Джейме Ланнистер I (1/2)

29.12.289 ПЗЭ,

Система Кастерли-Рок

«Когда Восстание Грейджоя охватило пламенем Закатный войд и прилегавшие к нему системы, лучшие и благороднейшие мечники Императорской гвардии вновь направились в пекло войны вместе со своим Императором. В год, когда Бейлон Грейджой преступил свои клятвы, Орден Белого Меча включал семь величайших воинов, чье мастерство обращения с мечом и плазмаганом считалось несравненным и легендарным. Вот кто были эти люди:

— Сир Герольд Хайтауэр, «Белый Бык», лорд-командующий Императорской гвардии и старейший из ее членов.

— Сир Эртур Дейн, «Меч Зари», вернейший спутник Императора Рейгара в темные часы Войны Узурпатора.

— Сир Освелл Уэнт, «Летучая Мышь», известный своей находчивостью и остроумием.

— Сир Барристан Селми, «Отважный», великий воин, положивший конец изменническому роду Блэкфайров и один из творцов великой победы Таргариенов в Трезубце.

— Сир Джейме Ланнистер, «Белый Лев», признанный одним из самых искусных воинов своего поколения.

— Сир Руфус Стонтон, «Багровое Крыло», знаменитый своей верностью и отвагой.

— Сир Бафорд Бульвер, «Рыцарь Смерти», прославившийся огромным количеством дуэлей, из которых он неизменно выходил победителем.

Во время вторжения в Железные сектора каждый из семерых показал себя с лучшей стороны и в очередной раз доказал всем, что его преданность Императору была поистине безграничной…»

(из сборника «Императорская гвардия — от основания до наших дней» мейстера Виктора, 297 ПЗЭ)

***

Когда линейный крейсер «Белая Лапа» вышел из варпа, Джейме не смог сдержать вздоха облегчение при виде родной планеты на обзорном экране.

Как давно он последний раз видел родовое гнездо Ланнистеров, окруженное кольцом орбитальных верфей, укреплений и мануфакториумов, из которых выходила едва ли не половина вооружения сегментума? Шесть лет? Может, семь?

Ему казалось, что прошло намного больше с того дня, как он покинул Утес, чтобы вступить в ряды Императорской гвардии. Может, это было из-за того, что последние годы он занимался делом, от которого не испытывал ничего, кроме скуки и ненависти. Он соскучился по своим дядьям, тете Дженне и отцу, по Тириону и Серсее… Хоть и понимал, что она бы очень на него рассердилось, узнав о том, что он вот так вспоминает ее в одном ряду с их младшим братом. «Вороньи» сообщения и редкие сеансы голосвязи были неважной заменой нормальному человеческому разговору — особенно с учетом того, как много ему приходилось умалчивать ради осторожности. А когда Император выкинул его, словно щенка, в пространство Ривера и Шторма, велев вынюхивать там предателей и вообще всех, кто нарушает законы Империума, даже эти ниточки информации оборвались. Ведь «Ворону» для того, чтобы доставить послание, нужно, как минимум, знать, где находится адресат.

— Сир Джейме, через шесть часов вам будет выделен посадочный коридор, — сообщил старший помощник Вион, такой же светлокудрый уроженец Запада, как и он сам. Несмотря на то, что Джейме в последнее время очень редко улыбался и вообще хоть каким-то образом проявлял хорошее настроение, старпом был одним из тех людей, кому удавалось вытащить командира из пучины уныния. А теперь, после полугода инспекций, патрулей и прочей рутины во владениях дома Эрролов на границе Блэкуотера и Шторма, приказ о переходе в Кастерли-Рок команда «Белой Лапы» встретила с плохо скрываемым восторгом. Для них это был подлинный дар Семерых. И неважно, какой бы ни была их конечная цель, вернуться домой всегда приятно. Даже те члены команды, что были набраны на планетах Блэкуотера, радовались вместе с остальными — ведь им тоже можно будет погулять по планете, где на голове нет гермошлема, а над головой потолка, встречаться с женщинами, узнавать свежие новости от родных и близких, да и просто отдыхать, занимаясь тем, что не имеет ничего общего с воинскими обязанностями.

— Спасибо. Предупредите, когда мы будем заходить на посадку, а я пока потренируюсь.

В отличие от многих товарищей ко команде, которые сейчас собрались у обзорных окон, Джейме не собирался любоваться оранжево-красной планетой, пусть она и была его домом. В детстве он часто так делал, что немало раздражало отца, который ожидал от старшего сына и, как он тогда думал, наследника, подобающего его статусу поведения. Он давно это перерос. И ему было достаточно знать, что система со вчерашнего дня не изменилась, а возможные нападения, если что, будет, кому отбить.

Планета Утес, мир-крепость — лучший в Галактике, как уверяли многие — и родной дом Ланнистеров, был единственным миром в системе, который налетчики облетели по широкой дуге. Но это не отменяло того факта, что последние несколько месяцев Утес находился на военном положении — никому не хотелось, чтобы Железнорожденные застали их врасплох во второй раз, явившись с многократно превосходящими силами, пока их собственные корабли стягивались в Бейнфорте. За десять тысячелетий с тех пор, как первый человек ступил на его поверхность, никому и никогда не удавалось взять планету осадой или штурмом. И Джейме был уверен, что так будет продолжаться еще как минимум столько же.

Пока на орбите Утеса кипела жизнь — гигантские заводы, бесконечные ряды укреплений, ракетных, плазменных и лазерных платформ, верфей и доков, минных полей и многого другого, каменистая поверхность планеты выглядела почти пустынной, если не считать огромного количества шахт и приземистых укрепрайонов, отличавшихся скорее функциональностью, чем красотой. Вся истинная красота и богатство Ланнистеров сосредоточились глубоко под поверхностью, под десятками уровней укреплений, где раскинулись целые подземные города. Кто-то мог бы превратить эту экзотическую роскошь в магнит для туристов, но только не Ланнистеры — их подземелья были открыты только для высшей знати Запада. Утес был местом, куда можно было попасть исключительно по важному делу: финансовому, политическому, торговому или военному. Если, конечно, лорд Тайвин сочтет его важным.

Все это когда-нибудь могло стать его. Если бы он не предпочел наследству Императорскую гвардию и надежду на славу… Он думал об этом, пока набирал личный код доступа в оружейную и отмечал, что никого больше в тренировочном зале нет, а значит, спарринговать опять придется с автоматикой.

«Чего не сделаешь ради любви…» — сказал он сам себе, выбирая тренировочный вибромеч. Да. Именно ради нее. И то, что он между делом стал одним из семи величайших рыцарей Империума, было не более чем приятным дополнением. Он мог делать то, что хотел — пока соблюдал гвардейские обеты. Он тратил большую часть время на тренировки с оружием и совершенствование боевых навыков — что ему самому нравилось. У него был свой собственный линейный крейсер. А его имя уже попало в анналы, которые будут помнить веками. Ведь он был удостоен чести охранять самого Императора от его врагов.

Вот только он не был уверен в том, что действительно хочет всего этого.