Глава 7 — Попарное отчаяние (1/2)
Шевалье, Шарлотта, Мииоку, Долайн, Ричард, Дандар... Чудесная последовательность, собранная тобой, Даниэль. Каждый из них уникален и способен переменить ход игры, но никто из нас этого не желает. Наблюдать за их попытками действительно приносит нам некоторое удовольствие? Ради чего все это?..
— Остается еще шесть апостолов Сеятеля Гибели, — напомнил некогда единый голос. — Поторопись, иначе игра уже не будет столь веселой.
— Веселье да веселье, а ради чего все это? — уставал понемногу Делайс.
— Игра еще даже не началась по-настоящему, а ты уже опускаешь руки? — удивился парень. — Каждый раз уникален по-своему, от чего что-то новое да можем увидеть.
— Работа Исполнителем была куда проще и приятнее, — вспоминал зеленый. — Но мы к ней уже не вернемся.
— Этот мир слишком ценен для меня, для тебя — для каждого из нас, — осознавал Даниэль. — В нем есть много прекрасного...
— Атлас так и будет путаться под ногами? — вздохнула, предвкушая мороку, сущность.
— От него нет никаких последствий, как по мне, — надеялся на реалистичность сказанного Дельта. — Синод не мешает нашим планам; Она просто тихо попивает чай в уединении, отбросив любые попытки разорвать цикл, пока Ее отпрыск беспомощно скитается по миру.
— Нам точно известны все факторы, способные нарушить заданную картину мира? — присутствовало незначительное сомнение, находившееся на грани невозможного.
— Увидим, — завершился монолог.
Служители аберрационного апостола, избранные высшей волей однажды, представляют наибольшую опасность для всех нас. Их непостоянность и своевольность напоминают о том, что всегда есть тот, кто выше тебя несмотря на все твое превосходство.
Нарушение Седьмое — Обожествление
«... Я не Бог твой, а ты не слуга Моя; отпрянь же душой от своего Господина...»</p>
Жизнь за пределами Обители, вот о чем я иногда мечтаю; каждая секунда в доме без Отца доставляет мне нестерпимую боль. Человек, так тепло относившийся ко мне, между жизнью и смертью, как говорит Шевалье. Не могу даже на секунду представить, что Он действительно мог покинуть нас на рассвете благополучия.
— Исыль Ха-Ын, — оторвался от списка облик со странной шляпой на голове; ее пола были украшены зелеными угловыми линиями, — все так же беспечна и не признаешь никого, кроме Сеятеля Гибели, кто мог бы быть для тебя авторитетом?
— Исыль? — вспыхнула голова потоками боли.
— Даже себя не ценишь, дорогая? — материализовал необычный катализатор Делайс, напоминавший армиллярную сферу. — Как же ты тогда можешь любить других?
Армиллярная сфера — астрономический инструмент, использовавшийся для определения экваториальных или эклиптических координат небесных светил.
— Долайн, помоги мне... — теряла равновесие апостол.
— Долайн? Ты ошиблась, Ха-Ын... — словно управляя законами мироздания, сильно замедлил падение девушки вторженец, подхватив ее затем за спину. — Долайна здесь нет... если когда-то вообще был.
— Но ты же... — меркнуло в глазах шатенки.
— Сражаться ты не можешь, а раз так... — разверзнулось пространство темно-зеленой червоточиной, из которой в схватке выпрыгнули две фигуры, — то ему придется постоять за тебя.
— Это место... — осматривался русый. — Ещ... — мелькнули салатовые глаза. — Ха-Ын...
Нарушение Восьмое — Презрение
«... Как можешь ты презирать призревшего тебя?..»
</p>
— Давно не виделись, и имени твоего уже не вспомню, — опер тело Седьмой о холодную стену собора клон. — Зато прекрасно представляю, на что ты способен.
— Вас слишком много... Даже в этом мире не уйти от гребаных Титулованных?! — рассвирепел парень, расщепив в пену приведшую его сюда реплику. — Тронешь ее хоть пальцем, и от тебя не останется ничего, — холодной яростью мотнул головой в сторону Ха-Ын салатовоглазый.
— Мне твои угрозы по барабану, — рассмеялся сквозь маску Делайс. — Уверен, что сможешь хотя бы приблизиться ко мне, жалкий плебей? — играла интонация облика. — Попробуй, червь, — показывая свое превосходство, всего на миг приблизился противник, вернувшись затем в исходное место.
— Жаль, что психиатрия для вас бесполезна, — расчехлил два лезвия наемник, запенившихся затем вместе с искрами салатовым. — Ведь вы даже не люди...
Гость Обители ринулся в бой, закручиваясь по спирали клинками. Его выпады, маневры сбивали с толку Четвертого, принося определенное удовольствие. Наблюдение за человеческим родом... ВОТ, ЧТО САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ! — содрогнулось помещение от хохота и криков, преломлявших коридор.
— Что за бесовщина?! — отпрянул Восьмой, парировав входящий энергетический удар противника, принявшей облик когтей. — Зараза, титул всегда несет в себе несомненную угрозу?!.. — уворачивался от вездесущих снарядов апостол.
— Титул это всего лишь иллюзорное представление о нас, перенесенное на вас... — презрительно вращал сферу, созидая все новые и новые формы и снаряды, Долайн. — Так что забудь о них ненадолго, — чувствовалась усмешка.
— Хрен тебе! — покрылся пузырчатой пеленой, отливавшей лаймом, оппонент. — Подохнешь, как и все они!
— Борец с Титулами, — просмаковал облик, — Прекрасно! — расплылся в ожидании зеленый. — Покажи же на что ты способен! — загорелись кисти клона, обрастая линиями, походившими на вены, поверх непроглядно-черных доспехов.
— Безумие... — разрезал снаряды, подбираясь ближе, русый. — Не стоит думать об этом... — пробивался сквозь постоянную оборону апостол.
— Но разве ты сам не признан Титулованным? — обхватил пальцами лицо противник. — Челядь!
— Отвали!.. — пнув ногой, покрытой кислотной пеленой, в живот, откинул от себя реплику предатель. — Закончим дело! — преисполнившись энергией, впал в безумный холод души Восьмой, отринув свои внешние чувства и эмоции. — Навсегда...
Мечась пулей, апостол неистово крушил доспехи Делайса; клинки его оставались острыми и блестели от каждого маневра. Неохотно пытаясь хоть как-то отбиться, реплика прижала катализатор к груди, принимая удар за ударом.
— Ты... ведь!.. уже подумал кх!.. как вернешься обратно?!.. — прозвучал всеразрушающе-уверенно оппонент.
— Что?.. — остановился в воздухе парень, приземлившись на ноги.
— Мне известно, насколько для тебя это важно, — давил на больное Делайс, заманивая в свои сети, — оставаться неприкосновенным...
— Что ты хочешь от меня?! — схватил за ткань под броней апостол.
— Просто распишись вот здесь, — воспарил рядом пожелтевший лист бумаги, исписанный чернилами. — Ничего особенного, да?
— Еще чего! — заполонила кислота ближайшее пространство вокруг, полностью укутав в себе тело Восьмого, сверкая белыми пробелами; только Седьмая осталась нетронута — сила обошла ее стороной. — Никаких контрактов с Титулованными, — не осталось и следа от реплики.
— Ты еще пожалеешь об этом, — парил где-то неподалеку голос. — Пора вставать, дорогая~
— Что?!.. — заметил усиливающиеся посапывания знакомой недалеко от себя апостол. — Мерзкий дух!..
— Хинсак?.. — отзывалась еще бессознательно шатенка. — Уже пора на прогулку?..
Распыляя въедающиеся в сознание салатовые споры, Восьмой тревожно отвернулся и помчался прочь быстрым шагом, переросшим в бег. Следы его разъедали камень пола Обители. Слабые светло-зеленые облака парили повсюду позади него, исходя из тела. Парень мчался прочь, не обращая внимания на людей, которые все равно даже не вспомнят его... Да, так было лучше.
— Эй, Хинсак~ - произнес кто-то незнакомый. — Как тебе твоя новая жизнь?
Поодаль от лесной тропы стоял блондин лет двадцати с небольшим. Он выглядел слишком жизнерадостным, его глаза были закрыты, застилаемые улыбкой до ушей...
— Имя, — упала капля кислоты с клинка, приставленного к горлу, — живо!
— Эйнар, или, ой! — вскинул руки парень, засуетившись. — Ты спрашивал не мое имя?!
— Откуда?! — вжал апостол крепкой кистью незнакомца в дерево, сдавив глотку.