03. Двадцать седьмое июня (2/2)

Послевкусие после чего-то неимоверно горького. Чувство, будто его затягивает куда-то в другой мир.

Юнги смотрит в потолок. И не видит больше ничего.

А потом резко понимает, что сейчас совершенно другой день и другой месяц, и что это чертово заблуждение у него уже было. Три недели назад было. Двадцать седьмого июня.

Сегодня восемнадцатое июля. Юнги вспоминает, что вчера в душе было то же самое. И это заставляет его задуматься. Цикл сбился? Или он поехал умом?

Зазвонил телефон, засунутый в карман рабочего пиджака. Юнги достает его и проверяет номер перед тем, как ответить. Мина вызывают в кабинет генерального директора, чтобы тот предоставил отчет за предыдущий квартал. Его недавно отправляли на корректирование ошибок, допущенных сотрудником, которого перевели в другой отдел, даже отвели совсем в другую стезю. Юнги вздохнул и попросил подождать. Поднявшись с места, немного постояв и привыкнув к ощущениям, мужчина поискал папку с документом, вытащил ее из стопки и направился вон из кабинета, оставляя дверь открытой нараспашку.

На удивление, после того, как он сдал долги, директор поинтересовался его новой работой и, узнав, что все идёт куда ни на есть лучше, решил дать ему отдохнуть, отпуская пораньше. Юнги поклонился гендиректору и лениво улыбнулся, покидая его кабинет.

Сделав свои маловажные дела и закрыв кабинет на ключ, Юнги подошёл к лифту снова, чтобы спуститься на пару этажей вниз, к своим друзьям, просто поболтать. Да и интересно все-таки, почему Минхек лежал в больнице и что за артефакты они вырвали на днях.

Гонхак снова зависал в телефоне, иногда посмеиваясь над тем, что ему попадалось. А Хёк практически спал, сидя за компьютером.

— Хэй, парочка уставших идиотов, как вы меня встречаете? — Юнги игриво надулся, ставя рабочую сумку на край стола одного из «могучих рейнджеров».

Хёк ударился лбом об столешницу, только потом очнувшись, а Гонхак поднял взгляд на гостя, широко улыбнувшись.

— Ну ты ведь не рейнджер, чтобы встречать тебя во всей красе, — тот посмеялся, — ты сегодня рано. Даже очень и очень рано.

— Обстоятельства, — мужчина уселся за стол, закинув ногу на другую. — Кстати, гуляли новости, что недавно что-то случилось потенциально опасное, не расскажете?

Минхек зевнул, прикрывая крышку ноутбука, — Ну, мы вычислили эльфа. Прикинь? Столько времени прошло, а они все еще свои мерзкие лица показывают. Как только их сюда заносит…

— Видел мои боевые шрамы? — тот вскинул бровями, указывая на шрам около кадыка. — У него вообще сквозная дырка. Только, знаешь, совсем ничего не помню, веришь ты или нет.

— Они слишком много имеют привилегий, — вздохнул напарник, — как по щелчку пальцев все, что помнил, — уже забыл. Ни лиц, ничего. Только вот артефакты остались, да еще и выплату за части тела сделали.

— Какие части тела? — недоумевал Юнги, нахмурившись.

— Ну, уши, какие еще? — отхлебнул холодного кофе Гон.

— Ясно, ребята, — улыбнулся натянуто Юнги.

На самом деле Юнги был пацифистом. Ненавидел все упоминания о войнах, противостояниях и любом насилии. И ведь в целом, если они долгое время наблюдали за существом, которое ничего не делало в их сторону, то их действия были совсем необоснованными. Просто так поймать мирное существо, обвинить его в чем-то, что он не делал, а потом ещё и причинить физическую боль.

— Так он жив? — вдруг задаётся вопросом Мин, выходя из недолгих раздумий.

— А? Ты что, заступаешься? Ты ведь знаешь, что они сделали с нами, почему мы должны сейчас терпеть их визит?

— Гон, но ведь войну вело совсем другое поколение. Вы ведь совсем не рассматриваете тот вариант, что эльфы просто хотят настроить контакт?

— Мы тоже хотели, но нас нахрен вышвырнули, — вздохнул Хёк.

— Значит, вы что-то не так сделали. Например, отрезали кому-то уши. Вы сделали неправильный ход, и они автоматически будут думать, что вы идёте к ним исключительно с плохими намерениями.

Юнги отмахивается, не желая больше продолжать свою мысль.

— Знаешь, эльфы были и будут для нас врагами, пусть хоть сто поколений сменится. Плюсом, не все люди такие пацифисты, как ты. Скучно жить в любви и согласии, понимаешь? Да и кто захочет после случившегося делать шаги навстречу к миру? Пусть живут в своём пространстве и просто не высовываются.

Гонхак вздохнул, увидев полное непонимание в глазах Мина. Или это было разочарование. Но его взгляд сменился на более непристрастный, спокойный и несколько стеклянный.

— Посмотри на стрелу, которую они на нас наставили, — Минхек указал на стеклянную витрину в углу их кабинета, — на удивление, они все еще не продвинулись в сторону новых технологий и эволюций.

Юнги поднял глаза на подставку с зазубренной стрелой, а потом на мгновение застыл — в голове начало гудеть. И шрам, что был на его груди, начал болеть. Что, в конце концов, с ним происходит?..