1. ты мой лучший друг (хоть мы никогда не виделись) (2/2)
Яма
Что, не нравится?
Цукки
😑
Я подумаю.
Вау, ты видел приём Яку?
Яма
о, КОНЕЧНО, это было охренеть как круто!
и ПАС КАГЕЯМЫ
такой БЫСТРЫЙ
я где-то читал, что хината, кагеяма и нишиноя учились в одной школе. как думаешь, это правда? похоже на то.
Цукки
Лол
Правда.
Думаю, Ное понравится, что кто-то о нём помнит.
Тадаши немного удивился такой фамильярности, но в пылу игры совершенно об этом позабыл. Пару раз ему приходилось отходить от компьютера, чтобы помочь покупателям (он пытался с помощью онлайн-переводчика вести разговоры на английском, русском, китайском, тайском, испанском, вьетнамском, малайском и кхмерском языках, и иногда случались забавные казусы), а каждый раз, когда он возвращался, его ждала новая остроумная шутка или комментарий по ходу матча.
Тадаши переписывался с Цукки на протяжении всей Олимпиады. Сначала они говорили исключительно о мужском волейболе, но в тот вечер, когда японская команда взяла золотую медаль, в порыве радости они перескочили и на другие темы: стали обсуждать любые другие виды спорта и в общих чертах рассказывать друг другу о себе. Тадаши узнал, что Цукки, как и он, начал увлекаться волейболом из-за того, что сам играл в старшей школе, они даже оба были капитанами команд на последнем году обучения. Цукки в конце концов объяснил, почему ему так неприятно видеть те похабные вещи, которые люди пишут об игроках японской сборной. Оказалось, что с некоторыми из них он был знаком ещё со школьных времён. После этого признания Тадаши стало немного комфортнее с ним общаться, потому что это означало, что Цукки был примерно его возраста, плюс-минус пару лет.
(— Он мог и соврать, знаешь ли, — заметил Кенма несколько месяцев спустя.
— Да, — согласился Тадаши. — Но было бы глупо лгать о таком.)
Тадаши думал, что с окончанием Олимпиады придёт конец и их общению. Он, конечно, не горел желанием его прекращать, но и не знал, как лучше сказать «слушай, ты правда крутой, и мне нравится с тобой разговаривать, может, продолжим это дело?»
Однако на следующий день после завершения игр Тадаши узнал, что все его страхи были напрасны. Проснувшись с утра, он обнаружил новое сообщение от Цукки, что стало привычным за последние три недели.
И они продолжили общаться. Много. Почти каждый день. И постепенно выработали для себя правила, позволяющие сохранять безопасность и анонимность:
1. Никаких имён;
2. Никаких лиц;
3. Никакой личной информации.
— Это… прямо скажем, необычное соглашение, — дипломатически заключил Акааши, когда это всё только началось, пролистывая их диалог. Между его бровями пролегла небольшая морщинка. — Но если вам нравится общаться, то мне не к чему придраться.
— Мне есть к чему, — заявил Кенма. Он недоверчиво уставился на телефон Тадаши, как будто этот таинственный Цукки в ту самую секунду подслушивал их разговор. — Ямагучи, это какой-то бред. А если он попытается тебя взломать? Или будет просить денег? Или пришлёт фотку члена? А если он сталкер и хочет тебе навредить? А если он просто пропадёт?
— Этого не случится, — терпеливо настаивал Тадаши. — Мы просто разговариваем. Мне нравится с ним общаться, и мы оба знаем, что на этом всё. Это интернет-дружба, а не сайт знакомств. Если что-то такое произойдёт, я просто его заблокирую и обращусь в полицию. И это явно ненадолго. Мы ещё немного пообщаемся и постепенно перестанем. У нас же куча своих дел.
С тех пор прошло больше года. За всё это время Цукки ни разу не попросил денег и не прислал ему ничего неожиданного или неподобающего. Акааши и Кенма раз в пару месяцев интересовались, как там дела с таинственным интернет-другом, и каждый раз с удивлением и лёгким сомнением выслушивали от Тадаши, что они всё ещё общаются и даже дружат.
Тадаши их за это не винил. Он и самому себе-то с трудом мог объяснить, как работают эти странные отношения, — как тогда объяснить друзьям? Как объяснить им, что маска анонимности позволяет с лёгкостью делиться самыми бессмысленными вещами, произошедшими за день, и вместе с тем обнажать самые сокровенные и болезненные секреты?
Цукки знал, что Тадаши травили в детстве. Знал, что мама воспитывала его одна и что она умерла. Знал, что Тадаши каждый день по ней скучает. Знал, что Тадаши не пьёт кофе, потому что от него учащается сердцебиение, а это негативно влияет на его тревожность, и что он любит чай, потому что каждое утро пил его с мамой. Он знал, что ник Тадаши в дискорде — это локальная шутка ещё со старшей школы; тогда волейбольная команда прозвала его мамой за безграничные терпение и заботу. Он знал любимые цвета Тадаши, его любимые книги и фильмы. Знал, что Тадаши любит животных. Знал, какую еду Тадаши попросил бы для последней трапезы. Он знал, что у Тадаши есть татуировки и что он хочет набить ещё. Он знал, что уже много лет Тадаши пытается обзавестись собственным садом, но у него мало что получается. Цукки знал то, о чём Тадаши не рассказывал даже своим друзьям: что иногда он сомневается, не выбрал ли работу из чувства долга перед покойной матерью, а не из любви к самому делу. Что тёмными, одинокими ночами боится, что его прокляли и теперь до конца дней он будет неловким, нежеланным и нелюбимым.
(«Я не могу найти ответ за тебя, да и тебе это не нужно, — сказал ему Цукки. — Я не знаю, чем ты занимаешься, но чувствую, что тебе искренне это нравится. Можно одновременно испытывать чувство долга по отношению к своему делу и наслаждаться им. А если оно перестанет тебе нравиться и ты захочешь найти что-то другое, то в этом нет ничего плохого. Судя по тому, что ты рассказывал о своей маме, вряд ли она бы стала винить тебя за то, что ты занимаешься тем, что делает тебя счастливым
И кстати, я не верю, что такой добрый и открытый человек, как ты, может быть нелюбимым».)
Более того, как объяснить, что это взаимно?
Тадаши знал, что у Цукки есть два лучших друга, которых он называл Тип 1 и Тип 2, и что он обожает их, как бы сильно они его ни раздражали, потому что это его первые настоящие друзья. Тадаши знал, что у Цукки сложные отношения со старшим братом и что только недавно они начали налаживаться. Тадаши знал, что любимые животные Цукки — динозавры (а из них самый любимый — тираннозавр рекс), любимый фильм — «Парк Юрского периода», любимый цвет — зелёный, а любимая еда — клубника. Он знал, что в детстве Цукки немного задирал других детей, но теперь сожалеет о своих жестоких поступках. Тадаши знал, что его ник в дискорде тоже произошёл от локальной шутки и что его выбирали Тип 1 и Тип 2. Тадаши знал, что Цукки умный, сообразительный и обладает острым чувством юмора. Он знал, что большую часть детства и даже сейчас, уже во взрослом возрасте, Цукки чувствовал себя до боли одиноким. И что он пытался заглушить это одиночество, читая и сочиняя фэнтези истории. Он знал, что втайне Цукки ненавидит свою работу, и что его самая сокровенная мечта, которую он отчаянно желает и вместе с тем боится осуществить, — это публикация собственной книги.
(Цукки так ревностно оберегал своё творчество, что до сих пор не показал Тадаши ни одной своей работы. И, насколько ему было известно, читать их доводилось только его старшему брату.)
Как объяснить друзьям, что Тадаши не волнует, как Цукки зовут на самом деле? Что вообще не важно, кем он работает и где живёт? И вовсе не обязательно знать, как Цукки выглядит, чтобы называть его своим лучшим другом.
Да, иногда Тадаши лежал в постели, положив телефон на живот, уставившись в потолок и глупо улыбаясь. Да, ему было интересно, что могло бы произойти, если бы они встретились. Да, он представлял, какого цвета волосы и глаза Цукки, как выглядит его улыбка, как звучит его смех.
Ну и что? Это всё не важно. Правила есть правила. Они никогда не встретятся.
***</p>
Кей постукивал ногтями по столу — ба-дум-дум-дум, ба-дум-дум-дум — и, подперев подбородок другой рукой, невидящим взглядом смотрел на экран своего компьютера.
«Проект расширения “Подпорки”<span class="footnote" id="fn_32782249_1"></span> на 2022-23 годы», — гласил заголовок презентации, напечатанный самым обычным шрифтом на бежевом фоне. Рядом с ним был логотип издательства: рукописная буква П, помещённая между двумя держателями для книг (Кей мысленно похвалил отдел маркетинга за солидный дизайн, но тут же передумал — на лицо отсутствие креативности). Он перепроверил все числа уже десять миллионов раз, сопоставил пару десятков демографических отчётов с картами города, плотности населения и прогнозируемой плотности населения, принял во внимание местные школы и университеты, проанализировал всех потенциальных конкурентов в поисках тех, кто представляет реальную угрозу...
В общем, презентация была готова к защите, Кей идеально выполнил свою работу, а время до часа дня тянулось бесконечно медленно.
Телефон, лежавший экраном вниз на столе, завибрировал, и Кей тут же перевернул его, чтобы прочитать новое сообщение от Ямы.
Яма (12:47pm)
удачи с Очень Важной Штукой по Работе!
(*•̀ᴗ•́*)و ̑̑
Цукки (12:48pm)
Спасибо, Яма.
Долго ты это печатал?
Яма (12:48pm)
обижаешь
я, как любой уважающий себя миллениал, просто скопировал и вставил
(๑˃̵ᴗ˂̵)و
(๑•̀ㅂ•́)و
видишь? это легко.
Кей тихо усмехнулся.
Цукки (12:49pm)
Я приму это к сведению.
Яма (12:50pm)
умничка.
ладненько, ты, наверное, занят ~ последними приготовлениями ~ не буду тебе мешать!
расскажи потом, как всё прошло! удачи!!
╭(♡･ㅂ･)و ̑̑
Кей моргнул и уставился на сердечко. Его щёки и кончики ушей сразу же порозовели, и тут раздался стук в дверь. Он быстро положил телефон экраном вниз, перевёл взгляд на дверь и увидел стоящего на пороге Куроо. Судя по самодовольной ухмылке на его губах, он стоял там уже некоторое время.
— Заткнись, — зашипел Кей.
Куроо вошёл в кабинет, а лицо его стало ещё больше похоже на морду хитрого кота.
— Я ещё ничего не сказал.
— Да, конечно, проходи, — съязвил Кей, повернув экран компьютера так, чтобы лучше видеть Куроо.
— Ой, да ладно тебе, — поддразнил Куроо. Он расстегнул свой модный пиджак и сел на один из стульев перед рабочим столом Кея. — Прости, что прерываю беседу с твоим дорогим Ямой.
— Ты даже не знаешь, с ним ли я переписывался, — раздражённо пробормотал Кей. Он посмотрел на висящие на стене часы и ещё усерднее взмолился, чтобы время шло быстрее. Куроо фыркнул.
— Да-да. Как будто ты улыбаешься чьим-то ещё сообщениям. Ты хмуришься и ворчишь, даже когда тебе пишут Хината и Кагеяма.
— Каждый день жалею, что рассказал тебе о нём.
Он действительно жалел о том, что на одной из совместных посиделок Куроо увидел его, пьяного, глупо улыбающегося в телефон, пока Яма писал о том, как проходит вечер игр, который он устроил со своими друзьями. Они играли в эрудита, и Яме достались ужасные буквы, а Куроо в какой-то момент заметил, что Цукки не обращает внимания ни на что вокруг, и, перегнувшись через его плечо, прочёл последние отправленные сообщения.
— Ни фига себе, Спэкс<span class="footnote" id="fn_32782249_2"></span>, кто это? — Куроо выхватил телефон из рук Кея и принялся листать переписку. Никогда ещё Кей не проклинал этого парня, который взял его под своё крыло в старшей школе, так сильно, как в тот момент. — Ого, да ты флиртуешь?
— Нет! — воскликнул Кей, и ему, конечно же, никто не поверил. Он забрал свой телефон обратно. — Отдай сюда. Это просто интернет-друг, с которым я часто переписываюсь.
— Часто? Насколько? И как долго?
Кей раздражённо стиснул зубы.
— Уже около полугода. Мы разговариваем каждый день. Ну почти.
Куроо улыбнулся — так широко и ярко, словно наступил его день рождения.
— Офигеть, Спэкс, не может такого быть! Теперь ты должен всё мне рассказать. Кстати, вам надо составить слово «неизбежно».
Кей отказывался воспринимать это слово как какое-то предсказание. И ещё отказывался позволять себе желать, оно им оказалось. Весь оставшийся вечер Куроо дразнил его из-за Ямы, и это вошло у него в привычку. Вот и сейчас…
— И всё равно ты с ним общаешься. И, что важнее, общаешься со мной, — сказал Куроо и даже указал пальцем на себя.
— У Хинаты и Кагеямы в эти выходные выездные игры. Ты — запасной вариант. — Куроо залился громким смехом, откинув голову назад, а Кей задумался о том, чтобы швырнуть в него пресс-папье. — Тебе что-то нужно или ты просто побесить меня пришёл?
Куроо улыбнулся ещё шире.
— Я же знаю, как ты ненавидишь презентации, поэтому подумал, что зайду поздороваться и отвлечь тебя. Надо было, конечно, догадаться, что твой Яма займётся этим вместо меня, — поддразнил он и притворно всхлипнул. — Дети так быстро растут.
Кей уже взял пресс-папье и теперь угрожающе взвешивал его в руке.
— Засранец.
— Ага, — со смехом согласился Куроо. Улыбка его стала натянутой. — Я в курсе.
Между ними повисла тишина, наполненная тяжестью сожалений: Куроо за свою жизнь натворил много всего, но никогда бы не признался, что те поступки гложут его до сих пор. Наконец, он похлопал себя по бёдрам и поднялся на ноги.
— Ладно, нам уже пора.
Взглянув на часы, Кей с удивлением обнаружил, что до совещания оставалось пять минут. Несомненно, худшей частью дружбы с Куроо было то, что она была искренней и ценной. Просто ужасно. Кей из прошлого каждый день горевал о том, какой оборот приняла его жизнь.
Коридоры головного офиса «Подпорки» не сильно отличались от других офисных зданий, в которых Кей успел побывать за последние несколько лет. Грязно-белые стены, серый ковролин на полу, заваленные бумагами столы, переваренный горький кофе в комнате отдыха. Кей уже дослужился до собственного кабинета, но до одного из угловых, с потрясающим видом из окна, о которых так мечтали многие, ему было ещё расти и расти. Но он был рад своей маленькой коробке посреди коридора. А если и не рад, то, по крайней мере, был ею доволен. А если всё же не доволен…
Что ж. Ничего с этим не поделаешь. Куроо первым вошёл в большой конференц-зал, с окнами во всю стену с одной стороны и массивным деревянным столом по центру. Специалисты со всех отделов корпорации заняли свои места за столом, где для каждого из них стояла порция обеда. От запаха холодной рыбы и чуть тёплого кофе у Кея скрутило живот.
— Может, уберём еду на время презентации? — небрежно спросил Куроо. — Или отнесём в заднюю часть зала, чтобы ничего не отвлекало?
Засранец. Кей одарил его благодарным взглядом исподлобья и отправился за подключённый к проектору компьютер.
— Готов, Цукишима? — поинтересовался Савамура Даичи из редакционного отдела, присоединившись к нему на подиуме. Кей задался вопросом, что Даичи здесь забыл. Ему даже не обязательно было приходить.
(«Кажется, ты забываешь, что другие люди заботятся о тебе, — написал однажды Яма. — Ты довольно милый, несмотря на твою стервозность. Да даже при всей твоей стервозности, я бы сказал».
Вспомнив об этом, Кей расслабил скованные напряжением плечи, сделал глоток воды и понял, что руки наконец перестали дрожать.)
— Да, — резковато ответил он. Даичи только кивнул, словно этого и ждал, и отступил назад.
— У тебя всё получится, — заверил он, показав Кею большой палец, и в одно мгновение оказался в другом конце зала. Кей с тоской подумал о том, что хотел бы пойти с ним.
Когда он открыл презентацию, в помещении воцарилась тишина. Кей окинул взглядом всех собравшихся и выпрямился в полный рост. Он вспомнил о подбадривающих сообщениях от Ямы и о смайлике с сердечком и почувствовал, как волнение притупилось.
— Добрый день, — поздоровался он и поклонился. — Для тех, кто со мной ещё не знаком, меня зовут Цукишима Кей, я ассистент директора по финансам и развитию. Я выслал краткое содержание сегодняшней презентации, а также расчёты и анализы, которые я вам продемонстрирую, каждому по электронной почте. Подумал сэкономить бумагу.
По залу прокатился смешок, словно Кей пошутил. Он был почти уверен, что только Куроо и Даичи знали, что на самом деле это не так. И ещё он был уверен, что Яма, даже зная это, всё равно бы посмеялся. Кей заметил, что за последний год его презентации стали гораздо лучше, а всё потому, что он стал представлять, как за ним наблюдает Яма. Образ в голове оставался размытым, бесформенным, чем-то напоминающим Истину из «Стального алхимика», но Кею было легче выступать перед коллегами, притворяясь, что вместо этого он разговаривает со своим другом.
— Так как предыдущие три квартала показали отличные результаты, я считаю, что сейчас оптимальное время для того, чтобы открыть новую торговую точку.
Кей пролистывал слайды с графиками, показывающими реальную готовность к расширению, и отвечал на одни и те же вопросы по меньшей мере по три раза. В какой-то момент ему показалось, что глава финансового отдела заснул прямо над планшетом; Куроо разбудил мужчину, «случайно» пнув его, когда вытянул под столом свои длинные ноги.
— Я сузил круг подходящих мест до двух, — продолжал Кей. Он переключился на слайд с изображением заброшенного участка, где остался только потрескавшийся асфальт, сквозь щели в котором пробивались сорняки. — В настоящее время цена этого участка достигла минимальной отметки за последние несколько месяцев; скорее всего, если она упадёт ещё немного, то его купит что-то другой. Расположение рядом с университетом позволит брать на стажировки студентов. А построив здание сами, мы будем иметь максимальную свободу в придании ему внешнего вида, соответствующего фирменным стандартам.
«Фирменным стандартам? Это каким?» — смеясь, спросил Яма, поселившийся на краю его сознания. А коллеги за столом закивали, будто в этих словах всё же был какой-то смысл.
— Недостатком, конечно, будут затраты на приобретение и зонирование участка и время, которое потребуется для строительства, — заключил Кей. Затем он нажал на кнопку и вывел на экран следующий слайд. — А это здание бывшего универмага в торговом районе. Мы пожертвуем гибкостью в обустройстве, но это позволит произвести открытие значительно раньше. Рядом расположены начальная и средняя школы и парк, всё это обеспечит большой поток покупателей.
— На первый взгляд всё идеально, — произнёс кто-то, чьего имени Кей бы не вспомнил даже под страхом смерти. — В чём тогда подвох?
— Прямо за углом находится небольшой частный книжный магазин. Показатели у них невпечатляющие, но они работают уже почти тридцать лет. Однако я не думаю, что это вызовет значительную конкуренцию.
— Через год его уже не будет, — пренебрежительно бросил глава финансового отдела. — Этим маленьким магазинчикам не по силам тягаться с нашими ценами и ассортиментом.
Кей пожал плечами. Он не нуждался в том, чтобы ему расхваливали «Подпорку». Он и так отдал компании несколько лет жизни и, как иногда казалось, свою душу.
— Может быть, — уклончиво сказал он. — По моим прогнозам, вероятность того, что магазин продержится год после открытия нашей торговой точки, составляет около пятнадцати процентов. Несмотря на небольшую потенциальную конкуренцию, я считаю, что этот вариант будет более полезной инвестицией в долгосрочной перспективе. По моим подсчётам, такое вложение будет от пяти до двадцати процентов выгоднее.
— А подсчёты Цукишимы никогда не лгут, — подхватил Куроо, ассистент директора по маркетингу. — И небольшая конкуренция ещё никому не вредила! Может, они прогорят, а может, нет. В любом случае, второй вариант идеален. А вы как думаете?
Помещение наполнилось приглушёнными разговорами. Кей слушал, но не придавал им особого значения. Его наняли, чтобы он работал с цифрами, а решения, принимаемые остальными сотрудниками компании, — это уже не его проблемы. Он снова и снова отвечал на одни и те же три вопроса, с огромным трудом подавляя желание послать генерального директора почитать файлы, отправленные ему на почту.
Наконец все сошлись на том, что новая торговая точка отроется через три месяца на месте бывшего универмага, недалеко от частного книжного магазина под названием «Сюжетные линии». Кей вздохнул с облегчением, когда ему сказали, что он может идти. Он вернулся в свой кабинет, расслабил галстук, сел в удобное кожаное кресло и закрыл глаза, потирая пальцами виски в попытке отогнать подступающую головную боль.
Кей по привычке разблокировал телефон. Уведомление о двух непрочитанных сообщениях обещало скорый подъём настроения.
Яма (1:23pm)
посылаю тебе позитивную энергию посреди презентации!!! (๑˃̵ᴗ˂̵)و
Яма (2:28pm)
как всё прошло??? ты там живой???
Уголок его рта приподнялся в медленно расползающейся по губам улыбке — самой искренней за весь день. Он почти написал: «Мне стало легче, когда я представил, что разговариваю с тобой, а не стою перед большим конференц-залом». Он хотел сказать: «Ты очаровательный». Хотел спросить: «Мы можем встретиться? Я думаю, нам стоит встретиться».
Но вместо этого ответил коротко и просто: «Всё прошло нормально. Как обычно».