8 глава (1/2)

Волков смотрит на два стаканчика кофе у себя в руках, один из которых подписан М.И.Г., и долго и размеренно выдыхает через ноздри, пытаясь успокоить вдруг нахлынувшее волнение. Он стоит у крыльца главка полиции еще где-то минут пять, и свежесваренный кофе того и грозится остыть, пока Олег пытается набраться смелости войти внутрь. Ему обязательно нужно быть тут, уверяет он себя, обязательно. Он не может упустить всех подробностей расследования их с Сережей дела, и никакие злые на него майоры не могут помешать ему в этом участвовать. С такими мыслями вооруженный кофе и папкой на сотрудников офиса, наиболее подходящих на роль убийцы, он все же поднимается по лестнице наверх.

Игорь оказывается на месте; уткнувшись в монитор компьютера, он что-то печатает, прикусив от усердия губу. Олег сдерживается от желания улыбнуться и, расправив плечи, направляется к нему.

— Доброе утро, Игорь, — выставляя на стол рядом с Игорем стаканчик как можно более ровным голосом произносит он.

Гром хмурится, переводит взгляд на кофе, протягивает к нему руку и прокручивает стаканчик, инициалами к себе. Увидев надпись, он поднимает на Олега взгляд и хрипит, злобно сверкая глазами:

— Что тебе здесь надо?

— Я пришел помочь, — пожимает плечами Олег и выкладывает перед Игорем папку. — Это на случай, если Дракон не разговорится завтра.

— Завтра? — брови Игоря взлетают наверх.

— Он идет на сотрудничество с нами — все расскажет, но под непременным контролем непосредственного работодателя, — уточняет Олег. И Гром прищуривает глаза. — Я договорился с Баатаром. Ему самому интересно, не замешан ли начальник его службы охраны в «мокрухе».

Олег видит как на лице Грома отражается сложный мыслительный процесс. Он явно рад новости, но обида на Олега все еще не дает ему принять ее, показав эмоции, поэтому он делает вид, что совершенно не удивлен — окидывает холодным взглядом Волкова, берет все же свой кофе в руки, и, отпив уже не такой горячий напиток, откидывается на стуле, изображая презрение:

— И чем же мы обязаны такой милости?

— Все тому же, — произносит Волков, — все мы хотим найти убийцу.

— Благодарю, — картинно приподнимает кепку Гром, и, натянув ее обратно, кивает на выход: — Можете быть свободны.

Олег смотрит на него, такого ершистого, холодного, с горящими неоном глазами, демонстрирующего высокомерие и равнодушие, которых на самом деле он не испытывает, и чувствует, как его собственное сердце выскабливают когтями до сгустков крови, до порванных в лохмотья клапанов, его собственные глубоко загнанные чувства. Олег качает головой, отодвигает стул, стоящий за соседним столом, и садится напротив Игоря.

— Пожалуй, я останусь, — кивает он сам себе, и тянется через стол, чтобы забрать из рук Игоря пачку. — Мне много чего есть рассказать по этим людям.

— Ты, блять, серьезно? — вскрикивает Игорь. Тут же оглядывается по сторонам, и, приглушая голос, тоже наклоняется и уже шепотом произносит: — Ты, блять, серьезно, Волков, после того… — он осекается и мотает головой, потом откашливается и шипит: — Ты, блять, хочешь помогать — так помогай: принес папку — спасибо большое, есть еще сведения — скинь, блять, на почту. Но не мешайся, сука, под ногами.

Олег не прерывает его, давая выплеснуть эмоции, купаясь в них как в теплом и ласкающем нервы море удовольствия. От Игоря снова начинает пахнуть горькой обидой и гневом, и у Олега волоски на загривке встают дыбом, насколько этот запах потрясающий. Весь Игорь просто потрясающий. Олег бы всегда только и делал, что слушал бы его глухое песье ворчание. Ему становится настолько хорошо от такого Игоря, что он все же не сдерживается и улыбается, на что тот, естественно, реагирует очень бурно:

— Да что ты лыбишься, сука, что ты лыбишься? — голос его становится просительным, и Олег с трудом пересиливает порыв протянуться через стол и взять его руку в свою, успокоить, погладить кончики пальцев, промять середину напряженной ладони, сказать, что все обязательно будет хорошо. Игорь тяжело выдыхает, смотрит на Олега, страдальчески изгибая брови домиком, и утыкается лицом в руки. — Когда ж это все закончится, когда…

И Олег уже готов сорваться с места, но его останавливает голос:

— Ребята, вы не поверите! Тут сейчас такое было! — врывается в их мирок обиды и отчаяния Дубин. Он хлопает на стол перед Игорем флэшку и радостно восклицает: — Тут такое, такое!.. Короче, Дракон не виноват!

— Та-а-ак, — тянет, выглядывая из-за растопыренных пальцев все еще закрывающих его лицо, Игорь. — А можно поподробнее?

— Поподробнее тут! — тыкает Дима в флешку, и когда Игорь пытается ее вставить в системный блок, начинает махать руками. — Я обещал свидетелю конфиденциальность! Тут это смотреть нельзя! Не при всех же!

Олег хмыкает:

— Тут алиби, я так понимаю.

— Еще какое! — щеки Димы краснеют — он, судя по всему, уже ознакомлен с содержимым.

— Так пошли посмотрим, — зло гаркает Гром и срывается с места в комнату для допросов. За ним тут же направляется Дубин. Олег не отказывает себе в удовольствии посмотреть, почему же Вадик все-таки не виноват. Его больше никто не останавливает.

***

— О, о-о-о, — наклоняет голову вбок Игорь, рассматривая творящееся непотребство на экране. — Ну, определенно Дракон не мог в таком положении никого задушить, даже вот до собственной «змеи» дотянуться не получается.

Олег краем зрения замечает, как Гром переводит заинтересованный взгляд на него, сидящего в максимально закрытой позе — руки на груди, нога за ногу. Олег хоть и изображает полное равнодушие, но от себя даже не пытается скрывать — ему нравится то, что он видит. Наконец Дракон получил то, что заслуживает. И то, что, скорее всего, все это время желал.

— А Дагбаев-то хорош, даром, что омега, — констатирует Гром.

— Алтан — прирожденный лидер, — кивает Олег и, повернувшись к Игорю, добавляет: — И для этого ему абсолютно не нужен узел.

— Ну, Вадиму, чтобы быть… Как там? — щелкает Игорь пальцами, изображая, что вспоминает название, — Боттомом, вот! Тоже узел не понадобился, — ехидничает он. Олег только улыбается на этот выпад.

— Я всегда видел в нем этот потенциал, — соглашается Олег. Игорь скрипит зубами и опалесцирует глазами, Олег готов поспорить на приличную сумму денег — он ревнует, представляя, как Олег сам делал такое с Вадимом. Но Олег, увы, даже не пробовал. А зря. Он делает вид, что не замечает негодования Грома и как ни в чем не бывало добавляет: — Думаю, папка пригодится, — когда они наконец закрывают видео.

Дима, все это время стоящий за их спинами и сопящий так громко, будто это его тут связывают и таранят огромным дилдо, наконец подает голос:

— Какая папка?

Олег разворачивается к нему и ласково произносит, добавив в голос твердости альфы:

— С подозреваемыми, — Игорь рядом презрительно фыркает, но Олег не прерывает контакт взглядов с Димой, заставляя глаза немного светиться. Тот предсказуемо краснеет еще сильнее. Почему-то Олегу ещё сильнее хочется заставить Игоря ревновать. — У вас таких папок теперь будет множество, обещаю, — глубоким низким голосом говорит он, добавляя в интонации бархатистые соблазняющие нотки, и «случайно» задевает коленом Димину штанину.

Дима кивает, сглатывает, прерывая зрительный контакт, сверкнув глазами в сторону Грома и нервно поправляет идеальную прическу. Олег кивает сам себе, делая выводы — прекрасный замечательный Дима, влюбленный в Игоря, был бы Олегу замечательным любовником. Олег бы смог его переманить, запросто дав ему то, что Игорь никогда не сможет. Но если раньше подобное казалось бы игрой, теперь это будет очередным актом предательства. Поэтому, когда они все вместе возвращаются в общий зал, Олег демонстративно игнорирует пристроившегося рядом Дубина, вперившись в прямую, как палка, спину Грома. Дима пару раз делает попытку прикоснуться к нему плечом или локтем, но Олег отходит как можно дальше. Тот только уныло опускает голову и уходит к своему столу.

Олегу его немного даже жалко.

***

Теперь Волков постоянно рядом. Он ходит в участок как на работу. Как будто у него своей нет. После новости, что у Дракона есть стопроцентное алиби, им ничего не остается, как втупую искать связи всех нынешних и бывших работников башни с убитыми омегами. То, что убийца — кто-то «свой», Игорь больше не сомневается. На проверку бумажек, всех записей камер видеонаблюдения, и прочую волокиту уходит куча времени. И, конечно же, лишние руки не помешают. Лишь поэтому Игорь не прогоняет Волкова.

Да, молодец, придумывай себе оправдание, говорит внутренний голос, когда Игорь в очередной раз ничего не говорит на приход хмурого Олега и вручает ему папку со сведениями о программистах с седьмого этажа.

— Вот этих надо проанализировать, посмотреть кто совсем не вписывается, а кого надо опросить.

Олег молча кивает и углубляется в чтение, попутно делая пометки.

Гром прячет улыбку в собственный кофе и рассматривает его из-под кепки. Волков какой-то мятый и рассеянный, у него синяки под глазами, а белки глаз украшены лопнувшими сосудами. Плакал что ли? Да не может быть. Только не Олег — он слишком идеален, воплощение истинного альфы: спокойный, сильный, лучший. Его жизнь идеальна, ему не о чем плакать. Только если беспокоился за своего омегу, что предсказуемо. И Гром не может его винить. Трупов пока больше не было, но убийца слишком близко подобрался к башне.

Игорь до сих пор влюблен, он уже даже не спорит сам с собой. Олег по-прежнему для него самый красивый на свете, до сих пор при нем сердце Игоря пускается в пляс. Никакой отказ не заставил Игоря передумать. Потому что это невозможно — Игорь просто смирился с тем, что он такой ненормальный, просто смирился с тем, что никогда не будет счастлив, никогда не сможет быть с тем, кого любит. Потому что никогда никто его не примет. Он сам себя таким не примет, потому что вместе с тем, что он не может справиться со своими чувствами к Олегу, он не может смириться со стыдом и презрением к самому себе.

Мерзкий похотливый извращенец… Он, Игорь, достоин только того, чтобы вздыхать по чужому мужу, по чужому альфе. Он заслужил.

Сколько не повторяй себе это, а злость и ревность все рвутся наружу. Игорь не сдерживается, наклоняется, и иронично произносит:

— Проблемы в раю?