23 (1/2)
Тихо шелестя телом по камню, Гарри скользил в темноте, изредка касаясь гладкой поверхности колонн, облаченных в мрамор. Лакированный паркет отражал на себе тень змеи, играющей своей чешуёй в ореоле факелов. Истошный крик, эхом разносившийся по всей анфиладе залов, привлёк внимание Гарри, и он лениво двинулся вдоль стены на звуки, так пленившие его. В зале с точеным готическим сводом, давившим своими холодными веерами на четыре застывшие фигуры, окружавшие одно-единственное кресло, с искрами разламывая поленья, трещал камин.
— Сrucio! — прохрипел голос, и одна из фигур, подобно тряпичной кукле, навзничь упала на пол, начала трястись в судорогах, выгибаясь и завывая в потолок. Глаза у куклы обезумели, кожа на лице пергаментом обтягивала мышцы, а из беззвучно шевелящегося рта прозрачной дорожкой по шее текла слюна. Остальные наблюдавшие не смели поднять глаз на человека, наславшего заклинание, лишь исподволь поглядывали на несчастного и надеялись, что та же участь их не коснётся. Заклятие прервалась, и красные глаза начали бродить от одной фигуры к другой.
— Почему никаких результатов? — громогласное шипение пронзило воздух, а взгляд начал бродить в поисках следующей жертвы. — Белла!
— Да, мой Лорд, — стоящая по левую руку от него женщина раболепно склонилась.
— Когда я давал указание? — осматривая остальных, поинтересовался Воландеморт.
— Четыре месяца назад, мой Лорд, — сглотнув, хрипло ответила та.
— Почему ты не выполнил его? — палочка указала на мужчину, поднимавшегося с пола. На трясущихся ногах он сделал два шага, чтобы встать напротив своего хозяина. Слипшиеся пыльные волосы обхватывали шею на затылке, а расширившееся от страха зрачки уставились в одну точку перед собой.
— Простите меня, мой Лорд, — начал высокий сухой голос, — но Бузинную палочку не видели уже несколько десятков лет. Одним из последних её владельцев был Грегорович. Но ни его могилу, ни его самого мы не можем найти уже на протяжении многих лет. Четыре месяца, мой Лорд, это…
— Тебя не устраивают сроки? — змеиное шипение тихо поинтересовалось, а тонкий рот в улыбке обнажил острые кривые зубы. — Тебе нужно больше времени?
— Если в-вы позволите, мой Лорд, — рука нервно перебирала палочку.
— Хорошо, я тебе его дам, — язык в предвкушении прошелся по губам. — Avada Kedavra! — зеленая вспышка вылетела вперед, на мгновенье приглушив свет огня в камине, и поразила впереди стоящую фигуру. Голова с глухим стуком ударилась о плитку, стряхивая на неё капли пота. — Времени у тебя будет достаточно. Август!
— Да, мой Лорд, — темноволосый мужчина сделал шаг вперед и поклонился.
— Поручаю это дело тебе. Не подведи меня, — он махнул рукой, и мужчина тут же ступил обратно. — А, милая моя, иди сюда, — Волдеморт устало поманил Гарри к себе.
Гарри подался вперед, медленно проползая между мантиями Пожирателей Смерти, бесшумно поднимаясь по бедру и груди Темного Лорда. Костлявая рука, немного царапая чешую, прошлась по телу Гарри, в некоторых местах усиливая нажим, наслаждаясь гладкой структурой темных пластин. Пальцы остановились и приблизились к змеиной голове, разворачивая её на себя, чтобы полюбоваться.
— Ты как раз вовремя, — Волдеморт в нескольких сантиметрах от глаз Гарри с упоением наблюдал за ними, а потом, приблизившись, наклонил голову и с улыбкой поцеловал Гарри в губы. — Надеюсь, что ты голодна, — с этими словами Лорд отстранился, палочка в противоположной руке указала на неподвижное тело в середине комнаты.
Гарри, высунув раздвоенный язык, в благодарность прошёлся им по щеке Волдеморта и двинулся к телу, ощущая запах и тепло, ещё исходящие от жертвы. Молчаливые фигуры Пожирателей Смерти всё так же недвижимо стояли и прикрывали глаза в надежде забыть происходящее.
Прыжок — и клыки вонзились в череп, стягивая кожу и светлые взмокшие волосы на нём. Челюсти плавно расходились, и Гарри начал ощущать, что его горло в спазмах начинает болеть, чувствуя, как ещё теплая голова продвигается по глотке. Щёки начало рвать, когда после очередного толчка змея начала продвигаться дальше. Нижний клык упёрся во что-то упругое, и сомкнув посильнее челюсти, проткнул глазницу, из которой в пасть потекла теплая жидкость. Жар, исходивший от светлого бархата кожи, дурманил.
Ещё одно движение в попытках заглотить больше — и Гарри весь вспотевший уже лежал на своей кровати, жадно хватая воздух, смотря в потолок. Сбивчивое дыхание потерялось в смятых простынях. Монотонное тиканье будильника било по ушам, а окружавшая темнота парализовала.
Не веря, что всё случившееся было сном, дрожа всем телом, он рывком отодвинул занавеску на кровати. В мирной тишине все спали. Невилл что-то невинно бормотал себе под нос, укутавшись в одеяло. Рон же, раскинув ноги в разные стороны и обнимая подушку, с раскрытым ртом храпел в такт сопениям Симуса.
За окном обнажилась тонкая полоска рассвета, освещая острые пики деревьев. На ватных ногах Гарри с всё тем же выражением лица подошёл к подоконнику и настежь открыл окно, впуская утренний ветер. Холодные капли со лба заскользили вниз по шее, теряясь под рубашкой в районе груди. Пальцы добела вцепились в оконное стекло, а голова бессильно повисла на плечах.
— Это всё сон, — как в забвении повторял себе он, страшась закрыть глаза. — Это всего лишь сон.
* * *
— Гарри, Гарри! Ты меня слышишь?
Из круговорота мыслей его вытянул Рон, стоявший перед ним, кажется, уже долгое время. Оглянувшись, он осознал, что они находились уже на третьем этаже и, видимо, шли на завтрак.
— А, извини, Рон, — Гарри сжал пальцами переносицу.
— Не выспался, что ли? — Уизли посмотрел ему прямо в лицо.
— Точнее, вообще не спал. Сон ужасный приснился, — события ночи, окрашиваясь в яркие оттенки, начинали всплывать на поверхность, но Гарри заставил себя их забыть, вспоминая ненужный мусор из прошлого.
— Гарри, это про него? — обеспокоенно уточнил Рон.
— Угу.
— Дамблдору будешь рассказывать?
— Придётся. Слишком реалистичным всё это было, — Гарри поправил на плече сумку, страшась признаться самому себе, что до сих пор чувствует запах убитого. — Пойдём. А то эта ночь из меня все силы высосала.
Войдя в Большой зал, Гарри сразу же нашёл Дамблдора, который учтиво здоровался со всеми учениками со своего места. Не отрывая от директора взгляда, он пробирался сквозь волну мантий, идущих наперебой учеников. Директор, увидев Гарри, а точнее, взгляд, с которым тот на него смотрел, сморщил брови и понимающе кивнул.
Друзья уже около получаса завтракали в полном молчании, а Гарри все гадал, насколько правильно директор понял его, когда Гермиона, потянувшись к нему через стол, шепнула:
— Гарри, Дамблдор уже ушёл.
Гарри резко обернулся, чтобы удостовериться, что ни директора, ни сообщений о встрече нет.
— Ладно, — отмахнулся он, — значит, после уроков пойду к нему.
Покончив с вишнёвым пирогом, Гарри отодвинул от себя блюдце, перекинул ногу через скамью и поплелся за Роном и Гермионой. На выходе, когда друзья проходили двери, слева от них возникла вспышка, из которой вышел домовик в чистых белых одеждах, которого Гарри никогда прежде не видел. Большая голова с широкими как паруса ушами казалась в два раза больше поджарого тельца.
— Гарри Поттер? — удостоверился домовик, протягивая сразу маленький кусочек бумаги. Приняв послание, Гарри обернулся по сторонам и понял, что на него и его друзей окружающие вовсе не смотрят. Домовик поставил чары.
Посмотрев на записку, Гарри увидел короткие фразы: «Приходи сейчас. Пароль: Искрящаяся пахлава. А.Д.»
Гарри кивнул, и бумага, спекаясь, рассыпалась пеплом на его ладони, а неизвестный домовик миражом развеялся у них перед глазами.
— Я должен идти, — он повернулся к друзьям, на что Гермиона нахмурилась.
— Гарри, у нас уроки, напоминаю. Прорицания.
— Ну, я же у Дамблдора буду, — и, не дожидаясь ответа, Гарри побежал в кабинет директора.
Перед горгульей он стоял уже через три минуты, запыхавшийся. Согнувшись, он оперся о колени и старался перевести дыхание.
— Искрящаяся пахлава, — кинул в пол Гарри и, когда камень открыл проход, торопливо начал подниматься по винтовой лестнице.
Дамблдор сидел за своим столом, окруженный всевозможными бумагами, среди которых проглядывали яркие бочка́ рахат-лукума, желтые, присыпанные сахарной крошкой, лимонные дольки в окружении белого фарфорового сервиза с золотой каймой. Блестящая пыль, переливаясь в солнечном луче, медленно танцевала свой танец вокруг седой бороды директора.