31 (1/2)

31

— Отец! — из-за угла дома выскочил Дихар, несясь на перегонки с собакой к выходящему из машины отцу.

Порыв прыгнуть со всего маху на руки родителю сник, стоило увидеть, как распрямившийся Тайсун Апория оперся о трость. Мальчишка затормозил прямо перед альфами, резко посерьезнев.

— Болит? — он указал на трость, игнорируя скачущего щенка рядом.

Апория отрицательно мотнул головой, улыбнувшись.

— Уже почти нет, — он наклонился и подхватил ребенка на руки. — Я так скучал, Дихар, — утыкаясь носом в волосы сына.

— Щекотно, папа, — смеялся малыш, несерьезно вырываясь, и, обняв руками отца за шею, прижался крепко.

Дихар перевел взгляд на стоящего рядом истуканом Бьянконэ и одними губами прошептал: «Спасибо, тигр». Д’Аккуза слегка приподнял уголки губ вверх, намекая на улыбку.

***</p>

— Мне обязательно идти на ужин к твоим родителям? — повязывая галстук перед зеркалом, поинтересовался Апория.

— Это официальная часть знакомства с тобой. Ты хорошо выглядишь, Тайсун. Не стоит беспокоиться.

«Действительно ли не стоит?»

— Вы прекрасно осведомлены о том, кто мы, прокурор Апория, — аккуратно работая приборами, начал отец-альфа. — А о вас довольно долго ходило много слухов. Кто ваши родители?

— Я рос в приюте, — допрос начался.

— Вы альфа.

— С этим трудно поспорить.

— Вдовец. К тому же с ребенком.

— Да, — пальцы крепче перехватили вилку.

— Вы встречаетесь с нашим сыном?

Тайсун взглянул на Бьянконэ, что все это время спокойно поглощал ужин. Вот оно.

— Это называется «супруги», отец, — вставил Бьянконэ, поднимая на родителя взгляд.

— Я пожалуй пойду, покурю, — Тайсун встал, аккуратно укладывая столовые приборы на тарелку с нетронутым ужином. Кусок в горло не лез.

На террасе прокурор почувствовал себя легче и даже позволил себе ослабить галстук, что еще минуту назад его душил в присутствии родителей Д’Аккуза. Огонек коснулся края сигареты, и мужчина глубоко затянулся, пытаясь отыскать мнимое равновесие. Вдовец. С ребенком… Он озабоченно провел ладонью по волосам, портя прическу.

— Дайки, какого черта происходит?

Сейчас имя омеги из собственных уст звучало несколько прощально и грустно, словно помешанный на контроле Бьянконэ разобрал имя на компоненты, постепенно выводя мелом на доске решение уравнения «Тайсун+Дайки=0». Дом больше не был пустым, как и место рядом в машине, постель перестала быть холодной, а еда безвкусной. В доме появился смех Дихара и лай собаки, которую Тайсун именовал не иначе как «уйди псина». Затяжка. Серый дым растворяется в вечерней свежести.

— Тебя становится все меньше, Дайки. А его все больше… Действительно ли я больше не на мосту? — серый дым горечью лёг на язык. — Через семь дней я вернусь к работе…

Они живут вместе уже девять дней, и он все чаще старается обходиться без палочки. Желание понять, что же из себя представляет этот зверь, заставляет быть осторожным, а патологический контроль оказался приемлемым. Интересно, может ли психопат социализироваться? Доктор Адлер утверждал, что может. Но, естественно, каждый случай следует рассматривать отдельно. Он приводил ему примеры успешной социализации наравне с теми, кто так и не смог надеть поводок на внутреннего зверя. Судя по всему, Бьянконэ нашел свой золотой ключик или уже близок к нему. Кто знает…

— Кхмм… — Тайсун обернулся. Отец-омега — Марио Д’Аккуза. — Он… Вы с Бьянкнонэ по доброй воле?

— … Да.

— Вы уверены, что он вам не угрожает? — мужчина приблизился. Тайсун молчал. — У вас есть сын…

— Он не угрожает мне, — обезоруживающая улыбка. Мужчина затянулся в последний раз и раздавил окурок в найденной ранее пепельнице.

— Если вам понадобится помощь… Я хочу, чтобы вы знали… Вы свободны… У вас есть выбор…

Апория хмыкнул, глядя на скрытую тревожность в глазах омеги.

— Знаете, один мой друг сказал, что мы не свободны. Что свободу отличает размер твоей клетки… — омега внимательно следил за прокурором. — И я не свободен, — задумчиво. — Я лишь хочу иметь клеть попросторней, — еще одна непрочитанная омегой улыбка. — Я с ним по доброй воле.

Тайсун отстранился от перил и заметил ожидающего в проходе Бьянконэ.