Часть 15. Никому ничего не должен (1/2)

То, что для госпожи Кериме нашлась новая сиделка несколько успокоило Ягыза. Ему своеобразно подфартило то, что он спешил снять эти полномочия с Хазан: Кериме заметила, что между сыном и девушкой существует напряженность, может ссора какая случилалсь. Она попыталась вывести его на разговор и он видел — ей про него все понятно, так же как и тогда, с парой женских туфель на столе.

Впрочем, как и тогда, Ягыз ее выслушал, только говорить о чем-то не стал. Но Кериме было достаточно одного взгляда и полуслова чтобы понять — сын не желает мешать деловые и личные отношения. И девушка ему нужна была свободной, в том числе от него самого в качестве босса.

Нежелание Хазан прощать его досадную выходку в машине, ее присутствие в доме Кериме напрягало всё его принципиальное существо.

Вероятно, она его теперь и вовсе ненавидит. Нельзя было ее трогать, нельзя. И все равно ни капли сожаления он не испытывал. Только понимал, что их рабочим отношениям — конец. Это была его красная черта.

Непотизм, решения в пользу личных связей в ущерб интересам жёстко преследовались в его корпоративной политике. Кредо «nothing personal, just business»<span class="footnote" id="fn_30694172_0"></span> давно позволяло Эгемену конвертировать чьи-то несбывшиеся мечты в твёрдый и ликвидный доход, который приносили поглощения и слияния. И он в очередной раз убеждался, что был совершенно прав, особенно ведя дела в такой стране как Турция.

Кериме знала сына по сути не долго. Но всегда безошибочно угадывала его настроения и желания. И вот она решила согласиться на новую компаньоншу. Этот акт доброй воли потребовал от нее некой жертвенности и она с радостью пошла на «жертву» ради сына. Тем более, что Хазан ей очень нравилась, женщина приняла ее «за свою», в отличие от капризной Мелиссы, которая вызывала холодную настороженность. Сама Мелисса всегда считала Кериме позором своего сына, и последняя не могла не чувствовать враждебности светской львицы. Поэтому женщина с первой минуты знакомства проявила восторженное радушие в отношении Бахар. А Ягыз, порядком удрученный ее вечным недовольством по поводу новых претенденток, скрестил пальцы на удачу. Никто ни о чем не договаривался, но сработал некий эффект синергии и вроде как все срослось.

В то утро Ягыза смутило обстоятельство, которое он мгновенно угадал, обнаружив новоиспечённую сиделку в своём личном пространстве.

Женщина, уже успев снять верхнюю одежду и несколько освоиться, вроде не заметила как разошлась пуговица на тесной блузке, явно не рассчитанной на тяжёлую грудь четвёртого размера, коей обладательницей была госпожа Бахар. Она подошла к мужчине так близко, что он беспрепятственно мог лицезреть белоснежные прелести, тесно сомкнутые между собой и образующие соблазнительную ложбинку чуть ли не от самой шеи. Она шагнула к нему почти вплотную и с высоты своего роста Ягыз заметил то, чего бы не хотел замечать. Бахар подняла к нему призывный взгляд и ему показалось, что приоткрытые пухлые губы её дрогнули в полуулыбке. Неожиданно выглянул белый ряд аккуратных зубов и впился в налитую кровью нижнюю губу. Низкий рост вынуждал женщину глядеть исподлобья. По позвоночнику Эгемена прошла тёплая дрожь а в паху предательски отозвалось желание. Чуть дернув головой назад, он машинально пожал плечами и отстранился.

Этого еще не хватало. Ведь все так удачно складывается, матери она пришлась по душе, и это главное. Теперь, наконец, можно будет прояснить двойственные отношения с Хазан.

С Хазан… Ягыз как-то пронзительно посмотрел на девушку, которая стояла вполоборота и говорила с госпожой Кериме. Внезапно им охватил удушающий приступ отвращения к самому себе.

В тот же момент, словно почувствовав пристальный взгляд Эгемена, Хазан оглянулась на него. Щемящее чувство вины грузом легло ему на сердце при вида ее ясных глаз. С какой-то непонятной добротой глядела она ему прямо в душу, вынуждая устыдится самого себя. Госпожа Кериме снова отвелкла ее вопросом.

Ну конечно, теплота во взгляде девушки предназначалась матери и по инерции досталась ему.

Гонимый сумбуром чувств, Ягыз решил, что его дела здесь окончены, развернулся и поспешил прочь. Пока он торопливо спускался по лестнице, внутри него поднимались гнев и раздражение. Мужчина был зол на себя, а когда обернулся и увидел Хазан, гнев зародился и в отношении нее. С какой стати Хазан вызывает в нем такие чувства? Разве он должен быть верен ей? Да и вообще какой угодно женщине, если он не брал на себя никаких обязательств?

За этими размышлениями ему пришлось вылавливать летящую на него девушку и пока они говорили, его раздраженность лишь усиливалась, обнажая протеворечивость переживаний и весь внутренний конфликт. Спеша избавиться от тягостного недовольства, он нетерпеливо оборвал разговор и мог даже показаться невежливым.

Некоторое время спустя, чуть успокоившись, Эгемен решил, что разберётся с Бахар позже. Во всяком случае, достаточно ограничиться общением только по необходимости. Впрочем как и с Хазан.

А пока надо окончательно отказаться от услуг девушки чтобы… чтобы что? Эгемен ни разу не произнес мысленно того, к чему неизменно стремился. Он сопротивлялся, его возмущал малейший укор совести по поводу Хазан. Из тех, что ему не доводилось испытывать раньше. Не потому, что он бессовестный, а потому, что у него свои понятия о совести.

Сначала возмутив сам себя, он, возвращаясь к привычным настройкам, все же вспомнил, что никому ничего не должен.

За два дня до Нового года

Сидя на своём удобном диване в комфортных трениках и футболке, подогнув одну ногу пяткой под зад, Эгемен крутил на колене гладкое стекло стакана с виски.

Что-то внутри упрямо пыталось спорить с логикой и очевидными вещами.

Ягыз успешно избавился от артефактов — туфли Хазан, пальто Хазан, скоро не будет сиделки-Хазан. Остаются только мысли о ней — intangibles — нематериальное, которое невозможно выбросить или спрятать с глаз долой. Они множатся в твоей голове помимо воли. Bu nasıl bir çılgınlık? Что за… одержимость? А как еще это назвать? Когда твои мысли держат тебя в плену и ты больше им не хозяин.

Ягыз тяжко выдохнул, слабо стукнул кулаком по колену и помотал головой.

Ладно, вероятно следует взять тайм-аут от женщин. — решил он и тут же усмехнулся своей мысли. Куда дольше-то?

Мужчина жадно влил остаток виски в рот.

Они не были близки с Мелиссой не одну неделю. Примерно с тех пор как возникла напряжённость в их отношениях, когда Эгемен понял, что его во что бы то ни стало попытаются женить на себе. Пара и так не жила вместе, а теперь у него находились причины не проводить с ней ночи. И желание близости выдыхалось тем сильней, чем упрямее мозг пытался убедить его, что она для него идеальная жена.

А потом… потом появилась Она. Но какая связь Хазан с отсутствием женщин? Логичный вопрос. Никакой. Отношений он попросту не искал и «случайных» связей с ним не приключалось ни с кем из его круга — ни с чьей-либо дочерью или сестрой, ни с кем-то из команды партнёров или конкурентов… не было даже шлюхи.

Эгемен устало потер переносицу.

Зато были туфли на столе и хреновы мысли в голове. Были боль и волнение, надежда и непонятный шторм в сердечной мышце при редких встречах с… Стоп. Ягыз упорно пресекал проникновение в сознание чувств, лишая себя осознания последних.

Хотя понимал: мера эта — временная. Чувства токсичны.

А пока… пока просто надо подумать как полностью заменить Хазан Чамкыран… лан… ну и фамилия. Интересно, как бы звучало ее имя…

— «Эгемен»…

Ягыз произнес свою фамилию и будто обжегся, ошпарил язык. Заерзав на диване, он потянулся за телефоном и сообщил девушке, что отныне она свободна и по вечерам. Тем не менее, чтобы не быть грубым и не лишать ее возможно единственного заработка, Ягыз оставил ей шанс исполнять свои обязанности и затем заслуженно получить причитающееся…

Он снова помотал головой, вспоминая попытку расплатиться с ней. Заработная плата Хазан стала ещё одной проблемой Эгемена. Ведь девушка не приняла денег. С тех пор это тема вынуждала его обдумывать в мозгу разные комбинации. Он уже подумывал вручить ей деньги через секретаря, юриста или саму Кериме. И всякий раз находил доводы этого не делать. Не следует вмешивать сюда третьих лиц. Это плохо кончится. Человеческий фактор — вот ещё, что Эгемен старался максимально сократить в бизнесе.

В конце концов было решено открыть ей счет в банке и перечислить условленную сумму. Оставалось лишь как-то об этом ей сообщить или собственноручно выдать кредитку.

То, что Бахар стала являться и по вечерам, оказалось не слишком по душе Кериме. Женщина нервничала, лицемерие высасывало из нее всю энергию. Кроме того, ей стало казаться, что уж очень резво ее сын пытается избавиться от Хазан. Может ее надежды напрасны и в нем скорее говорит хладнокровный сноб, которым его вырастила Севинч, а не влюблённый юноша?

Наконец, утром 31 декабря, она позвонила Ягызу и заявила что не желает идти на Новогоднюю ярмарку в компании Бахар. И если он может, пусть проводит ее на это мероприятие, а если нет, то, так уж и быть, ничего страшного. Она лучше и вовсе не пойдет.

Завершив разговор, Ягыз улыбнулся ее мягкой манипуляции и постучал телефоном о ладонь. Он снова набрал мать и велел ей собраться, так как скоро за ней заедет.

— Я хочу пригласить Хазан, чтобы и она поехала с нами. — невзначай предложила Кериме.

— Никакой Хазан, госпожа Кериме.

Женщина молчала, и в ее тихом дыхании громче всех звучала обида.

Ягыз выдохнул и продолжил.

— Я не возражаю, если вы отправитесь с Хазан. Я вам в таком случае не нужен. Водитель при вас, отвезёт куда скажете.

— Приезжай, сынок. — примирительно выдохнула она.