Титос Блэквуд I (2/2)
— Если предположить, что мы, вместе с нашими друзьями из Вейла и Севера не придем на помощь Железным секторам… Какие у них будут шансы?
— Вам кратко, милорд, или подробно? — скривился Блэквэлли. — Никакие.
— Ну я бы не сказал, что все настолько плачевно! — возразил Блэкриф. — Позволю себе напомнить о том, что братья Бейлона Грейджоя только что разорили Кастерли-Рок и уничтожили весь базирующийся там флот…
— И у Императора осталось еще три Флота дальнего космоса, способных достичь их миры, — напомнил вице-адмирал. — У Таргариенов, Хайтауэров и Редвинов достаточно вымпелов и даже если они будут терять по два-три своих боевых корабля за каждый драккар, драккары закончатся быстрее и они окажутся победителями. Тут уже не играет никакую роль опыт и смелость — с таким численным перевесом.
— Так может быть, присоединимся к будущим победителям? — все взгляды скрестились на Уильяме Болдхилле, сенешале Рейвентри-Холла, одной из двух планет системы, наиболее густонаселенной. — Лично я ненавижу этих пустотных отродий больше, чем драконов… Тем более, что восстание целого сегментума против всех остальных происходит не каждый день. Если Грейджои будут разбиты, в чем, мне кажется, сомневаться не приходится, я не думаю, что Рейгар предложит им сколь-либо снисходительные условия мира.
— Ну Пайк, как минимум, статус мира-столицы точно потеряет, — задумчиво произнес Бернард Лонгриверс. — И репарации назначат солидные за разрушения, что они устроили по всему Закатному войду и, в первую очередь, на Ланниспорте. Без этого никак.
— А я думаю, что драконы сделают из Грейджоев наглядный пример, — предостерегающим тоном добавил Хендри Блэкмаунт. — Наши люди на Кингсланде собрали немало слухов… Несколько членов Совета и другие влиятельные лорды убеждены в том, что Бейлона на мятеж толкнули, в первую очередь, излишне мягкие условия Мейденпульского мира.
Эти слова заставили иронично фыркнуть сразу несколько человек, прежде всего, Блэкрифа и Болдхилла. Единственной причиной того, что дом Блэквудов, наряду со Старками и Арренами, получил эти самые «излишне мягкие» условия, было то, что альянс сегментумов Блэкуотер, Простор и Запад не мог сломить их силой. Проще говоря, конфликт достиг точки, которая со всех сторон выглядела тупиковой. И лоялисты стремились закончить войну раньше, чем все, что у них еще оставалось, начнет сыпаться под их ногами. Сегментумы Шторм и Ривер, которым не повезло быть побежденными раньше, получили намного худшие условия. При всей своей декларируемой «мягкости» и «милосердии» Таргариены не раз демонстрировали привычки, которые были кардинально противоположны и тому, и другому. И то, что многие их представители, вроде Мейгора Жестокого или Эйриса Безумного остались в сказаниях как эталоны жестокости, чванства и злобы, отнюдь не было случайностью или завистью к их величию.
«Эйгон Завоеватель был лучшим правителем, чем Харрен Хоар. Но его преемники с каждым поколением скатывались все ниже. И, что хуже всего, значительная часть Галактического Юга до сих пор смотрит на это сквозь пальцы, словно для них это нормально!»
Титос посмотрел вверх, на крону раскинувшегося над их головами дерева, рядом с котором люди чувствовали себя крошечными и незначительными. Саженец этого дерева Блэквуды посадили вскоре после того, как обосновались здесь, когда король Старк изгнал их. Они помнили легенду о двух братьях, которых наказал Король Зимы после особенно унизительного поражения. Они ушли, но твердо решили сохранить свои корни, какая бы горькая судьба их ни ждала. Блэквуды вели свой род от старшего брата и сохранили традиции предков, а потом, после Танца драконов, одна из их дочерей вышла замуж за лорда Старка, закрыв, наконец, страницу вражды между их домами. Север помнит, как они любили говорить. И с тех пор изгнание дома Блэквудов в их сегментуме было отменено. И с того дня тысячи молодых уроженцев Рейвентри садились на межзвездные корабли и отправлялись туда, откуда пришли их далекие предки, на северную окраину Вестеросского рукава Галактики. Увы, но потомки младшего брата, принявшие имя Бракенов, очень быстро отвергли общую веру и память. А потом и вовсе влили яд в корни своего чардрева, превратив его в мертвый памятник самому себе, вокруг которого на сотни шагов ничего больше не росло.
«Север помнит. Помнит все и всегда».
И дело Восстания Бракены тоже предали, сдавшись сразу, как только на орбиту Стоунхеджа вышел первый корабль Ланнистеров. Но не принесла им измена ничего, кроме позора, а Блэквуды, продолжавшие драться до последнего, получили почетный мир и вышли из горнила войны окровавленными, но живыми.
«И они тоже это помнят. Они на полном серьезе верили, что драконы наградят их за измену титулами и планетами… Но оказались под ярмом, как и все остальные».
Теперь же бесконечная вражда между их домами стала подлинным символом расколотого сегментума. Или даже шире — грустным напоминанием о том, что еще никогда обстановка в Семи Сегментумах была более нестабильной, чем когда-либо. Это понимали многие. И Бейлон Грейджой тоже понимал. Ведь без этого даже такой самонадеянный дурак не осмелился бы восстать в одиночку против всех. И, если уж говорить начистоту, лорд Рейвентри понмиал, что его действия сделают ближайшее будущее еще хуже, а не лучше.
«Впрочем, нашему несравненному Императору не нужна ничья помощь для того, чтобы все испортить».
— Сколько кораблей и солдат мы можем отправить на войну, не оставляя Рейвентри без защиты?
Любой верноподданный сторонник Таргариенов уже за этот вопрос объявил бы его клятвопреступником и предателем… Но таковых здесь не было. Никто и глазом не моргнул. И это было естественно, если вспомнить, какие отношения между Рейвентри-Холлом и Кингсландом сложились на протяжении последних лет.
Флотский и армейский командиры обменялись взглядами. Наконец, Блэкмаунт решился ответить первым.
— Я думаю, мы можем собрать Седьмую полевую армию… Это плюс-минус тысяч восемьдесят — восемьдесят пять.
С учетом того, что в системе, управляемой домом Блэквудов, проживало свыше двух миллиардов душ, такая цифра выглядела натуральным издевательством. И многие собравшиеся здесь открыто посмеивались, понимая это.
Вице-адмирал Блэквэлли так фальшиво вздохнул, что если бы его нос мог увеличиваться с каждым враньем, как у героя одной древней сказки, он бы, наверное, высунулся выше короны чардрева.
— Я готов выделить один линейный крейсер со штатным сопровождением и отправить нашу флотилию в Бейнфорт на общий сбор, — он сделал картинную паузу и добавил, уже не скрывая едкого сарказма. — Если бы сбор был в Сигарде, мы могли бы отправить и больше, но Бейнфорт, насколько я знаю, не способен принять такое количество военных судов конструкции Ривера…
— Вот беда… — усмехнулся кто-то. Титос не знал, кто именно позволил себе так съязвить.
И, если честно, не собирался это выяснять.