9 глава (2/2)
Да, Олег знает, о чем он. Предположения Олега верны. Он догадывался, что внутри Грома борется гомофоб и желающий Олега мужчина, но что проблема так глубока, он не догадывался.
— Лежать и думать о родине, так? — произносит холодным голосом Волков. Он как никогда чувствует себя насильником.
— Да, типа того, — нервно хмыкает Игорь и заглядывает Олегу в глаза, пытаясь объясниться: — Ну, будто это — не совсем моя воля, будто бы и не я сам этого хочу…
Олег не желает этого слышать.
— Но ты же понимаешь, — перебивает он, — что если бы ты не хотел, меня бы здесь не было. Это — не изнасилование, Игорь, — он делает акцент на слове «изнасилование», и Игорь вздрагивает всем телом. — Только если ты сам с собой это делаешь, — смягчая голос, добавляет Олег.
— Да знаю, знаю я, но одно дело — знать, другое… — Игорь вновь отводит взгляд и упирается лбом Олегу в ключицу — …чувствовать, — шепчет, щекоча кожу колкими усами. — Всю жизнь я думал, что это — блажь, что это можно преодолеть, — он шмыгает носом, и Олег чувствует влагу от его слез на коже. — Но когда появился ты… — он опять вздрагивает, но как-то иначе, будто бы совсем по-другому. — И вот сейчас ты лежал подо мной такой… Такой свободный, потому что ты сам решил, что будешь под, а не над. Ты — свободный, понимаешь?
— Я не свободен, не тебе ли этого не знать, — говорит его макушке Олег.
Но Игорь его не слышит — он все продолжает свою мантру.
— И тогда я понял, что это только мой выбор. Мой сознательный выбор — быть с альфой, а не с кем-то еще. Только мой. И это… — он снова давится словами и повторяет как болванчик: — Мерзко.
— Мерзко, блять, — выплевывает Олег и тут же вскрикивает: — Вот именно! Выбор! — Он встряхивает Игоря за плечи, снова вглядываясь в лицо. — Это твой сознательный выбор. И делать его только тебе!
Игорь меняется в лице, становясь сердитым, рычит, будто злится сам на себя, и пихает лежащую под ними подушку пяткой, скидывая на пол, потом ударяет кулаками матрас, отчего Олега немного подбрасывает на постели, и резко утыкается лицом в ладони. Несколько секунд он застывает в этой позе, затихнув, а потом обессиленный заваливается на кровать, словно потратил всю энергию на слезы и вспышку агрессии. Руки его по-прежнему остаются на лице, пряча его от всего мира, но Олег больше не дает ему заниматься самобичеванием. Он отдергивает его ладони и поворачивает голову за подбородок к себе. Громко и отчетливо произносит:
— Послушай меня, все, что ты себе напридумывал — все в корне неверно, — говорит он четко, громко и отчетливо, включая весь свой дар убеждения, в том числе — силу альфы. И, кажется, она действует: — Мы все свободны в своем праве любить кого хотим и как хотим, понимаешь? — Игорь глядит на него во все свои воспаленные от слез глаза, но главное — больше не плачет. Олег забирается ему на колени и нависает сверху. — Все остальное — условности, которые нам пытается вбить с детства общество. Оно давно прогнило, изжило себя; ты же сам, как следак, это видишь, — Олег внушает каждое свое слово, и Игорь, кажется, верит. Его глаза снова загораются присущим ему живым огнем, а лицо расслабляется, переставая быть сплошной гримасой боли. — Ты — тот, кто делает этот мир лучше, — настаивает Олег и целует его в уголок губ, — но разве мир не обязан дать тебе право быть собой? — следующим под поцелуй попадает кончик холодного носа.
— Собой. А кто я на самом деле? — шепчет надтреснутым голосом Игорь.
— Только тебе решать, — губы касаются щеки, немного приоткрывшись; Олег вдыхает запах слез и сомнения и шепчет: — Кем ты хочешь быть и с кем быть. Со мной или любым другим альфой. Это только твой выбор.
Игорь не отвечает — Игорь то ли думает над сказанным, то ли пытается принять свой страх, то ли решается окончательно выгнать Олега. Но тот не ждет — тот целует его лицо там, где хмурая морщинка пересекает лоб, пока Игорь кусает свои губы и жмурится, все еще неуверенно смотря на него из-под ресниц. После всех его признаний, всего того пиздеца, который творится в этой светлой головушке, Олег решает взять его нервозность в свои руки в прямом смысле слова. Он кладет ладонь на давно опавший член Игоря и произносит:
— Останови меня, если не уверен, — но про себя думает, что не даст Игорю остановиться. Больше нет.
***
Волков ласкает его так умело и так правильно, как никто другой бы не смог. В этот момент Игорь понимает — дело не в том, что Олег — альфа, нет — дело в том, что Олег — это Олег. Он будто чувствует Игоря, будто бы они действительно связаны, как бывают только истинные. Очень долго Игорь не верил в эти сказки про истинных, но появился Олег, и Игорь буквально растворился в нем, в его запахе, образе, его близости, когда просто стоящий рядом человек кажется частью твоего тела, мыслей, всего твоего существа.
Игорь больше не хочет думать о своем выборе, что бы там ни говорил ему Олег, потому что выбора больше не существует. Даже пес внутри прижимает уши и преклоняет голову, подчиняясь, признавая хозяина. Нет, они оба не выбирают. Как выбирать то, что предначертано судьбой? Нужно просто сдаться ее воле. И чужим властным рукам.
Член под чужой ладонью твердеет, наливается кровью. Под мокрыми напористыми поцелуями Игорь вновь расслабляется, дурея от того, как его направляют и ведут — Олег больше не дает ему права решать: он перекидывает ногу через бедра Игоря, обильно смазывает его член так, что по мошонке вниз сбегает капля, холодя так и не тронутую сегодня задницу, и пристраивается сверху, приставляя головку к своему входу.
Игорь замирает, вцепляется в его бедра мертвой хваткой и глядит во все глаза. Олег надевается на него плавными маятниковыми движениями, жмурясь и кусая губы. От ощущений дух захватывает — внутри он тугой и горячий, стенки плотно облегают ствол, на грани с болью. Олег замирает на середине пути и распахивает свои обалденные глаза, впиваясь в Игоря взглядом — между ними будто цепь протягивают, связывающую их без слов — и кивает. Игорь понимает и слушается, резко подаваясь бедрами вверх и вперед, навстречу совершившему последний рывок Олегу. Игорь глухо охает, зажмуриваясь от переизбытка ощущений, Олег протяжно стонет над ним и сжимается еще сильнее. Гром считает звездочки перед глазами и через силу сдерживает себя, чтобы не начать двигаться. Бедра его дрожат, пот стекает по вискам и шее, а руки, сжимающие задницу Олега, того и гляди сведет судорогой.
— Игорь, — раздается хриплое сверху.
Гром через силу открывает глаза и глядит на Олега. Такой он сейчас красивый, такой желанный, покрытый испариной и яркими пятнами румянца на скулах и груди. Хоть Игорь в нем, но ощущает себя все равно снизу. И в буквальном и переносном смысле. — Игорь, — бездумно повторяет Олег и медленно начинает двигаться вверх.
Глаза его, чуть прикрытые растрепанной длинной челкой — как две бездны: черные и бездонные, с утопленными в них тонкими ободками голубой радужки. В какой-то момент Игорю кажется, что Олегу больно, судя по тому, как он морщит свой идеальный нос, но собственное удовольствие выбивает любые опасения — так хорошо скользит в узкой дырке член, стимулируя все рецепторы, о существовании которых Игорь и не подозревал.
Олег покачивается плавно и медленно, опираясь на его грудь рукой, и полностью управляет ситуацией. И, кажется, все же начинает получать удовольствие. Дыхание его сбивается на сорванные стоны, немного опавший член снова крепнет и блестит багряной головкой, колыхаясь вслед движениям. Игорь облизывает губы, пытаясь представить, что он почувствует, взяв его в рот, все еще не понимая, боится этого или желает.
Но пока, качаясь на волнах пряного удовольствия, он протягивает руки и оглаживает большим пальцем уздечку под уретрой, смазывая тугую прозрачную каплю вниз, массируя, немного надавливая, и подкидывает бедра, вторя движениям руки.
Олег шипит сквозь зубы, запрокидывает голову и стонет в голос. Шея его, гибкая, с сизым налетом щетины, с острым выпирающим кадыком и такая манящая… Так хочется попробовать ее на вкус. На ней на темном шнурке болтается в такт их общим движениям кулон волка, будто бы показывая — вот он, центр притяжения. И Игорь не отказывает себе больше в порывах: продолжая ласкать одной рукой горячую и влажную головку, другой отталкивается от кровати и, не прекращая двигать бедрами, подается вперед, вылизывая дорожку от выреза ключицы вверх, до кадыка, и недолго думая, прикусывает его, немного выпуская клыки. Олег цепляется в его плечи мертвой хваткой, гортанно стонет, почти кричит, и начинает двигаться еще резче и хаотичнее. Игорь наконец полностью садится, оказываясь с Олегом лицом к лицу, снимает руку с его члена — тот протестующе мычит, мотая головой. Но Игорь действует на чистых инстинктах — проталкивает между ними пальцы, туда, где соединяются их тела, и круговыми движениями ощупывает свой раздутый узел, который толкается и трется о тугую дырку. Он изгибает пальцы и массирует растянутый гладкий вход, кончиками пальцев пытаясь хоть немного проникнуть внутрь; в голове пульсирует одно только желание — оказаться там, в тесном и тугом нутре, полностью, вместе с узлом. Но там слишком узко, слишком непривычно жарко и тесно, поэтому Гром воет в голос и, успев только заметить шальной взгляд Волкова, впивается в кожу, так кстати подставленную под зубы. Клыки протыкают место перехода шеи и надплечья, немного задевая кожаный шнурок; рот наполняется железом, а дырка, обхватывающая член, начинает судорожно пульсировать, утягивая за собой в яркий и долгий оргазм.
Перед глазами все плывет, мир превращается в красное марево удовольствия, горячее тело в объятиях судорожно трясется, а на живот выплескивается семя. Игорь разжимает зубы и ловя остатки своего и чужого удовольствия, слизывает соленые струйки крови, зализывая ранки. И прямо сейчас, с влажным от их спермы и пота Олегом в руках, горячо и судорожно дышащим ему в ухо, Игорь чувствует себя самым счастливым человеком в мире.
Пока осознание случившегося не накрывает с головой. Игорь замирает, сжимает крепкое тело, и испуганно шепчет:
— Я поставил тебе метку.
— Ага, — протяжно выдыхает Олег.
— И ты… — отстраняет его от себя Игорь. — Ты не против?
Олег, разморенный, уставший, с влажными всклокоченными волосами, ложится на кровать, вытягивая свои стройные ноги, закидывает руки за голову и прикрывает глаза.
— Я не знаю, — голос его умиротворенный и тихий.
Игорь нависает сверху, целует уголок его рта и шепчет:
— Если ты меня возненавидишь за это, скажи только сразу, хорошо? А то я просто с ума сойду в неведении.
Олег приоткрывает один глаз, смотрит хитро и довольно, тянет Игоря лечь рядом, прикрывая обоих сбившимся к ногам одеялом.
— Я обязательно тебе обо всем скажу, — он целует колючий Игорев подбородок и добавляет: — Вот только отойду от самого лучшего оргазма в жизни и точно скажу.
Игорь прижимается к его груди, вдыхает уже родной запах морской соли и мгновенно проваливается в сон.
Снится ему все тот же пляж и море. Но вместо Вани с ним — Олег. И они тоже целуются. Долго и влажно. Но никто им не мешает и не называет мерзкими.