно, кто дергал за ниточки.

Цивилизованное общество, лишившиеся единственных надежд, самостоятельно разрушив их своими жадными до славы и власти руками, потерялось в тумане из грехов. Потухшее пламя нравственности, которое никто не стремился восстановить. Тотальный контроль победителя над проигравшим. Сила означала все.

И не значила ничего для той, что не могла подобрать подходящих красок. Серые обветшалые здания и монументы, разбитые до основания. Частые дожди и отсутствие воздуха заставляли искать все новые и новые сочетания, которые смогли бы развеселить общую палитру, добавив в неё жизни.

Счастье или его осколки — все, за что цеплялась юная художница, экспериментируя со всеми параметрами творчества. Удовольствие можно было получить везде и всюду — чем дальше от центра, тем более жуткими становились методы извлечения радости. Даже сидя в роскошном особняке, девушке было недостаточно.

— ? — удивилась шатенка, прочитав заголовок. — Что за нелепое название! Кто его мог дать?!

— Напротив, — прервал ее гость. — Этот человек очень хорошо разбирается в своем ремесле.

— Зная промыслы этих мест... — недоверчиво засмеялась черноглазая.

— ... — вздохнул с пониманием пепельновласый. — Иных вариантов порекомендовать не смогу.

— Все настолько плохо? — стало любопытно состояние города девушке.

— Отвратительно, по-вашему, — признал собеседник. — Титулованные, в большинстве своем, неадекватны. Ими движет что-то, лежащее за пределами нашего понимания...

— Разрушитель тоже? — задалась более понятным вопросом Ха-Ын. — Как же иначе-то...

— Никто не видел собственными глазами этого человека, если вы понимаете, о чем я говорю, — рассудил гость. — По крайней мере, так говорят.

— То есть кто-то все-таки мог видеть? — предположила постоялица.

— Вероятно, так, — заключил бледноглазый. — Потому что его избрали; никаких переворотов не было.

— Я была слишком мала, чтобы застать это, — вздохнула девушка. — Итак, Яростное Расщепление?

— Именно так, — кивнул собеседник. — Специализируется на устранении Титулованных.

— Титулованный охотится на Титулы? Серьезно?! — удивилась шатенка. — Даже такое бывает...

— Вы даже не представляете, сколько всего лежит за пределами города, — усмехнулся голубоглазый, сложив руки на груди. — Да и в самом Серхале достаточно опасного и непредсказуемого.

Все свое детство я провела в пределах элитного района, не знала недостатка в чем-либо. Удобства всех видов окружали меня, закладывая странные ощущения кирпичик за кирпичиком. Лоск представителей высшего класса раздражал, казался до жути неестественным и отвращал от себя.

— Арс, — постучала пальцами по белой скатерти Исыль. — Как ты познакомился с моими родителями?

— К чему этот вопрос, миледи?

Согласно профессиональной этике не рекомендовалось раскрывать условия заключения сделки с клиентом. Крайне не рекомендовалось. Подобное правило сложилось в ходе воссоздания культуры найма и составления договоров после войны.

Хрупкое доверие не стоило выпускать за рамки деловых отношений. Родственники, друзья — кто угодно, не должны были знать об условиях. Базис укрепился в обществе незаметно, но прочно. Отступление от него говорило об определенной некомпетентности исполнителя.

— Мне почти ничего неизвестно о них, мы редко видимся, — посмотрела в окно черноглазая. — Без понятия даже, чем они занимаются.

— Это мое личное мнение, но мне кажется, что вам не стоит углубляться в их жизнь, — вздохнул парень. — И все же... я могу раскрыть вам чуточку нашего совместного прошлого.

— Было бы... здорово?.. — усомнилась в необходимости своего вопроса Ха-Ын.

— Дело было еще в военные годы, — чесал ногтем подушечку большого пальца собеседник. — Не было никаких гарантий на выживание в тех сомнительных условиях. Безопасности, как таковой, нельзя было представить. Жизнь разменивалась на все, что было угодно.

— ... — чувствовала себя некомфортно шатенка, отводя взгляд в пустую точку комнаты.

Заметив это, помощник подсуетился и решил перейти к сути, опуская описания ситуаций.

— Ваши родители, — слегка заерзал гость, — помогали с поставкой необходимых ресурсов для лечения солдат.

— Солдат?.. Я думала, что семейное дело взаимосвязано с музыкой, — появились некоторые несостыковки в голове девушки.

— Так и есть, просто тогда было выгоднее поставлять провизию нуждавшимся в ней военным силам, — уточнил Силен. — Звучание иногда может творить совсем неожиданные вещи.

— Например? Забивать голову всякой ерундой? — усмехнулась шатенка.

Музыкальные дисциплины, преподаваемые с трех лет, оставили несгладимое впечатление на Исыль. Девушка любила музыку и порой сама пыталась создать что-то новое и звучное, что порадовало бы ее одинокий слух, но годы практики и постоянные наставления от родителей доводили до белого каления.

Гении музыкального бизнеса, уважаемые и даже почитаемые среди интеллигенции. Мастера своего дела, считавшие своим непременным долгом оставить после себя выдающееся наследие в виде дочери. Был в семье и старший сын, но отношения с ним довольно быстро разорвали, как только девятнадцатилетний юноша решил, что не будет жить по указке предшественников.

Определенную нишу в стране было сложно занять. Большинство успешных людей смогли получить развитие и продвижение лишь благодаря своей поддержке сил Разрушителя во времена войны. Награда за верность, которую Амброз ценил выше всего среди человеческих достоинств.

Почти всех значивших что-то людей знали в городах, в которых те жили. На уровень страны выйти могли далеко немногие. Серхаль и Хазом были единственными городами, столь близко находившимися по отношению друг к другу. Сам же Февор представлял собой планету, полную удаленных друг от друга центров. Свободные территории пытались застраивать, предварительно очищая от скверны сражений — радиации. Так же оставались и места, которые правительству легче было не замечать: слишком много мороки и мало толку.

— Звук сам по себе уникальное явление, использовать которое можно в совершенно разных целях, — был прекрасно осведомлен о событиях войны бледноглазый. — Не думайте об этом так погружено, на этом специализируются ваши родители, — улыбнулся гость.

— Ты меня подбодрить решил или расстроить? — усмехнулась Ха-Ын.

— На ваше усмотрение, миледи, — отпил еще чаю собеседник.

Приставленный к девочке с самого детства Силен наблюдал за ее жизнью каждое мгновение, ответственный за любую проблему, опасность. Не мог он игнорировать и чувства ребенка, постоянно следя за состоянием Ха-Ын. В какой-то степени столь тесный контакт в течение суток обеспечил самого парня множеством знаний и эмоциональным опытом, выражать который было строго под запретом.

***

Мне бы хотелось, чтобы люди были искренни со мной. Чтобы не считали меня достойной только потому, что я из богатой семьи. Ложь и притворство, царившие вокруг, нагружали и обесценивали само мое существование.

Какая разница, что я из себя представляю, если никому до этого нет дела ввиду «таланта» и «статуса» семьи...

Силен был единственным, кто заботился обо мне. Несмотря на свою закрытость, он постоянно помогал мне справиться с моими переживаниями и был рядом в любой момент, когда я нуждалась в поддержке. Знаю, что это его прямая обязанность, но Силен никогда не выглядел лживым, ненастоящим, фальшивым...

Осознавать все это сейчас, находясь в другом мире, не самое веселое занятие. Когда-то я была убеждена, что ничего другого, кроме этого места в моей жизни и быть не могло, но все оказалось куда сложнее, чем хотелось бы.

Шевалье ведет себя из ряда вон, не доверяю ему, просто не могу. Он определенно из тех людей, кто намеренно скрывает, чтобы что-то вызнать. Просто чувствую это...

Слишком много неопределенности оказалось в жизни. Поддавшись своим эмоциям, я ненадолго стала свободнее. Хочу повторить это. Больно, но чувствуешь себя намного лучше. Не хочу верить посторонним словам: «искажения» не могут причинить мне вред.

— Итак, ты «Яростное Расщепление»? — рассматривала незнакомца девушка. — Не очень-то ты на большую шишку смахиваешь.