2 (1/2)
С момента, как Гарри увидел Малфоя на вокзале, тот не переставал вести себя странно. Он вел себя даже слишком самоуверенно. Гарри критически необходимо было узнать причину такого его поведения. Вся их компания закрылась в купе, не впуская даже продавцов сладостей. Лишь изредка оттуда выходили Крэбб или Гойл.
Гарри, Рон и Гермиона находились через три купе от купе Малфоя, отчего незаметно наблюдать за передвижениями его прихвостней было удобней: достаточно было просто приоткрыть дверь собственного купе и через отражение вагонных окон смотреть, как открывается и закрывается дверь слизеринцев.
Дверь приоткрылась в очередной раз, и логово со звонким смехом покинула Панси, направившись в сторону туалета. Гарри понял, что это его шанс выяснить, что явилось причиной таких изменений в поведении Малфоя. Сославшись на то, что ему надо переодеться в форму, Гарри выскочил, прихватив с собой мантию-невидимку.
Он встал прямо возле двери. Оттуда доносился гомон, но смеха не было. Двинулась дверца в конце вагона, и из-за неё выплыла уже переодетая в школьную форму Панси, поправляя складки юбки. Гарри достал палочку и, как только Паркинсон отворила дверь купе, в её ноги полетело заклинание, заставив её, поскользнувшись, плашмя упасть, распластавшись по полу в проеме двери.
Воспользовавшись моментом, в возникшей суете и смехе Гарри сумел перепрыгнуть через неё и забраться на верхнюю полку. Суматоха прекратилась, а красная от смущения Панси, расположившись на сиденье, надув губы, накручивала локон волос на палец.
Через некоторое время Драко улегся головой ей на колени, и она принялась играть уже его волосами. Разговор зашел у них о новом преподавателе зельеварения Слизнорте. Всей компании он внушал только неприязнь своим навязчивым желанием приобретать нужные связи.
— Кто он, в сущности, такой? Просто дурацкий учителишка, — Малфой демонстративно зевнул. — Я вот о чем — может, в будущем году меня и в Хогвартсе-то не будет, так какая мне разница, как ко мне относится какой-то толстый старикан, обломок дряхлого прошлого?
— Как это — в будущем году тебя не будет в Хогвартсе? — возмутилась Панси и даже прекратила ухаживать за волосами Малфоя.
— Да так уж, кто знает, — ответил тот со слабым намеком на самодовольную улыбочку, — может быть, я... ну... пойду дальше, буду заниматься более важными вещами.
Скорчившись под мантией-невидимкой на багажной полке, Гарри почувствовал, как у него заколотилось сердце. Что скажут на это Рон и Гермиона? Крэбб и Гойл вытаращились на Малфоя, разинув рты; как видно, они не подозревали о его планах. Даже Забини позволил любопытству отразиться на своем красивом лице. Панси снова принялась медленно поглаживать Малфоя по волосам, вид у нее был ошеломленный.
— Ты говоришь... о нем?
Малфой пожал плечами:
— Мама хочет, чтобы я закончил школу, но я лично считаю, что это теперь не так уж важно. Ну, подумайте сами... когда Темный Лорд придет к власти, разве для него будет иметь значение, кто сколько сдал СОВ и какие у кого оценки по ЖАБА? Да нет, конечно... Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан...
— И ты думаешь, что можешь как-то послужить ему? — с убийственной иронией поинтересовался Забини. — В шестнадцать лет, даже еще не закончив школу?
— Я же только что об этом говорил, нет? Может быть, для него не имеет значения, закончил я школу или не закончил. Может быть, для того, что он мне поручил, совсем не требуется свидетельства об образовании, — тихо сказал Малфой.
Крэбб и Гойл сидели с разинутыми ртами, словно горгульи. Панси смотрела на Малфоя чуть ли не со священным трепетом.
— Уже виден Хогвартс, — Малфой, явно наслаждаясь произведенным эффектом, показал в темноту за окном. — Пора теперь и нам, джентльмены, надевать мантии.
Гарри неотрывно смотрел на Малфоя и потому не заметил, как Гойл потянулся за своим чемоданом; тот, сползая с полки, больно стукнул Гарри в висок.
Поттер невольно охнул, и Малфой сразу же посмотрел на багажную полку, задумчиво сдвинув брови.
Гарри не боялся Малфоя, но все-таки ему не хотелось быть застигнутым в мантии-невидимке посреди компании недружелюбно настроенных слизеринцев. Со слезящимися глазами и гудящей от боли головой он вытащил волшебную палочку, стараясь, чтобы мантия при этом не сбилась, и стал ждать, затаив дыхание. К счастью, Малфой, видимо, решил, что ему послышалось. Он вместе с остальными натянул на себя мантию, запер чемодан, а когда поезд начал рывками замедлять ход, застегнул у горла новенький плотный дорожный плащ.
Гарри видел, как коридор понемногу наполняется народом, и тихо надеялся, что Рон и Гермиона вынесут на платформу его вещи. Сам он не мог сдвинуться с места, пока все не уйдут из купе. Наконец поезд дернулся в последний раз и остановился. Гойл открыл дверь и вышел, расталкивая толпу второкурсников. Крэбб и Забини поспешили за ним.
— Ты иди, — сказал Малфой Панси Паркинсон, которая поджидала его, протянув руку, как будто надеялась, что они возьмутся за руки. — Мне тут нужно кое-что проверить.
Панси ушла. Теперь в купе остались только Гарри и Малфой. Ученики проходили мимо, один за другим спускались на темную платформу. Малфой подошел к двери и опустил шторки. Теперь из коридора не было видно, что происходит в купе. Потом он наклонился и снова отпер свой чемодан.
Гарри перегнулся через край багажной полки, сердце у него стучало все быстрее. Что такое Малфой хочет скрыть от Панси? Неужели Гарри сейчас увидит тот таинственный предмет, который так необходимо было починить?
— Петрификус Тоталус!
Гарри не мог пошевелить ни одним мускулом. Он лежал под мантией-невидимкой, чувствуя, как кровь хлещет из сломанного носа, горячая и мокрая, и заливает лицо. Из коридора доносились голоса и шаги. Первой мыслью Гарри было, что купе наверняка осмотрят, прежде чем поезд отправится в обратный путь. Но тут же пришло мучительное осознание: даже если кто-нибудь заглянет в купе, его не увидят и не услышат. Оставалась одна надежда, что кто-то случайно зайдет сюда и наступит на него.
Он попытался издать какой-нибудь звук, хотя бы захрипеть, но не смог. Тогда он вспомнил, что некоторые волшебники, такие, как Дамблдор, умеют колдовать, не произнося заклинания вслух, попытался призвать к себе выпавшую из руки волшебную палочку, мысленно повторяя: ”Акцио, волшебная палочка!” — но ничего не получилось.
Тонкс!
Слава Мерлину, она следила за Гарри и, когда поняла, что с поезда тот не сходил, пошла на его поиски.
Нос был сломан. Уже встав на ноги, Гарри начал обдумывать, как бы незаметно попасть к мадам Помфри. Появляться в Большом зале в таком виде на радость Малфою и его приспешникам не было ни малейшего желания. Но, оказалось, что с этой задачей Тонкс спокойно справилась.
— Ты сейчас как, в порядке? — осведомилась Нимфадора.
— Ага, все хорошо, — Гарри взял свои чемоданы.
— Погоди немного, — Тонкс очертила себя палочкой, из которой тут же вырвался Патронус большого существа, напоминающего то ли собаку, то ли волка, которое помчалось по воздуху в сторону замка, — я предупрежу Хагрида, чтобы подошел и встретил нас у замка.
Собрав остатки вещей, Гарри последовал в замок вместе с ней.
Идя по темным тропам к замку, Гарри не видел ни намека на тяжелую фигуру Хагрида. У самих ворот они остановились и начали всматриваться в идущий к ним силуэт. Увы, к ним шел не Хагрид. Гарри с отвращением посмотрел на приближающегося к ним профессора: сальные волосы и крючковатый нос в свете фонаря он узнал безошибочно. Снейп. Тот презрительным взглядом осмотрел Гарри, который так и не успел переодеться, а говорить, по какой причине это произошло, он ни за что не собирался.
Снейп сообщил, что Хагрид сейчас занят — директор дал ему указания, — поэтому Поттера проведет он. Выбора у Гарри и Нимфадоры просто не было. Пришлось идти со Снейпом.
Уже поворачиваясь в сторону замка, Снейп посмотрел на Тонкс и с нескрываемым злорадством констатировал:
— По-моему, прежний был лучше. Новый слабоват, — он повернулся, качнув фонарем, и Гарри на мгновение увидел потрясение и гнев на освещенном лице Тонкс. Потом ее снова скрыла тьма.
Гарри догадался, что речь шла о Патронусе. Но что не так с её Патронусом? Четвероногое создание было весьма шустрое и сильное. Гарри всегда думал, что сила Патронуса в некоторой степени зависит от размеров зверя. Возможно, это было не так.
Они шли молча. Все лето Гарри провел в мыслях о смерти Сириуса, о том, как же можно было избежать того, что уже случилось. Он понимал, что Снейп был только рад гибели Блэка. И от этих мыслей ненависть новой волной обрушилась на него. Не замечать эти волны было просто невозможно. Приходилось обоим делать вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.
— Думаю, следует оштрафовать Гриффиндор на двадцать очков за ваше опоздание, — сказал Снейп. — Плюс еще, скажем, двадцать очков за появление в маггловской одежде. Вижу, у вас талант устанавливать новые рекорды, Поттер.
Гарри показалось, что кипевшие в нем ярость и ненависть раскалились добела; сжимая кулаки, он посмотрел прямо в глаза Снейпу и парировал:
— Вижу, вы тоже имеете талант критиковать чужих Патронусов, — выпалил он. Ярость не проходила, и легче не становилось. Гарри добавил: — У вас у самого хоть нормальный Патронус есть?
В ту же секунду он почувствовал резкую боль в области шеи, от которой пришлось зажмуриться и, чтобы хоть немного ослабить неприятные ощущения, отступить назад. За спиной почувствовалось грубая и холодная поверхность коры дерева. Отступать было некуда. Боль только усилилась, уколом поднимаясь под подбородок.