Не для детей (1/2)
В конце концов, этот момент должен был когда-то настать. Если в детстве можно было ограничиться простым «у папы очень сложная работа», то сейчас подростка просто так не обмануть: тринадцатилетки живо схватывают и впитывают в себя то, что знать не должны и чего им вообще запрещено касаться. Да, отцы часто задерживались допоздна, часто приходили под утро или не приходили вовсе, возвращаясь на следующий день, но они всегда поддерживали с чадами связь, и самым минимальным было то, что они быстро писали сообщения о своих задержках до полуночи. Когда такое происходит с самого раннего детства, ты уже давно не задаёшь вопросов, да и не задавал бы, если б в какой-то момент взрослые не начинали увиливать от прямых ответов. В головах зрели самые настоящие теории заговора, потому что нестыковки в родительских показаниях не давали покоя: как может обыкновенный хирург одновременно подделывать паспорта и как со всем этим могут быть связаны ресторанный критик и ювелир? какие вообще у них могут быть едва ли не одновременные командировки?
В детстве не возникало никаких нестыковок, когда все вчетвером ночевали у кого-то одного, потому что двое из троих отцов где-то отсутствовали по нескольку дней; а смысл жаловаться, если они все вместе и всем весело? Четыре приставки на восемь рук — и на весь вечер детский сад в лице четырёх шести-, семи-, восьмилеток и далее по списку обосновался в одной комнате как в пригодной для своего вида среде обитания. В детстве не особо обращаешь внимания и не придаёшь значения тому, что родители держатся одной своей рукой за другую руку на протяжении нескольких дней, не сильно-то ими двигая и скрывая повреждения за длинными рукавами рубашек, а когда интересуешься, почему твой дорогой папа хромает, папа отвечает, что он просто подвернул ногу или неудачно споткнулся. У пап никогда ничего серьёзного не бывало: всего лишь работа. И всё равно, что один — всего лишь врач, второй — всего лишь критик, третий — всего лишь ювелир.
Всего лишь.
А теперь эти вопросы, на самом деле, начали зреть в юных головах уже несколько лет назад, просто задать их так никто и не решался до поры до времени. Они просто звучали в мыслях, как сами собой разумеющиеся вещи и не казались чем-то сверхъестественным, вот только однажды Тюя наткнулся на два факта, никак не соприкасающиеся между собой: почему отец, критик пятизвёздочных блюд, роняет между слов, что его работа… опасна? Накахара, впервые задумавшись об этом, пытался обосновать это шуткой или преувеличением, но что-то никак ничего между собой не вязалось. В голове появлялись странные мысли, и лишь одна его обрадовала: у его камрадов ведь точно так же?
После сообщения в общий чат (почему-то голосовым Тюя записывать не решился) выяснилось, что и Рюноскэ, и Атсуши, и Осаму думают об этом.
Сообщение от: 🐉
22:34. Ну, это и так очевидно было, что они в одной куче работают. Ничего удивительного. То, что они не говорят нам, не означает, что они не знают, что мы догадываемся.
Сообщение от: 🐯
22:35. Догадываемся о чём??? я не понимаю
Сообщение от: 🦀
22:36. буууу
22:36. конечно же о том что они работают на правительство (￣ω￣)
22:37. ооо или нет! это всё заговор
22:38. когда они задерживаются и тусят у нашего с рюноскэ отца они на самом деле все вместе обсуждают как захватить мир
Сообщение от: 🐯
22:38. Вообще-то, это несмешно…
22:39. Дазай, ёбанный твой рот, не неси херни. </p>
Сообщение от: 🦀
22:40. чё такого-то я же серьёзно
22:41. ну мы же все понимаем что эти их вРаЧи юВеЛиРы кРиТиКи это просто прикрытие
22:42. с подделкой паспортов профессиональной в основном всякие криминалы связаны же
22:42. как говорил мой братттт это же очеидно
22:42. очевидно*
Сообщение от: 🐯
22:44. Но они бы нам уже давно сказали, если бы были… если бы работали в такой сфере! Мы же не чужие им люди? Они бы не стали скрывать такое.
Сообщение от: 🐉
22:45. Ну-ну, так они тебе и сказали.
Дальше диалог как-то не заладился.
Тюя телефон отложил. Было лето, темнело поздно. Задача по алгебре вот хоть убей — не решалась. Наверное, это всё из-за того, что Накахара слишком много думал по этому поводу в последнее время. Нет, они уже не раз шутили про то, что их отцы связаны с Мафией, но чтоб воспринимать всерьёз — да нет.
Или всё-таки?..
Всё-таки всё это слишком складно складывается в один тёмный и мрачный пазл.
Смута в сердце зрела не только у Накахары. Юный оборотень, слыша про отношение отца к… к… подумать т-только — криминалу! — чувствовал себя нехорошо. Ему было и страшно, и обидно одновременно. Отец, ничего не рассказывая про подноготную работы и распространяясь только о ювелирных тонкостях, казался теперь лжецом. Почему Дазай и Акутагава так спокойно реагируют?! Эта мысль тревожила, и первым, что вырвалось изо рта, стоило отцу за полночь вернуться домой, было:
— Скажи мне честно, чем вы с Мори-саном и Рандо-саном занимаетесь, пап?
Шибусава ни снять пальто, ни разуться не успел, остановившись от услышанного. Атсуши стоял в дверях, хмурый и обеспокоенный, и от его вида как-то даже в шутку не получится обратить вопрос. Мужчина нервно сглотнул, усмехнувшись и выпрямившись, смотря в сторону.
— Ты же знаешь, — Тацухико всё ещё надеется, что этого ответа ребёнку хватит, но Накаджима и не думает отступать. — Ты сам неоднократно видел, что творится на моём столе и в моём салоне, так что…
Атсуши какое-то время колебался. Он молчал, и Шибусава уже было подумал, что буря прошла, но голос сына всё-таки застал врасплох:
— А если честно?
Если у родителей и случаются минутные остановки сердца от осознания того, что их дети выросли и требуют рассказать им о чём-то, что считается взрослым, то этот момент для Тацухико настал. Он вдруг почувствовал себя так, будто роли отца и сына поменялись, и это именно юный оборотень застал его за чем-то, что делать не разрешается и постыдно, а ему теперь отчитываться за содеянное. Шибусава даже лицом повернуться не рискнул, тяжко вздыхая. Сдаться или…
— Что ты имеешь в виду? — мужчина стоял в коридоре, освещённом мягким белым светом, и смотрел на сына через плечо, снимая очки и дужкой зацепляя их за ворот своей чёрной рубашки. Если вести себя естественно и отрицать, то, возможно, дальнейшие вопросы обойдут стороной. В конце концов, если живёшь мирной жизнью… кто захочет признаваться в грехах?
— Ты прекрасно знаешь, о чём я спрашиваю! — Атсуши вдруг ещё больше нахмурился, выглядя более решительно и злобно, к тому же ещё и вцепившись резко выросшими когтями в дверной косяк. — Это правда?
Накаджима не боялся услышать ответ. Он уже настроился на худшее и был уверен в своих силах. Нет, прямо спросить всё-таки язык не поворачивается, но и от отца требуется всего лишь короткое и положительное «да». Где-то в глубине души Атсуши теплил надежду на то, что такое спокойное отношение товарищей к возможной деятельности родителей и их же реакция — вернее, её закономерное отсутствие, — всего лишь догадки и не более, которые всё ещё могут отказаться неверными, но чем больше папа увиливает от прямого ответа, тем всё меньше и меньше надежда. Юноша сглатывает, ожидая, что же скажет отец.
Но Шибусава стоит к сыну вполоборота, не смотря в глаза. «Я не понимаю, о чём ты говоришь» — слишком жестоко и очевидно.
— Давай я расскажу чуть позже, — он вздыхает, убирая волосы в хвост, и у Атсуши словно бегущая строка в памяти всплывает: «Так они тебе и сказали». Накаджима решается на последний шанс, который, кажется, уже и не поможет ничем.
— Когда именно?
— Через пару лет. Когда тебе будет шестнадцать… или больше.
Тацухико просто-напросто подтвердил догадки, о которых раньше думать не моглось и не хотелось. Накаджима постоял в дверном проёме ещё какое-то время, смотря вперёд себя и думая, а затем закрылся в комнате. С одной стороны, всё это было так очевидно, будто на ладони или перед носом, а с другой — правильно говорят, если хочешь что-то спрятать, просто положи это на самое видное место. Без этого разговора все эти нестыковки казались чем-то таким, чего ум подростка просто пока не понимает и не должен понимать. Ну… Отчасти Шибусава так и сказал.
На вопрос отца, будет ли юный оборотень яичницу, Атсуши не ответил, только головой отрицательно покачал.
Неделя шла за неделей. Ну, если быть точным, с разговора прошло и так две недели, просто с того момента юноша стал по-другому смотреть на своего отца и на всю его деятельность. Нет, нет, это не было чем-то… отрицательным или плохим, просто теперь, прекрасно понимая и без ответа, что родитель так или иначе связан с к-к-криминалом, Атсуши смотрел на его хорошее настроение и абсолютную расслабленность в повседневной жизни не просто как на что-то само собой разумеющееся, а на что-то, что довольно тяжко даётся при таком виде жизни. Была проблема лишь в том, что подросток судил со своей колокольни, и ему казалось, что быть связанным с не совсем законной деятельностью и при этом делать вид, что ты законопослушен — очень тяжело. Он чувствовал себя теперь не то чтобы особенным… он чувствовал себя странно: вроде отец твой — вполне себе действующий маф- маф- (в голову упорно лезло слово «маффин»), а ты при этом живёшь в обыкновенной квартире и ходишь учиться в обыкновенную школу, будто ничего этого и нет. Невольно начинаешь вспоминать все фильмы, в которых шантажируют семьями или причиняют им страдания, а потом вспоминаешь, что ты — самовосстанавливающийся оборотень, и все эти воспоминания становятся каким-то нестрашными.
Он ведь не один такой. Акутагава, Дазай, Накахара — они ведь с ним в одной лодке. Когда случалось, что они продолжали шутить про то, что их отцы — грозные мафиози по локоть в крови и они многое от них профессионально скрывают, Атсуши мог только нервно посмеяться, просто не представляя своего отца, стреляющего кому-то в голову из настоящего пистолета. С истечением времени разговор забывался, серьёзность восприятия смягчалась, Накаджиме казалось, что он даже смирился и принял. Отпустил. Разговоры с ним об учёбе и всём таком за ужином вновь вернулись в своё русло, и это учитывая то, что в первые дни после такой разоблачающей беседы Атсуши либо ел быстро, будто боясь пересекаться с родителем, либо и вовсе уносил тарелки к себе в комнату.
Шибусава прекрасно понимал, что в его возрасте любая информация подобного рода воспримется если не в штыки, то близко к сердцу точно. Лишь бы только бед не натворил. В конце концов, он ведь не рассказал ему напрямую? Вечерами, когда он сидел в своём кабинете, его, на самом деле, мучила эта громадная недомолвка. Да, дети не должны знать всё, но Тацухико чувствовал себя предателем: юный оборотень с самых пелёнок доверял ему, как никому другому, не встречая на своём пути каких-то поводов для жестоких секретов, а теперь, каким-то образом прознав про настоящие связи отца, даже поговорить с ним об этом спокойно не мог, потому что…
Потому что это не для детей. Такое должно оставаться для них в книгах, фильмах, играх, максимум — новостной сводке. Такого не должно быть в их жизнях.
Но всему всегда приходит время.
Это был конец октября. На улице темно, шёл слабый дождь. День был совершенно обычным: после школы все четверо заглянули в Мак, празднуя окончание отвратительной контрольной по матану, которую вроде как даже написали неплохо (но это неточно), внезапно решили половину домашнего задания по той же алгебре на следующую неделю, стараясь сильно не крошить на тетрадь и уж тем более не капать и не оставлять жирных отпечатков пальцев на страницах, к пяти вечера вернулись домой и затихли на несколько часов, прежде чем активизироваться в общем чате заново за обсуждением сначала оставшегося домашнего задания, а потом просто повседневной хрени. Словом, кто чем только не занимался: Акутагава честно пытался решить последнюю задачу, грызя карандаш, но Дазай, забивший на неё со словами «перед сном решу», заколебал со своей игрой на приставке и соблазнил подключить второй джойстик; Накахара только недавно вернулся со своих тренировок, на которые ушёл, дома так и не успев взяться за последний номер по алгебре, и сейчас искренне корпел над ней, лёжа на диване; Накаджима параллельно с домашним заданием по другому предмету стачивал маффин один за одним, скрестив под столом свои ноги-спички и подбирая с тетради каждую крошку, съедая и её тоже. Время приближалось к десяти вечера, и обычно где-то к нему с работы начинали возвращаться родители. Накахара всегда хорошо слышал поворот ключа в замке, выходя из своей комнаты и глядя, как заходит Рандо.
Иногда, конечно, случались задержки. Приходили и в одиннадцать, и за полночь, и под утро, но последнее было не таким частым — если такое случалось, их всегда предупреждали, и обычно Дазай, собирающийся ложиться спать, после такого сообщения с радостью откидывал одеяло и шёл играть на большой экран телевизора в зале обратно. После их четвёртого класса случалось и такое, что — после предупреждения в мессенджере! — они оставались в квартире одни на день и ночь, дожидаясь отцов только к вечеру следующего дня. Чем старше становились мальчики, тем меньше это было проблемой и больше — счастьем. Ещё бы, одни на целую ночь в огромной квартире! По секрету все четверо рассказывали друг другу, что в такие дни оба Мори-младших сидят в своих мультиплеерах и сингловых кампаниях, сменяя друг друга, до самого будильника в школу, Рэмбо-младший как самый смелый гуляет по ночам по близлежащим дворам и иногда вызывает разделить с ним досуг остальных (когда компания из таких школьников тусуется в темноте у гаражей, взрослые люди, как правило, обходят их стороной), а Шибусава-младший забирается на подоконник и… воет на луну. Атсуши признавался, что ничего с этим странным желанием, а особенно в полнолуние, поделать не может, и даже хвастался, что перевыл всех собак в округе.
22:40. Эй, псы, кто-нибудь алгебру решил? Кажется, мне завтра голову оторвут, она у меня ни с какого решения под ответ не подходит. </p>
Сообщение от: 🐯
22:43. В решебнике смотрел?
22:44. Не держи меня за дурака. Я бы не мучился так, если б там было решение. (￣ ￣|||)</p>
Сообщение от: 🐉
23:20. А в интернете искали?
23:21. Надо же, кто проснулся. Задачу решал, что ли, раз молчал?</p>
Сообщение от: 🐉
23:22. Не, просто этот чёрт катку слил.
Сообщение от: 🦀
23:23. сам ты чёрт!
Сообщение от: 🐉
23:23. Не я не добил босса и убился на ровном месте.
Сообщение от: 🦀
23:24. если я чёрт то ты тоже чёрт потому что ты мой бр*т
Сообщение от: 🐉
23:24. Чёрт здесь только ты, потому что ты старший.
Сообщение от: 🦀
23:25. и чё
23:25. где логика............................
Сообщение от: 🐉
23:26. Я младше. Я как минимум запланирован, поэтому я не чёрт.
Сообщение от: 🐯
23:27. Вы живёте в одной комнате, может, словами обсудите?..
Сообщение от: 🦀
23:30. ОН ЗАПЕРСЯ В ВАННОЙ И НЕ ХОЧЕТ РАЗЛОЖИТЬ СКАЗАННОЕ ПО ФАКТАМ
Сообщение от: 🐉
23:31. Пока отца дома нет, я называю ванную комнатой отдыха от идиотов.
23:32. И во сколько ваш отец сегодня вернётся?</p>
Сообщение от: 🐉
23:32. Не говорил ещё. Молчит с полудня.
23:34. @hungrytiger, а с твоим что?</p>
Сообщение от: 🐯
23:35. Я не знаю. Я написал ему часа два назад, он даже не прочитал.
Накахара невольно приподнялся с дивана, закусив губу. Время позднее, обычно в эти часы Рандо писал, что задерживается, если что-то шло не по плану. А тут, кажется, ни одному из их скромной компании ни один отец ничего не сообщал. Нет, Тюя не то чтобы переживал, но просто раньше такого не было — всё как по минутам. Он глядит на часы на стене, думает о чём-то и подбирает ноги на диван, складывая по-турецки, раскрыв задачник по алгебре снова. Кто знает, какие форс-мажоры случаются. Телефон сел, а он беспокоится…
Но что-то ни одно предложение не складывалось во что-то внятное. Мысли были где-то не там, не в книге и не в теоремах, телефон продолжал чирикать входящими в чате и раздражать. Он пытался сосредоточиться, но сердце билось сильнее обычного, будто чувствовало, что что-то не то. Тюя уже смотрел на горящую жёлтым напольную лампу, хмуря брови и подперев ладонью подбородок. Неуютно. В смартфон всё-таки пришлось глянуть в надежде, что придёт-таки сообщение от Рандо, но «Папа» молчал. В мессенджере его последнее нахождение в сети датировались полуднем. Полуднем… Кажется, Мори-сан тоже молчал с того же времени? Логическая цепочка складывается в то, что в полдень было какое-то сверхсекретное, как в фильмах про агентов, совещание, а потом — суперсложная работа, в течение которой и минуты свободной не было. Мысль успокоила, но пальцы всё равно набрали «Когда будешь дома?», отправляя папе, прежде чем щёлкнули по растрещавшемуся чату.
…Чёрт!
Сообщение от: 🦀
23:50. мы ждём вас в нашем!!! месте через десять минут!!! чтоб как штыки были не то кусь
Сообщение от: 🐯
23:51. А что взять-то нужно??? Вы уверены?! Они ещё могут нам написать и сказать, что задерживаются!
Сообщение от: 🦀
23:52. смелость и сменные штаны))))))) а то вдруг смелости слишком мало)))
Сообщение от: 🐉
23:53. Если ты закрылся в комнате и думаешь, что я не вижу, что ты переписываешься, а не одеваешься, я уйду без тебя.
Сообщение от: 🦀
23:54. ты должен уважать старших и не перечить мне
Сообщение от: 🐉
23:55. Я откушу тебе Рашамоном голову и займу твою кровать.
Сообщение от: 🦀
23:56. (Ｔ▽Ｔ)
На часах — начало двенадцатого. За окном — темень. Тюя, в панике пролистав все предыдущие сообщения, выцепил, что Рюноскэ через окольными путями скаченную шпионскую программу отследил местонахождение телефона своего отца на данный момент, Атсуши попытался отговорить от совершения необдуманной херни (ну, вернее, он выразился более прилично, но в общем картина звучала с уст Накахары именно так) и заверить, что отцы и без того скоро вернутся и им может влететь, если родители застанут их на улице в столь поздний час, а Осаму соблазнил на вылазку к офису своего отца, где биллинги телефонов и числились. Тюя слишком поздно заметил это скромное и затерявшееся в чате «@god_was_redhead, ты с нами?», а после его молчания — не менее потерянное в потоке сообщений «да он вперёд нас собирается! рыжий метр с кепкой — и не за ночную вылазку? зуб даю», и теперь, глядя на часы и видя, что установленные десять минут истекут через две минуты, чертыхнулся сквозь зубы и не раздумывая накинул на себя свою зелёную куртку, прямо по пути к входной двери влезая в джинсы и кроссовки, замирая в коридоре лишь на несколько секунд, чтоб послушать, не поворачивается ли случаем ключ в замочной скважине и не приходит ли на телефон сообщение об опоздании. Его вопрос о времени возвращения домой до сих пор не был прочитан.
Ох, Атсуши-Атсуши, хороший ты голос разума, жаль только, что у кое-кого совесть и рассудок напрочь перекрываются безумными идеями!
Тюя выбежал в темень, пряча на бегу телефон в карман на замке и ключи — в другой, с развевающимся по ветру капюшоном стремясь к «их месту». В голове не было ничего; писать что-то в чат — бесполезно. Он лучше выскажет всё при встрече, а пока — бежать, минуя поребрики, лужи, холод, заборы. Из-за своей способности Накахара иногда забывал, что места, им проходимые в будний день, непроходимы для других, но эта же способность помогала сокращать путь в разы быстрее. Перемахивая через ограду, он шлёпается кроссовками в лужи, но вовремя гравитацией останавливает все капли, грозящие испачкать штанины, и бежит дальше. Прохладно, свет фонарей достигает не до всех тёмных переулков, но Тюе определённо везёт — эти дворы он может с закрытыми глазами пройти.
Их место — в закоулке дворов два дерева с низкими крепкими ветвями и кустарники под ними. Обычно в таких местах много окурков и другого мусорного добра, но, если сидишь на ветке, тебя это особо не волнует.
Тюя не сбавляет шага, приближаясь к трём силуэтам за деревом, и в одного из них с размаху врезается плечом, сбивая с ног — Дазай как стоял столбиком, так и лёг, чётко войдя затылком в землю, — зыркая на остальных злым взглядом голубых глаз.
— Вы с ума посходили? — Атсуши тут же посмотрел вниз, спрятав руки в рукавах своей белой с чёрными полосками толстовки, Рюноскэ отвёл взгляд в сторону. — Куда вы потащились? Они же вернутся с минуты на минуту! Почему ты не вразумил их? — Тюя, злобно шипя, глянул на Накаджиму, но тот, замявшись, только плечами пожал, выглядя виноватым. Так выглядят те, кто пытался остановить всеобщий хаос, но у них ничего не вышло. Накахара только головой обречённо покачал, оборачиваясь в надежде на Акутагаву и положив руку ему на плечо, второй махнув на Дазая, медленно поднимающегося на ноги: — А ты-то, ты почему согласился? На его-то уговоры? — после того как Тюя махнул рукой на Дазая, медленно встающего, Рюноскэ поджал губы и тоже пожал плечами, словно сам не понял, как это произошло, и Тюе ничего не осталось, кроме как глубоко вздохнуть и приложить руку к лицу. — Ох, бля-ять.