19. Теплые поцелуи (2/2)
— Сколько ты спишь?
— Что?
— Сколько времени тебе надо, чтобы выспаться? — Юнги поправил воротник майки и приобнял парня, заглядывая тому в широкие любимые глаза.
— Очень мало. В целом, все спят по шесть часов. И если ты подумал, что у нас просто другой режим, то ты ошибаешься, у меня были другие причины.
— Мне очень важно это знать, Чимин-а, — Юнги склонил голову к шее того, выдохнув прямо в линию подбородка, обжигая своим горячим дыханием, — что с тобой происходит? А хочешь ли ты вообще быть со мной?
— Юнги-я, если бы я не хотел, я бы не стал поддаваться тебе еще с самого начала, понимаешь? — эльф уткнулся лбом в грудь того, чувствуя через густые пряди волос уличный холод и влагу. — Мне просто сложно сейчас. Я хочу тебе сказать об этом, но не могу. Сейчас не могу. Давай так, — он запрокинул голову назад, уставившись смешным взглядом на того, придерживающего альва за тонкую напряжённую талию, — у нас с тобой все хорошо.
— Точно? — Юнги приподнял уголок искусанных до красноты губ, истерзанных настолько, будто он и в правду пытался сожрать их.
— Да, — Чимин прильнул к мужчине с крепкими нежными объятиями, и в душе сразу стало теплее, их снова посетило это ненавязчивое чувство защищённости, любви и счастья, и все ужасные мысли и накручивания будто провалились сквозь землю, будто их и не было вовсе.
Юнги действовал на Чимина своей аурой. И он понимал это очень хорошо, принимал это и сам желал. Чимину на самом деле хотелось отдаться Мину, быть полностью его и быть крепко и страстно любимым. И этой звезде ничему не мешало, она светилась ярко, мерцала и разливала свой ясный свет по всей округе.
И только вдалеке, пока нет этого ужасного ветра, который гонит всю грязь обратно в мысли, пока Юнги гладит Чимина по спине, снимает резинку с шелковистых волос, эта грязная, чёрная, противная туча грозит затмить эту надежду. И Пак боялся, что это рано или поздно может произойти. Оно и так уже совсем близко.
— Может, мы сможем сходить куда-нибудь? — вдруг заговорил А-мин, который никогда не проявлял инициативу быть где-то вне дома. — Мне же нужно загладить свою вину, — он постукал подушечкой пальца по выпирающей косточке ключицы старшего. — Ты так много переживал из-за меня, когда я буквально валялся в кровати и отходил от транса.
— Пойдём на свидание?.. — Чимин засмеялся, услышав эту интонацию, когда человек с такой большой надеждой желает услышать положительный ответ.
— Да, да, — Чимин поправил прядь своих волос, а Юнги — Пак уже на все сто уверен, что руки Мина не упустят шанса вновь коснуться острых ушек — решает, что она лежит совсем не так, как должна, и сколько Чимин испытывает восторга, пока Мин, еле касаясь, исправляет его глупые недочёты.
— Делаешь меня самым счастливым в этом гребаном мире, — он улыбнулся, оголив ровный ряд белых зубов, и Чимин, кажется, видит это впервые, и в душе никогда не было так хорошо, как сейчас. Чимин хотел бы, чтобы это приятное чувство поселилось в нем навсегда и чтобы только один единственный человек мог доставлять ему такое космическое удовольствие.
***</p>
Вечер был на удивление тёплым. Может, потому что Юнги был рядом, держал его за руку и согревал тёплыми поцелуями, пока на них, скромно сидящих в уголке заведения, никто не смотрел. А на них совсем никто не обращал внимания, и это было великолепно.
— Ты ведь не пьёшь, да? — Юнги улыбнулся юноше, попутно открывая страницы с алкоголем.
— Нет, нет, — тот заметно порозовел, опуская взгляд, — не думаю, что хочу даже пробовать. Может, кофе? Или что-нибудь другое?
— Кофе только в твоём исполнении, — посмеялся мужчина, понимая, что меню ему больше не нужно было, — может тогда гранатовый сок?
Чимин пожал плечами, поправляя рукава своей рубашки. Он думает, что это должно быть вкусно. Юнги приобнимает его за мягкие плечи, утыкаясь носом в тонкую лебединую шею, которая так приятно пахла бальзамом для волос. И это смущало.