Герион Ланнистер I (1/2)
17.10.289 ПЗЭ,
Система Кастерли-Рок
«Все СМИ Запада, принадлежащие дому Ланнистеров и курируемые Министерством пропаганды сегментума, единодушно оценили ответные действия военного флота как «приемлемые, учитывая сложившиеся обстоятельства». С чем не был согласен абсолютно никто, будь то лорды других сегментумов или иностранцы. Военные эксперты Ривера и Вейла называли реакцию ланнистерского флота словами, укладывающимися в диапазоне между «вялой» и «жалкой». Даже Императорская Галактическая Служба Новостей Таргариенов, традиционно поддерживавшая Минпроп в его усилиях, выразила «глубокую озабоченность» неумелыми и несвоевременными действиями стратегов Запада, приведшими к катастрофе. Разведывательные службы Лорд-сегментума Тайвина Ланнистера никак не смогли предупредить вторжение Железнорожденных, а когда оно все же случилось, большинство экипажей военных кораблей находились в небоеготовом состоянии. В итоге начало войны обернулось для флота Запада величайшим позором, затмившим даже…»
(из исторической хроники «Ланниспорт: история одного бедствия» мейстера Лориса, 296 ПЗЭ).
***
Полковник Вооруженных сил Запада Герион Ланнистер отнюдь не чувствовал себя уверенно на мостике военного корабля. Но не потому, что он страдал жесткой клаустрофобией, которую ему приписывали многие завистники и враги, из-за которой он вынужден был превращать свой страх в неподобающий его положению юмор. Вовсе нет. Он насмехался над вышестоящими офицерами и под открытым небом.
И не потому, что он терпеть не мог официоза и особенно его продолжительности — когда прибытие каждого важного лорда или адмирала сопровождалось новой чередой поклонов, салютов и светских бесед, где каждый нижестоящий от души облизывал его сапоги. Потому что наземные войска делали точно так же, как бы они ни старались этого скрыть от своих флотских коллег.
И не потому, что он был без ума от космоса и от одного взгляда на звезды, не закрытые атмосферой на него накатывало благодатное настроение и он принимался говорить вслух о таких вещах, о которых другие офицеры старались не думать и не вспоминать. Возможных причин было много — и почти все они были связаны с неудержимым чувством юмора младшего брата лорда Тайвина.
Истинной причиной того, что младший сын Титоса Ланнистера сейчас хотел быть где угодно, но только не здесь, заключалась в одном-единственном человеке. Том самом, который сейчас вещал ледяным тоном перед аудиторией, где собрались самые главные его подхалимы. Этим человеком был его брат, лорд Кастерли-Рок и Лорд-сегментум Запада Тайвин Ланнистер.
— Когда мы покончим с ними, последний из Железнорожденных сгинет в Семи Преисподних!
Герион, не удержавшись, закатил глаза. Ну разумеется, резня планетарного масштаба… Как, спрашивается, Тайвин может обойтись без такого?
— Они бросили вызов всему Западу. Они осмелились напасть на родной мир Ланнистеров. На систему, находящуюся под моей защитой! Пусть эти пустотные паразиты теперь не ждут пощады! И когда мы нанесем ответный удар, они узнают на собственной шкуре, что такое «Дожди на Кастамере»!
Ну понятно, конечно, чего брат так разбушевался. Железнорожденные не только убили сотни тысяч людей и нанесли ущерб на несчетные суммы, но это было не главное. Хуже всего было то, что они бросили вызов лично ему, верховному правителю Запада, Щиту Ланниспорта, и так далее, и так далее. Этот вопрос для Тайвина всегда был той еще занозой в заднице… За глаза многие говорили и худшие вещи. А Герион, будучи к нему ближе других, прекрасно видел, что с возрастом все становилось только хуже.
Нет, Герион не отрицал, что Титос, их лорд-отец, был одним из худших королей и Лорд-сегментумов запада за последние тысячи лет. Сам он тогда был еще ребенком и не понимал, что под сверкание огней и гром аплодисментов их дом разваливается на ходу. И что за улыбками подданных скрываются презрительные усмешки. И что каждый раз, когда отец пытался что-то исправить, он вместо этого закапывал их еще глубже. Тайвин был старше. И он все видел и понимал. Уже тогда в его голове появилась идея-фикс — возместить все, что спустил сквозь пальцы их слабый отец. И даже больше.
Вскоре после своих девятнадцатых именин Тайвин вдруг потребовал погашения огромной задолженности перед домом Ланнистеров так называемого Тройственного Альянса, в который входили дома Рейнов, Тарбеков и Свифтов. Сир Харис Свифт с планеты Корнфилд не смог найти нужной суммы, в чем честно признался и согласился отправить свою дочь Дорну на Ланниспорт в качестве заложницы. Это был самый разумный поступок лорда Корнфилда за всю его долгую жизнь. Тем более, что Дорна Свифт вскоре стала Дорной Ланнистер, выйдя замуж за Кивана, второго сына Титоса Ланнистера. Так или иначе, родной мир Свифтов избежал жуткой участи, постигшей его бывших соседей по Альянсу.
В тот же год Тайвин в обход воли отца сокрушил дома Рейнов и Тарбеков в молниеносной войне, продлившейся меньше сорока стандартных дней. Два космических сражения перемололи флоты мятежных знаменосцев в космическую пыль, затем тяжелые корабли Ланнистеров вышли на орбиту Тарбекхолла и планета сдалась вскоре после того, как обломки их орбитальных станций и крепостей начали падать на поверхность. Но Рейны не сдались даже после такого. Планета Кастамере Прайм была почти целиком покрыта толстым слоем льда и почти восемьсот миллионов ее жителей обитали в огромных подземных убежищах вблизи геотермальных источников тепла. Бомбить их с орбиты было бесполезно. Штурмовать их было безумием.
Как поступил Тайвин, знала вся Галактика. Тяжелые корабли Ланнистеров собрались в нескольких местах над поверхностью планеты. Над полярными шапками, над давно потухшими вулканами и кальдерами, над границами литосферных плит. И ударили все одновременно.
Из восьми сотен миллионов человек не выжил почти никто. И только Семеро знали, сколько из них захлебнулись в затопленных подземных городах, сколько сварилось заживо там, где теплое сердце планеты выпустило свой жар наружу, сколько было раздавлено обрушившейся крышей после встряски планетарной коры… Но на этом жертвы мести Тайвина не кончились. Еще сотни миллионов жителей мятежных миров были принудительно переселены на другие планеты под властью Ланнистеров.
Даже Война Узурпатора, подкрепленная новой вспышкой таргариенского безумия, забрала всего четыреста миллионов жизней на всех мирах лоялистов и бунтовщиков. И еще вынудило покинуть свои дома полмиллиарда беженцев. За два года, а не за полтора месяца.
Но старший брат Гериона не успокоился даже когда последний из его противников испустил дух. Гильдии, имевшие хоть какое-то отношение к уничтоженным домам, были приговорены к непомерным штрафам. Уцелевшие великие дома отправили в Кастерли-Рок больше заложников, чем за последние сто лет. Двадцать с лишним крупных торговых компаний были разорены, а их имущество конфисковано. И самое главное, чтобы не появилось новой Красной Львицы, всем женщинам, служившим в армии и флоте Запада, было приказано немедленно собрать вещи и вернуться домой. Отныне вооруженные силы сегментума состояли только из мужчин. Вот такой была цена восстания Рейнов и Тарбеков, затронувшего многие миллионы тех, кому на распри между знатными домами было откровенно наплевать.
Когда все это произошло, Гериону едва исполнилось пять лет и он, конечно же, не понимал, что происходит в мире. Только потом он начал осознавать тот ужас, который испытывали люди, вспоминая имя Тайвина. И потихоньку понимал, что из себя представляет его суровый брат. К счастью, первое время лорд Кастерли-Рок проявлял свою легендарную безжалостность не так уж и часто — вплоть до 273 года ПЗЭ. А дальше… Смерть леди Джоанны, всеми любимой и оплакиваемой, окончательно превратила Лорд-сегментума в безжалостную машину смерти. И в довершение всего, Император Эйрис тоже потихоньку сходил с ума и принялся унижать и оскорблять всех, кто попадался ему на глаза. Тайвин тоже не стал исключением. А уж теперь, когда Императором стал Рейгар…
Зная Тайвина лучше, чем кто-либо еще в Галактике (ну, почти), Герион почти жалел Железнорожденных. Почти.
— Вчерашний день… Шестнадцатый день месяца велкрис… Надолго останется в нашей памяти как день величайшего позора, — Тайвин, наконец, перестал разглагольствовать и теперь говорил словно бы с каждым из миллиардов жителей сегменума на сотне планет, к которому его изображение передавалось через множество пикт-камер всех видов и форм. — Запад коварно и вероломно, без объявления войны был атакован космическим флотом Железных Секторов. Это был заранее спланированный шаг, который готовился многие месяцы. Грейджои и их вассалы намеренно вводили Запад и весь Империум в заблуждение, они говорили лживые слова о мире и спокойствии в Закатном войде… А сами уже точили клинки и искали предателей в наших рядах!
Герион похолодел, когда почувствовал, что едва сдерживаемся ярость в голосе Тайвина не была наигранной. Он и в самом деле готов был вспыхнуть. Потому что доклады с Кингсланда до последнего уверяли его, что беспокоиться не о чем, что Бейлон Грейджой отправил своих старших капитанов с визитом вежливости на Ланниспорт и что среди них были даже два его младших брата. Теперь-то он понимал, как сильно они облажались. И какую цену за эту ошибку заплатили жители столичной системы.
— Вчерашнее нападение нанесло серьезный ущерб военному флоту Запада и нашим вооруженным силам. Мне очень горько об этом говорить, но от рук налетчиков погибло не менее полумиллиона человек…
«Это только гражданских — и тех, чью смерть нельзя было отрицать», — мысленно уточнил Герион. А сколько погибло в отчаянных контратаках? Сколько они увезли с собой в плен? Сколько отдали свои жизни, до последнего борясь за живучесть атакованных станций и кораблей, спасая оттуда тех, кто еще мог выжить? Герион не мог припомнить, чтобы дом Ланнистеров терял столько солдат и мирных жителей в считанные часы. За последние сотню лет такого точно не случалось.
— Как Лорд-сегментум Запада, Хранитель Запада и верховный главнокомандующий всеми вооруженными силами Запада, я могу вас заверить, что будут приняты все меры для вашей безопасности и недопущения повторения этой катастрофы. Мое прошение Императору Рейгару из дома Таргариенов, именуемому Первым, об объявлении полномасштабной войны Железным Секторам, уже отправлено. Прямо сейчас, пока я говорю, вооруженные силы Империума собираются для оказания нам всеобъемлющей помощи и поддержки. Прошу всех и каждого из вас сохранять спокойствие. Сколько бы времени и сил нам ни потребовалось на то, чтобы подавить этот гнусный и вероломный мятеж, не вызывает сомнений, что враг будет разбит, победа будет за нами. Железнорожденные заплатят сполна за каждую пролитую ими каплю крови. И когда придет возмездие, никто не получит незаслуженной им пощады. Мы позаботимся о том, чтобы ни один потомок проклятых предателей никогда больше не посмотрел с вожделением на наш рукав Галактики! В этом тысячелетии — и во все грядущие! Я уверен в том, что наша армия и флот обрушатся на врага всепоглощающей огненной волной и непоколебимая решимость, свойственная воителям Запада, отправит трусливых кракенов на ту сторону варпа, откуда он никогда больше не посмеет угрожать Льву! УСЛЫШЬТЕ МОЙ РЕВ!
Гром аплодисментов и одобрительные крики сотен высших офицеров и прочих знатных лиц, слушавших его вдохновляющую речь, буквально оглушили Гериона. Кто-то из них, кажется, просил вырезать все население Железных Секторов, кто-то предлагал ограничиться только домом Грейджоев и их ближайшими знаменосцами. Некоторые вообще стали стучать кулаками в левую часть груди, а затем вскидывали их вверх, отдавая древнее валирийское приветствие, принесенное в Вестерос три сотни лет назад. И, что удивительно, Лорд-сегментум через несколько секунд, ответил собравшимся тем же жестом, хотя в его пристальных глазах не было ни капли радости или воодушевления.
Трансляция прервалась. Больше говорить было не о чем. Война была объявлена по всей форме.
Тайвин спустился с трибуны и пошел к выходу с огромного мостика сверхтяжелого линкора «Победоносный Лев». Следом за ним шли сотни слуг, капитанов и других старших офицеров.
Герион с ними не пошел. Он и так знал, что вся эта толпа подлиз и недоумков должна была собраться в большом зале для брифингов, где все они будут набивать себе животы сладостями и заливать их спиртным, несовместимыми ни с уставом, ни со здоровым образом жизни. А между жеванием и глотанием они собирались как следует пролизать языками себе путь наверх — пока простые жители Запада будут сражаться и умирать вместо них в черной пустоте Закатного войда.
Нет, нет, об этом лучше даже не думать. У братьев и так всегда получалось вывести его из равновесия в считанные минуты. Особенно в таких ситуациях. Тем более, сейчас они с Тайвином остались вдвоем. Пока Киван занимался аварийно-спасательными работами в Кастерли-Рок, а Тигетт улетел на Кайс, некому было их примирить, в случае чего.
Герион всегда старался быть хорошим человеком. Его сослуживцам и подчиненным нравилось, когда он запоминал их имена, непринужденно с ними общался, не думая о разнице в званиях и происхождении, интересовался их жизнью, посылал подарки, когда кто-то женился или у кого-то рождался ребенок. Все это давало ему чувство близости и единения, ощущение того, что он был частью чего-то правильного и деятельного. Но каждый раз, когда он оказывался в обществе кого-то из своих братьев, это чувство угасало, а мысли его становились все темнее.
Когда этот разрыв стал непреодолимым? Он мог назвать эту дату с точностью. В день, когда родилась Джой, его маленькое сокровище.
Бриони Коровер, дочь богатого торговца из Староместа, которую был бы рад взять в жены любой знатный лорд или рыцарь. И многие к ней сватались. Она была мила и добра, и приданое ее отец обещал щедрое. А ее светло-русые волосы… А голубые глаза, в которых так и хотелось потеряться… Ну что, спрашивается, в ней могло быть плохого?
Тайвин на последний вопрос отвечал коротко и четко: все. Она не была знатной. Она не была западницей. Она не принадлежала к «приемлемому» классу общества. Ее семья ничем не прославилась, не обладала достаточным влиянием и властью. Полковник с тоской подумал о том, что если бы Семеро улыбнулись ему и его брат каким-то чудом согласился с его доводами… Он бы все равно не смирился с тем, что у детей Гериона не золотистые волосы, как у остальных.
Но он и не сумел. И вынужден был уступить. Хотя соблазн бросить все и сбежать вместе с ней был велик… Он хорошо понимал, что жить самостоятельно, без поддержки семьи, он все равно не сможет. Он никогда не забудет того разговора с братом. Что-то в глазах Тайвина было… Со слов тех, кто был знаком с ним достаточно давно, Герион узнал о том, что такой же взгляд у него был вскоре после смерти отца — и перед тем, как он прогнал его молодую любовницу по улицам города-улья. Бриони вернулась на Старомест, одна и без ребенка. А Джой осталась воспитываться на Ланниспорте как побочный ребенок великого дома. И весь столичный бомонд, видевший его унижение, в те дни был просто невыносим.