Айрик Сарринг I (1/2)
16.10.289 ПЗЭ,
Станция «Золотой треугольник», орбита планеты Ланниспорт, система Кастерли-Рок
«Железнорожденные вернулись!» (лорд-капитан Виктарион Грейджой, 289 ПЗЭ).
«А мы-то думали, что это Таргариены свихнулись на всю голову…» (лорд Джейсон Маллистер, 289 ПЗЭ).
«В истории есть примеры битв, выигранных еще до первого выстрела» (Лорд-сегментум Эддард Старк, 302 ПЗЭ).
***
— Уверяю вас инспектор, на моем корабле нет ничего противозаконного!
Айрик не мог не закатить глаза, услышав заверения капитана. Он знал, что «ничего противозаконного» не могло быть чисто физически. Законодательство сегментума Запад за прошедшие века стало настолько сложным и запутанным, что сквозь эту паутину невозможно было продраться без помощи спецотряда юристов, где каждый знал какую-то свою часть.
«Если бы мне давали золотого дракона за каждый раз, когда мне говорили «ничего противозаконного», а я доказывал, что это не так, я был бы уже миллионером…»
— Конечно, капитан Вуртал, — тон Айрика был нарочито сухим, а голубые глаза — подозрительно прищуренными. — Я не утверждаю, что вы вовлечены в какие-либо незаконные действия…
Капитан «Горного цветка» тут же расслабился. Но ненадолго — меньше чем через минуту Рафф Преслан, командовавший досмотровым отрядом, передал Айрику манифест и накладную на груз, с саркастической ухмылкой отрицательно покачав головой. Никто из их группы и не ожидал увидеть ничего иного. Они были готовы к такому исходу еще вчера, когда начальство ультимативным тоном потребовало устроить «выборочную проверку» корабля, который еще даже не успел войти в систему.
— Что-то мне подсказывает, что это липовые бумаги… — громко произнес Айрик, напустив в голос побольше разочарования и недоумения, после чего посмотрел на карту памяти в правой руке. Облегчение на лице Вуртала как рукой сняло. — Да, похоже на то…
Бывший лейтенант армии Запада, несколько месяцев выживавший на поверхности Близнецов, не уставал поражаться тупости (или, возможно, наглости) контрабандистов, которые пытались вот так, наскоком, пролезть в их пространство. Больше всего его поражало то, насколько халтурно они подходили к своему делу. Дата-чип выглядел так, словно его ковыряли ржавым гвоздем, «подписи» магистров Торговой гильдии не обманули бы даже пятилетнего ребенка с задержкой умственного развития, а почти все сигнатуры, без которых столь важный документ просто не мог обойтись, были разбросаны как попало. Более того, криптографический чип внизу манифеста выглядел так, словно его выдрали из другого документа и торопливо приделали к этому. Да, судя по всему, так оно и было.
— Это какая-то ошибка, инспектор! Я законопослушный гражданин Ланниспорта! Я уважаю власть Лорд-сегментума Тайвина Ланнистера!
Он возмущался со всей искренностью и кое-кто из экипажа «Горного цветка» пытался подыграть ему. И неплохо так пытался — Айрик подумал, что этот помощник пилота мог бы сделать неплохую карьеру на маскарадных и театральных представлениях.
«Все лучше, чем закончить свои дни от рук ланниспортских палачей…»
— Как и все мы, — пробурчал один из подчиненных бывшего лейтенанта, который, как и многие здесь, был разжалован вскоре после возвращения с войны. И сказанное потенциальным нарушителем имя Тайвина Ланнистера было последним, что могло его убедить. Разумеется, как-то демонстрировать неуважение к всемогущему Лорд-сегментуму никто бы в здравом уме не рискнул, но любви к этому человеку ветераны Переправы точно не испытывали.
Им еще сильно повезло, что они смогли устроиться сюда. Айрику, например, пришлось тряхнуть старыми связями, чтобы вообще не оказаться за воротами.
— Да, лорд Тайвин, несомненно, велик, но это не отменяет того, что в ваших бумагах есть серьезные расхождения… Если не сказать больше, — весело ответил Преслан.
— Это ничего не доказывает! — тут же взвился контрабандист. Если бы взгляд мог убивать, Вуртал отправил бы бывшего сержанта Раффа Преслана к Семерым менее чем за пять секунд. Но потом, немного взяв себя в руки, он снова обратился к Айрику как к старшему в команде. — Инспектор, это еще ни о чем не говорит! Я честный торговец!
Фразу «это ничего не доказывает» следовало бы выбить в граните как самый ничтожный аргумент, который не убедит ни одного судью в Галактике. Разумеется, будь в их команде профессиональный юрист, он смог бы разрулить ситуацию, найдя сокрушительные контраргументы. Но на этой орбитальной торговой станции юристов поблизости не было. Зато были таможенники. И капитану Вурталу оставалось только бежать обратно на корабль, задраивать люки и улетать как можно скорее, молясь, чтобы его не сбили — или все же попытаться договориться.
— Конечно, я готов поверить в вашу честность, — не стал спорить Айрик. — Как только проведу полную инспекцию, чтобы убедиться, что с грузом все в порядке.
Лицо Вуртала, с которого и без того пот тек водопадом, тут же побелело. Слова старшего таможенника были последним, чего он хотел услышать.
— Я не думаю…
— А я и не спрашиваю разрешения, — отрезал бывший лейтенант армии Ланнистеров. — Я озвучиваю свои намерения. Мои люди поднимутся на борт и посмотрят, насколько сильно содержимое ваших трюмов отличается от содержания вашей декларации.
Теперь Вуртал уже открыто паниковал. Настолько открыто, что он даже позволил себе посмотреть в сторону собравшихся у переборки наемников и сделать несколько характерных жестов рукой, мол, идите сюда, мне нужна помощь.
«Ой, дурак…»
Те, похоже, думали точно так же. И никак на его немой зов не откликнулись — кроме, может быть, командира с откровенно бандитским лицом, который с извиняющимся видом пожал плечами. В этом жесте любой, у кого были глаза, мог прочитать: «Простите, босс, сегодня не ваш день» и «Короче, теперь вы сами по себе».
Зато для Айрика и его людей отчаянный жест торговца стал окончательным признанием вины.
Если бы стычка все же началась, бойцам, нанятым Вурталом, наверняка удалось бы нейтрализовать таможенную группу. У Айрика под командой насчитывалось пятьдесят человек. Наемников было вдвое больше. И все они носили силовые доспехи класса Mk X, которые не шли ни в какое сравнение с полупарадными Mk II таможенников, выданными сегодня по случаю Львиного дня. Да, силовое прикрытие «Горного цветка» без труда одолело бы их. Но потом сюда слетелись бы армейские отряды быстрого реагирования, расквартированные здесь же, на «Золотом треугольнике». И вырезали бы всех до единого. Даже если бы их наняли высшие лорды системы Кастерли-Рок, это все равно не дало бы права наемникам стрелять в военнослужащих сегментума по собственному усмотрению. Особенно в мирное время.
— Ну что, идем смотреть груз?
Контрабандист (в этом уже никто не сомневался) кивнул, как побитая собака, и поплелся следом за таможенным отрядам в отсек, где стоял его корабль. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться где-нибудь еще. Лучше всего, в паре тысяч световых лет от этой станции и этих въедливых контролеров.
Пройдя три коридора и спустившись на большом турболифте, вместившем всю их команду, инспектор и его бойцы увидели «Горный цветок» собственными глазами — и он еще сильнее ощутил, что с этим кораблем что-то не так. Хотя пока сам не знал, откуда это стало ясно. На первый взгляд, в этой махине весом в полтора миллиона тонн ничего предосудительного не было. Общее состояние в норме, двери тут же открылись, едва они ввели код активации, все технические правила Империума, вроде, соблюдались…
Но только на первый взгляд. Внутри судна царил неприятный запах, словно в каждом отсеке кто-то либо сдох, либо хорошо испражнился. Некоторые участки стен, потолков и полов явно нуждались в ремонте и хорошей порции свежей краски. В главных коридорах все было на уровне, но стоило свернуть — и серый стальной цвет тут же приобрел оттенок плесени и коррозии. В общем, звездолет, судя по всему, не слишком хорошо содержался.
Когда они спустились в грузовой трюм, это впечатление подтвердилось. Ни один из контейнеров самых разных видов и раскрасок не был закреплен так, как положено, все свалили как попало. Все нормы и правила, принятые что Западом, что любым другим сегментумом, были попраны. Как капитан собирался дать таможенникам пройти в этот лабиринт? Ответ был очевиден — никак.
— Ладно, давай начнем здесь, — решил Айрик, когда они прошли примерно треть пути по этому бардаку, и указал на первый попавшийся контейнер синего (а не красно-желтого, как положено было на Западе) цвета, до которого было относительно легко дотянуться. — Проверим, что тут у нас.
Все прекрасно понимали, что в этом хаосе пятьдесят один человек не пересмотрят весь груз за сутки. Но Айрик, чьи инстинкты буквально криком кричали, что капитан балуется контрабандой, понимал, что стоит им обнаружить одну-две «запретки» — и все, можно спокойно арестовывать корабль и писать рапорт наверх. И, разумеется, упечь всю команду за решетку. Кроме, конечно, тех, кто добровольно окажет помощь следствию. Но на таких надеяться не приходилось. До сих пор ни один из десяти членов экипажа «Горного цветка» не оказал сопротивления при досмотре, но и помогать инспектору планетарной таможни тоже не желал. Что ж, вольному воля. Тогда и он ничем не сможет им помочь. Он уже убедился, что жизнь вообще вещь несправедливая. После возвращения с Переправы от Айрика отвернулось не только командование, но и его собственная семья — они заявили, что после такого (интересно, чего?) они и знать его не желают. Ему еще повезло, что он устроился хотя бы сюда. Это был горький урок, но он был усвоен — теперь Айрик не ждал ни от кого снисхождения — и никому другому не делал.
Оставалось просто открыть контейнер… Эх, если бы оно было так просто. По закону — да и здравому смыслу тоже — стандартные транспортные контейнеры, используемые торговым флотом, должны были иметь надежные и несложные (что, в принципе, взаимосвязано) замки: неважно, магнитные, электронные или даже механические. Потому что все торговые гильдии Галактики жили по одному простому правилу, которое впору было выбить на их гербе золотыми буквами: «ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ». И все нормальные судовладельцы этому принципу следовали неукоснительно.
Почувствовав, что его терпение на исходе, Айрик передал грузовой манифест Преслану и двинулся на помощь пятерым таможенникам, безуспешно пытавшимся открыть проклятый контейнер. Все перепробованные ими методы борьбы оказались тщетными и в итоге служители закона прибегли к древнейшему методу, известному человечеству еще до того, как он придумал колесо. Метод состоял из двух частей. Во-первых — грубой силы, во-вторых — многократного повторения первой части.
— Кстати, а что там? — спросил бывший лейтенант своего товарища по многомесячному блужданию на поверхности Переправы. — В смысле, по документам?
— Запчасти для сельхозтехники, пункт назначения… планета Белый Кабан… — последние слова Рафф произнес не очень уверенно. — Если, конечно, я правильно прочел сигнатуру на контейнере, сэр.
— Может, все-таки Белая Гавань? Я не припомню в этой части Галактики планет с названием Белый Кабан, — судя по всему, манифест лепили настолько бездарно, что даже в таких местах находились ошибки.
— Да, точно, Белая Гавань, — тут же поправился Преслан.
Вопросов меньше не стало. Кто в здравом уме, следуя на Белую Гавань, сделает пересадку на Кастерли-Рок? Столичная система дома Ланнистеров была, мягко говоря, не лучшим перевалочным пунктом для торговли с сегментумом Север. Нет, торговые пути в том направлении были, особенно для кораблей, способных совершать дальние и точные прыжки через войд. Но следовали они в систему Барроутон, а вовсе не в Белую Гавань, до которой еще предстояло плестись через весь сегментум. До мира-столицы Мандерли куда удобнее было добираться из Вейла, или через Узкий войд, или, если торговец считался союзником Винтерфелла и пользовался расположением Старков, через Кейлин.
Почему-то Айрик не слишком верил в то, что Вуртал пользуется благосклонностью Лорд-сегментума Эддарда Старка.
В конце концов, после нескольких бесконечных минут долбежки по замкам, они, наконец, сдались перед упорством ланниспортских таможенников, и открылись, выпустив наружу резкий запах, сразу напомнивший Айрику мясные и кожевенные лавки в подульях, где прошли первые годы его службы.
— Ну и ну… Почему-то я не так представлял себе запчасти для тракторов и прочего оборудования…
Контейнер был доверху забит звериными шкурами. И ни одной запасной части для машин.
— Это ведь то, что я думаю? — спросил Кален, один из новобранцев таможни, не прослуживший еще полугода.
— Если ты хочешь сказать, что это шкуры бейнфортских белых львов… — довольно усмехнулся Рафф Преслан.
— …То здесь целое состояние, — тихо добавил еще один таможенник. И напомнил очевидный факт: — Белые львы на Бейнфорте считаются особо охраняемым видом.
Айрик медленно повернулся к капитану, который изо всех сил старался казаться невинным, честным и маленьким. Причем сразу. И безуспешно.
— Ничего противозаконного, значит?
Вуртал кинулся было к люку, ведущему из трюма, но таможенники из команды Айрика далеко не впервые задерживали контрабандистов с поличным. На третьем шаге капитана повалили на палубу, тут же, особо не церемонясь, заломили руки за спину и зафиксировали магнитными наручниками.
— Милорд не обрадуется… — попытался было протестовать кто-то из членов экипажа «Горного цветка».
— О, так в этом деле замешан кто-то из благородных? — таможенник, заковавший руки капитана, не выражал откровенного злорадства, но был очень близок к нему. — Конечно, не обрадуется… Когда мы его посадим в соседнюю камеру с вами.
Остальные девять человек, поняв, что сегодня не их день, сразу смирились, не оказывая сотрудникам таможни ни физического, ни даже словесного сопротивления. Айрик почти ощутил разочарование тем, как легко они сдались.
— Как думаете, можем ли мы включить в протокол и «попытку уйти от закона»? — хмыкнул Преслан.
— А еще «многочисленные грубые нарушения при транспортировке грузовых контейнеров», — поддержал его Кален, старательно изображавший въедливого бюрократа, долго и нудно выдвигающего список обвинений.
— Да, отличная идея, — подхватил командир. Так или иначе, это уже не имело никакого значения. С учетом того, что натворил Вуртал, его в самом лучшем случае ждала виселица… Или, если судья окажется в плохом настроении, пожизненная каторга в шахте на каком-нибудь астероиде. И всю его команду, возможно, тоже — если, конечно, кого-нибудь не вытащат из этой ямы влиятельные покровители или готовность сотрудничать со следствием.
— Нам что, теперь все контейнеры проверять придется? — тихо спросил Найсинг, контролер-новобранец с несколько надменным выражением породистого лица, которому не исполнилось еще даже восемнадцати. И он очень надеялся услышать в ответ «нет».
— Боюсь, что придется, — убил все его надежды Айрик. — Этими документами даже подтереться нельзя.
— Но на это весь день уйдет, — почти простонал его молодой сослуживец, не думая о том, что весь свой спектакль он устраивает на глазах у задержанных. — Я думал вечером успеть погулять на Золотой площади!
— Хотел бы погулять, взял бы отгул, — отрезал Айрик, не испытывавший к этому высокородному сопляку ни капли сострадания. «Клянусь богами Старыми и Новыми, Найсингу повезло, что он попал сюда, а не в армию… Там бы этого недоумка в первую же неделю под трибунал отдали…» — Будет уроком на будущее: не пытаться поймать двух скакунцов одновременно. Не повезло. Ничего, посмотришь на фейерверки в следующем году.
Породистая физиономия Найсинга изобразила нечто, что можно было назвать только «надувшийся капризный ребенок». Но старшему инспектору на его капризы было глубоко плевать. Он уже обращался к Преслану.
— Арестовать остальных членов экипажа.
Громила в форме сначала согласно кивнул и только потом поинтересовался:
— И наемников?
— Нет, — ответил Айрик. — Вряд ли Вуртал посвящал их в детали своего делового вояжа. Да и у них, как мы видели, умирать за него желания нет. Скажем, что их контракт досрочно расторгнут — и отпустим восвояси, а потом…
Рафф Преслан так и не узнал, что было потом. Потому что мир вокруг них внезапно обернулся чистым хаосом.
Когда пол мощно долбанул ланниспортских таможенников по ногам, тем из них, кто успел схватиться за относительно надежную опору, можно сказать, повезло. Потому что следом за этим их накрыло мощным ветром, дувшим в сторону пробоины во внешней обшивке станции. Айрик вцепился в ближайший контейнер, который, слава Семерым, удержался на месте. Он видел, что было с теми, которые не удержались. И теми, кто оказывался у них на пути. В столкновении между стотонной металлической глыбой и человеческим телом последнее обычно проигрывало.